Тяжело в учении, легко в бою (СИ) - Лифановский Дмитрий

— При должной подготовке — да, товарищ Сталин!

— Вот для того, чтобы эту подготовку осуществить, Вы и были отправлены на Ковчег при первой же возможности.

— Но почему Вы не отправили меня туда раньше? В декабре?

Почему, почему? Потому! Он и сейчас не был уверен в правильности решения посвятить в тайну Ковчега столько народа. Он просто боялся! Но знать об этом не нужно никому! Товарищ Сталин должен быть для всех образцом уверенности и несгибаемости.

— В декабре единственный человек, которому я мог бы доверить Вашу доставку на Ковчег лежал с ранением в госпитале, попав туда по собственной глупости и самонадеянности! — в голосе Сталина послышалось недовольство.

— Лейтенант госбезопасности Стаин?

— Да! — Иосиф Виссарионович, чтобы погасить вспыхнувшее раздражение вытряхнул в пепельницу трубку и стал снова ее набивать. Успокоившись, спросил:

— Познакомились?

— Да, товарищ Сталин.

— Ну и как он Вам?

— Очень интересный молодой человек.

Сталин кивнул.

— Так что Вы предлагаете по Крыму, товарищ маршал Советского Союза?

— По Крыму ничего, товарищ Верховный Главнокомандующий, — подобрался Шапошников, — Основные события на юге начнутся весной, когда закончится распутица. До этого времени надо держать оборону и накапливать силы для флангового удара в случае наступления немцев на Кавказ.

— А если, не взяв Крым, они не пойдут на Кавказ?

— Им нужны нефть и продовольствие, взять их можно только на Кавказе. Пойдут, товарищ Сталин! Даже угроза со стороны полуострова их не остановит. Но часть сил им придется распылить, чтобы купировать угрозу нашего удара.

— Почему Вы не допускаете возможности повторного наступления на Москву?

— Авантюра. Блиц-криг не удался. Война принимает затяжной характер. Победит тот, у кого больше ресурсов. И Гитлер это хорошо понимает. У него просто нет другого выхода.

Сталин задумчиво постучал желтыми от табака пальцами по столу:

— Хорошо, соглашусь с Вами. Так что Вы предлагаете?

— Деблокаду Ленинграда.

Брови Иосифа Виссарионовича удивленно взлетели вверх.

— Поясните! — у Сталина от волнения усилился акцент, — почему не Севастополя? В преддверии основных событий на юге это было бы логично.

— Наступление в Крыму сложно осуществимо в силу ряда причин. Это и трудности со снабжением морем и распутица. Да и сил для полноценного наступления на юге мы пока не имеем. А вот группа армий «Север» на сегодняшний день самая слабая. Для наступления на Москву ее еще и ограбили, забрав 4 танковую группу Гёппнера.

— В прошлый раз нам это не помогло.

— В прошлый раз мы зарвались. Успешное контрнаступление под Москвой вскружило нам голову. К стыду своему скажу, что я и сам оказался подвержен всеобщей эйфории и если бы не информация с Ковчега, боюсь, мы бы повторили все ошибки 1942 года, той истории.

Сталин поморщился. Ошибки той истории давили на его обостренное самолюбие. Шапошников прав, если бы не Ковчег, все могло бы повториться. Но теперь у них есть знания, есть возможность изменить историю, главное не наломать новых дров. Цена ошибки может быть еще катастрофичней.

— Хорошо, Ваши предложения.

— Разрешите? — Шапошников кивнул головой на карту, висящую на стене в кабинете Сталина и сейчас завешенную занавеской.

— Пожалуйста, Борис Михайлович.

Шапошников подошел к карте, открыв ее, взял в руки лежащую тут же указку, начал пояснения:

— Силами Калининского и Западного фронтов начинаем наступление на Вязьму и Ржев, с выходом на линию Ржев, Гжатск, Киров, Жиздра, где и завершилось наше наступление в прошлый раз. Силами 4-го воздушно-десантного корпуса осуществляем десантную операцию южнее Вязьмы и севернее Юхнова. Задача десантников перерезать железнодорожное снабжение группы армий «Центр» через Смоленск.

— Пока то, что Вы предлагаете, ничем не отличается от Ржевско-Вяземской операции той истории, — недовольно перебил маршала Сталин.

— Не совсем так, товарищ Сталин. Мы не будем ставить перед собой задачу окружение и уничтожение Вяземской группировки противника и ликвидацию Ржевско-Вяземского выступа. Основной целью операции будет лишить противника наступательного потенциала и не дать перебросить подкрепления на север.

— Хорошо, продолжайте, — Сталин, попыхивая трубкой, внимательно смотрел на карту.

— Выполнив свою задачу, десантники уходят в рейд в глубокий тыл противника, с выходом в район Ковчега с целью развязывания партизанской войны, опираясь на базу и уже созданные партизанские отряды.

— Неприемлемо! О Ковчеге не должен никто знать! — Верховный был категоричен.

— О Ковчеге и не узнают, — Шапошников поморщился, все-таки была надежда на то, что Сталин даст добро на использование Ковчега, как опорную базу для партизанской войны, — люди Волкова должны сделать временные склады с продовольствием, вооружением и боеприпасами. Запасов Ковчега для этого вполне хватает. А там десантники перейдут на снабжение от противника.

— Я обдумаю Ваше предложение, — не стал рубить сплеча Сталин, — пока принимается. Продолжайте.

— По Западному и Калининскому фронтам все. Более подробную информацию по операциям сейчас готовит товарищ Василевский.

— Хорошо. Как будете готовы сразу ко мне. Обсуждать Ваши предложения надо на Государственном комитете обороны. А пока продолжайте в общих чертах.

— Северо-Западный фронт тревожит оборону противника, не переходя к крупным боевым действиям.

— От Демянской наступательной операции вы решили отказаться?

— Да, товарищ Сталин, как и от Торопецко-Холмской. Значительного успеха они нам не принесли, а силы распылят. Части и ресурсы, планируемые для этих операций надо, соблюдая строжайшие меры секретности, перебросить на Волховский фронт, туда же необходимо перебросить 57 смешанную авиадивизию.

— И все равно, не понимаю Вашей уверенности, что нам удастся снять блокаду с Ленинграда. В прошлый раз это удалось частично только в январе 1943 года?

— Именно это мы и собираемся сделать. И если не зарываться, сил и возможностей у нас для этого хватит.

— Готовьте доклад для Комитета обороны, будем рассматривать.

— Товарищ Сталин, для успеха операции необходимо будет задействовать часть ресурсов с Ковчега и вертолетную группу Стаина.

— На счет ресурсов, какие и в каком объеме представите мне докладной запиской.

Шапошников тут же достал из папки несколько листов идеально белой бумаги с Ковчега с ровными строчками, напечатанными на принтере.

— Вот. Здесь все отображено. Спасибо майору госбезопасности Волкову, помог в работе.

— У него был приказ оказывать Вам всяческое содействие, — кивнул Сталин. — А зачем Вам группа Стаина? И разве у него есть группа? Я знаю, только о готовности одного экипажа. И то, этот экипаж состоит из самого Стаина и лейтенанта госбезопасности Никифорова.

— Лейтенант госбезопасности обещает подготовить к началу наступления, планируемого на середину февраля, еще два экипажа, — Шапошников посмотрел в свои записи, — на десантно-штурмовые машины Ми-24. Командиры экипажей Стаин, Никифоров и Весельская. Натаскивать людей будет на выполнение узкого круга задач в рамках наступательной операции, не распыляясь на общие знания. Конкретно уничтожение бронетехники противника и ракетно-бомбовые удары по долговременным огневым укреплениям.

— Без Стаина, силами нашей фронтовой авиации, с использованием ей боеприпасов потомков, не справимся?

— Только частично. Сильно сложное оружие у потомков. Нужно будет ставить электронное оборудование на наши самолеты. Специалистов таких у нас пока нет. Товарищ Стаин предвидел Ваши возражения и утверждает, что углубляться в тылы противника при нанесении ударов не понадобится. Только при нанесении бомбовых ударов объемно-детонирующими авиабомбами. Такое бомбометание будет производиться только ночью при поддержке нашей истребительной и штурмовой авиации. Риск минимальный, товарищ Сталин.

— Минимальный, — ворчливо буркнул в усы Сталин. — Опять он лезет в самое пекло! Учился бы сам и учил других! А он все не навоюется никак!