Atomic Heart. Предыстория «Предприятия 3826» - Харальд Хорф

небольшой кортеж из пары мотоциклистов и легкового автомобиля. И мотоциклы разведчиков принимали вправо, прижимаясь к лесной обочине. Две почти одинаковые легковушки на узкой дороге разъехались на расстоянии в пару ладоней, и Кузнецов бросил взгляд в окно, пытаясь разглядеть, кто сидит на заднем сиденье встречной машины. В чисто вымытом затемнённом окне мелькнул силуэт офицерской фуражки, и обер-лейтенант подался к своему водителю:

— Михалыч! Разворачиваемся! За ним! Давай сигнал нашим!

— Будем брать, товарищ старший лейтенант? — мгновенно понял старый разведчик, сигналя своим мотоциклистам тройкой коротких гудков условного сигнала. — Они с завода? То-то я смотрю, машина у них под дождём чистая, и мотоциклы не в грязи!

— Тут просёлки сплошь земляные, покрытия нигде нет, если бы они издалека ехали, то вымазались бы не хуже нашего! — подтвердил обер-лейтенант, быстрыми движениями подготавливая к бою немецкий автомат. — С завода они, больше неоткуда! Где-то рядом есть подземный вход, мы его пропустили, видать, не сумели распознать маскировку! Берём его живым, это наш крайний шанс! Чувствую, поутру тут будет полно эсэсовцев по нашу душу!

Кортеж разведчиков развернулся на узкой дороге и помчался следом за только что встреченными фашистами. Идущие впереди мотоциклы догнали гитлеровцев, и сидящие в колясках пулемётчики открыли огонь. В последний миг фашисты что-то заподозрили, и водитель их автомобиля резко выкрутил руль, бросая машину в сторону. Бьющая по покрышкам пулемётная очередь прошла мимо, и фашист вдавил в пол педаль газа, стремясь оторваться. Вражеский мотоцикл, шедший в арьергарде, не успел уйти от огня второго пулемётчика и кувыркнулся через руль, разбрасывая мёртвых гитлеровцев. Передний мотоцикл заложил крутой вираж, и его экипаж открыл огонь, пытаясь задержать нападающих.

Пулемётчик фашистов и пулемётчики разведчиков обменялись очередями почти в упор, и один из советских пулемётчиков обмяк, оседая на сиденье пулемётной коляски. Пробитый пулями гитлеровский мотоциклист мешковато свалился на дорогу, и его окровавленный пулемётчик уткнулся лицом в укреплённый на коляске пулемёт. Лишившийся управления мотоцикл гитлеровцев выскочил с дороги на горный склон и помчался через лес, подпрыгивая на ветках валежника и корнях деревьев. Метров через десять он врезался в дерево и перевернулся, но Кузнецов этого уже не видел. Его автомобиль преследовал петляющую по узкой дороге машину фашистов, и пулемётчикам мотоциклов никак не удавалось прострелить немцу колёса.

— Михалыч, давай ближе к нему! — выкрикнул Кузнецов, открывая окно.

Он высунулся наружу с автоматом в руках, и в следующую секунду его автомобиль рванулся вперёд, догоняя фашиста на повороте. Кузнецов дал прицельную очередь, целя в водителя, и рывком вернулся обратно в салон, избегая удара о борт резко забравшего вправо вражеского авто. Фашистская легковушка с мёртвым водителем за рулём вылетела с внутренней стороны дороги, врезалась в горный склон и завалилась на бок, вращая колёсами.

— Живым брать! — Рявкнул Кузнецов, выпрыгивая из машины.

Советские разведчики открыли огонь, целя вокруг вражеской легковушки и не позволяя фашисту высунуться. Застрявший в перевёрнутом авто немецкий офицер попытался отстреливаться из пистолета, но вскоре у него закончились патроны, и он предпринял попытку убежать. Выбив ногами заклинившую дверь, фашист выскочил из покорёженного авто с портфелем в руке и рванулся прочь, несмотря на свистящие вокруг пули. Кузнецов в два прыжка нагнал его и с разбега запрыгнул на спину, сбивая с ног. Фашист кубарем покатился по мокрой траве, и в следующую секунду ему на голову обрушился автомат Кузнецова.

— В машину его, живо! — приказал обер-лейтенант, подбирая портфель фашиста. — Уходим, быстро! Скоро их здесь будет пара батальонов!

Пленного фашиста быстро связали, забросили в машину, и кортеж помчался по лесной дороге, стремясь успеть уехать как можно дальше до того момента, когда придётся бросить транспорт и уходить пешком.

До условленного лесного района, в котором у диверсантов был спрятан армейский грузовик для дальнейшей эвакуации, удалось добраться прежде, чем погоня села разведчикам на хвост. К тому времени Кузнецов вскрыл трофейный портфель и убедился, что не ошибся. Гитлеровский офицер был с того самого завода, он вёз с собой какие-то чертежи, отмеченные грифами «Совершенно секретно».

— Товарищ старший лейтенант! — окликнул Кузнецова старый разведчик. — У нас тут незадача приключилась! Фашист умер!

— Как это — умер?! — Кузнецов метнулся к немецкому офицеру, которого его бойцы вытаскивали из легковушки, чтобы переместить в грузовик. — В него же не стреляли!

— Целёхонек он, — старый разведчик поморщился, извлекая нож. — И руки связаны. Не иначе, отравил сам себя!

Боец лезвием ножа разжал мертвецу зубы, и Кузнецов увидел во рту покойника распухший язык, посиневший от сильного кровоизлияния.

— Яд у него был во рту спрятан, — вздохнул Михалыч. — Видать, в зубе фальшивом…

— Твою мать… — тихо выругался Кузнецов. — Не клеится у нас с входом в этот чёртов завод… Ладно, чертежи добыли, уже не зря! Надеюсь, советским учёным эти документы пригодятся! Всем в грузовик, времени в обрез! Уйдём, если повезёт!

Июль 1940 г. Секретный нацистский научно-исследовательский институт в пригороде Берлина, 7:30 утра

Освещённый яркими электрическими лампами широкий бетонный коридор не имел окон, ибо располагался в самом центре большого пятиэтажного жилого здания, стоящего на окраине спального квартала. По обе стороны коридора через каждые пять метров имелись стандартные двустворчатые двери, похожие друг на друга словно близнецы, и даже имеющиеся на них таблички мало чем отличались: пустой белый квадрат с чёрной литерой в центре, обозначающей номер лаборатории. Там, за дверьми, располагаются просторные помещения, у которых тоже нет окон.

Потому что в этих помещениях одни из лучших умов национал-социалистической партии куют оружие возмездия, которому вскоре предстоит стать оружием победы. Весь этот дом является хитроумной маскировкой. Выходящие наружу окна принадлежат квартирам-муляжам, маленьким комнатушкам, чья роль — пускать по ложному следу врагов рейха и служить дополнительным буфером при вражеских бомбардировках. В действительности в этом здании нет ни жилых квартир, ни случайных людей, а вся основная деятельность протекает под землёй, куда углубляются три специально оборудованных подземных этажа.

По самому верхнему из них в настоящее время шёл молодой импозантный мужчина в идеально отутюженном накрахмаленном белоснежном халате, надетым поверх чёрной эсэсовской формы. Добравшись до центра коридора, перегороженного железобетонной переборкой с мощным стальным люком, он остановился возле поста вооружённых автоматчиков в такой же чёрной форме и предъявил им удостоверение личности:

— Научный сотрудник шестого отдела унтершарфюрер Йозеф Гольденцвайг, — представился он.

Возглавляющий пятёрку часовых офицер СС придирчиво изучил предъявленное удостоверение личности, после чего взял с размещённого рядом стенда гербовую папку с номером «6». Раскрыв её, офицер нашёл нужное фото и сличил его с владельцем удостоверения. Убедившись в соответствии, он коротко произнёс:

— Пароль на сегодня?

— Фойерфогель! — отчеканил учёный.

Эсэсовский офицер молча