Обещание - Люси Даймонд

мог быть полностью уверен, но ему показалось, что Итан, кажется, пробормотал: «Заместитель — хренмеситель» или что-то в этом роде.

Вздрогнув, Дэн снова посмотрел на него.

— Что случилось? — спросил он. — Просто скажи, что бы это ни было.

Повисла напряженная пауза.

— Это насчет того, как умер папа, — наконец пробормотал мальчик, уставившись на свои руки.

Ах ты, черт. Он ведь рано или поздно собирался затронуть эту тему, ведь так?

— И что насчет этого? — спросил Дэн, чувствуя себя так, словно ступил на натянутый канат. «Не смотри вниз. Продолжай дышать. Осторожно, маленькими шажками…»

— Я слышал, мама говорила… Ну, никто толком не объяснил, что произошло, — поспешно произнес Итан. Его обычно бледное лицо покраснело, в голосе появилась жесткость. — И я слышал, как мама сказала, что винит тебя. За то, что папа умер. Она сказала, что это твоя вина. И я просто подумал… Я имею в виду, это так и было? Есть что-то, чего я не знаю? — Его руки сжались в кулаки. — Потому что мне нужно знать, — хрипло закончил он.

У Дэна внезапно пересохло во рту. «Если бы Патрик мог сейчас видеть своего мальчика, свирепого и храброго, задающего этот действительно сложный вопрос своему дяде, он бы им гордился», — с болью подумал Дэн. Но в то же время, что он должен был сказать в ответ? Более того, зачем им понадобилось заводить такой сложный разговор на вздымающемся Южном кольце, где он останавливался на первой передаче?

— Это был несчастный случай, — начал он. — Твой отец… — Он заколебался, опасаясь сказать слишком много. — Что твоя мама рассказала тебе о той ночи?

— Что он свалился в реку и утонул.

— Да.

Перед глазами возникло тело Патрика из кошмаров Дэна: бледное и раздутое, глаза наполовину съедены рыбами, водоросли запутались в темных волосах. На самом деле он сам не видел Патрика на столе в морге, это бедная Зои пошла опознать тело, но его воображение заполнило пробелы достаточно яркими деталями.

— Так и случилось. К сожалению.

— Тогда… Почему она думает, что это твоя вина? — Колено Итана дрожало от напряжения, голос был тихим, но жестким. Кулаки все еще были сжаты, как будто он был готов в любой момент начать сыпать мстительными ударами. — Я имею в виду, это ведь не ты столкнул его туда, правда?

— Нет! Господи, ты так думал?! Нет! Абсолютно нет. Я не сталкивал его. Меня там даже не было.

Плечи Итана обмякли, он громко выдохнул.

— Хорошо, — сказал он. — Извини. Но почему мама считает…

— Потому что… — Теперь они переходили к самому главному. — Потому что в тот вечер он должен был остаться у меня, а не идти домой один.

Итану потребовалось время, чтобы переварить это. Дядя — не убийца. Нет нужды в сыновней мести. Можно опустить оружие.

— Подожди, но… еще один вопрос. Почему он не остался? Я имею в виду, не остался у тебя дома.

Вот оно: тот самый момент, с которым совесть Дэна боролась снова и снова, бесконечно, каждый чертов день с тех пор, как исчез Патрик.

— Потому что… — Тошнота подступила к горлу, но он заставил себя вспомнить, как они, уставшие, спотыкаясь, вышли из паба. Дэн сердито шагал впереди и говорил Патрику, что тот должен идти домой, потому что ему не рады; он не хотел его видеть. И брат пожал плечами и ушел, оставив Дэна ощетинившимся от бессильной ярости. Как всегда! Патрик даже не мог как следует поспорить тогда, когда Дэну действительно нужно было с ним поговорить.

Он крепче сжал пальцами руль, пытаясь найти подходящие слова в ответ на вопрос Итана.

— Мы поссорились, — пробормотал он наконец ту же робкую фразу, которую блеял Зои, родителям, всем остальным, кто его спрашивал. — Знаешь, как это бывает между братьями? Все было сказано сгоряча.

Дэн рискнул взглянуть на Итана, выражение лица которого было непроницаемым, напряженным и сосредоточенным. Он не выглядел убежденным, хотя слово «братья», несомненно, задело его за живое.

— Послушай, я молю Бога, чтобы все изменить, вернуть тот вечер и сделать все по-другому, но я не могу, — неожиданно серьезно сказал Дэн. — Но в этом не было ничьей вины. Просто одна из тех ужасных, несчастливых вещей, которые иногда случаются.

Музыка достигла крещендо, и это казалось вполне уместно. Итан ничего не ответил. Дэн был почти уверен, что ему плевать на случаи или на то, чья это вина; его волновало только то, что у него больше нет отца, что однажды, ужасной февральской ночью его мир рухнул. «Я сделаю все, что могу, — мысленно поклялся Дэн племяннику. — Обещаю. Я всегда буду стараться делать для тебя все до конца своей и твоей жизни».

Глава шестая

На следующее утро Зои сидела в приемной врача и лениво просматривала на телефоне новостной сайт. Еще одна бессонная ночь, и она начала чувствовать, что теряет контроль над рассудком. Глаза болели, в голове звенело, все тело казалось тяжелым и неуклюжим. Она мечтала о снотворном, которое вырубит ее, отправит в забытье. «Мне нужна помощь». Она представляла, как скажет это доктору, когда наконец подойдет ее очередь. «Я так больше не могу. Несколько дней назад я разрыдалась на тротуаре, и меня спасла добрая продавщица. Что мне делать? Когда я снова начну чувствовать себя нормально?» Она надеялась, что не опозорится, разрыдавшись, но не могла этого исключить. В эти дни ее слезные протоки, казалось, были на взводе, постоянно готовые исторгнуть очередную порцию слез.

— Хочешь, я приеду на выходные? — спросила ее мама по телефону прошлым вечером.

Зои излила ей душу, и теперь в голосе матери звучала тревога. Боже, как заманчиво было ответить «да». Какая-то ее часть очень хотела спрятаться в убежище материнских объятий — уткнуться в нее, как она делала, когда была маленькой застенчивой девочкой, но она все-таки с сожалением сказала «нет». Она должна справиться, ради детей, взять на себя ответственность за ситуацию, а не уклоняться от нее. Кроме того, если она будет слишком сильно полагаться на маму, то, возможно, никогда больше не сможет подняться.

— Мари О’Коннор, — услышала