Реальный репортер. Почему нас этому не учат на журфаке?! - Дмитрий Соколов-Митрич

Есть такая полезная штука, называется «беременная пауза».

Это когда ты говоришь с человеком и он уже вроде сказал все, что хотел, а тебе нужно больше. И тогда ты включаешь «беременную паузу». То есть делаешь вид, что ты продолжаешь его активно слушать, тянешь инерцию восприятия, а чтобы «беременная пауза» не стала неловкой, киваешь, говоришь «угу» или еще что-нибудь в таком роде. Если человек специально не обучен искусству общения с прессой, то в такой ситуации у него не хватит духу сказать: «Я закончил» и свернуть разговор. Обычно достаточно нескольких секунд такого мучительного молчания, чтобы собеседник почувствовал себя неловко и начал говорить что-нибудь такое, чего не хотел говорить, – просто, чтобы поддержать разговор.

Пользуйтесь.

Не надо со стопроцентной серьезностью относиться к указаниям редактора.

Конечно, их надо слушать и слагать в сердце своем, но доставать оттуда лишь по мере необходимости. Догматическое отношение к понятию «редакционное задание», как правило, ослепляет репортера. Очень часто реальность на месте не хочет соответствовать параметрам задуманной темы, и это нормально. Если СМИ, в котором вы работаете, не совсем мертвое, а начальник у вас не полный идиот, он никогда не скажет: «Ты должен привести из командировки то-то и то-то и сделать это так-то и так-то». Единственное, чего по-настоящему хочет ваш редактор, – это чтобы вы привезли интересный репортаж, отвечающий формату издания. Все остальное – простится.

Читатель вам не мама, не жена и даже не любовница. Он не обязан читать то, что вы написали. Все вопли типа: «Почему ты решил, что мой репортаж плохой – ты же не дочитал его до конца!?» – это вопли непрофессионала. Хороший репортаж – прочитанный репортаж.

Даже если читатель что-то прочитал, но не запомнил – и тут виноват автор. «Это же есть в тексте!» – тоже вопль непрофессионала. Если в тексте что-то есть, а читатель этого не заметил, не запомнил – значит это написано так, что это не написано вовсе.

«– Для вас что важнее – люди или события?

– Люди. Мне вообще кажется, что настоящая журналистика – это когда одни люди рассказывают другим о том, как живут третьи. И больше ничего».

Прочитал сегодня в интервью с очень хорошим фотографом Сергеем Максимишиным, на мастер-класс которого стоит сходить, даже если вы никогда не фотографировали и не собираетесь этого делать.

8 2007 год, сентябрь Шрэк на тихой речке

Зачем райцентру кинотеатр и кто такой Бордюркин

Это в мегаполисах киноиндустрия на подъеме. В небольших городах фабрики грез – безнадежные банкроты. В худшем случае они закрыты или перепрофилированы, в лучшем – еще держатся на плаву благодаря героям-одиночкам. Индустрия кинопоказа, сформированная во времена СССР, доживает последние годы. Наши корреспонденты отправились на сеанс в кинотеатр «Юбилейный» города Безенчук Самарской области, чтобы увидеть и запомнить русский провинциальный кинотеатр начала третьего тысячелетия. Пока не поздно.

Бордюркин. «Репетиция оркестра»

– Бутылку Водки и два йогурта, – какими-то неуловимыми речевыми средствами человеку, который стоит перед нами в очереди, удалось произнести слово «водка» так, что на письменный язык его можно перевести лишь при помощи заглавной буквы.

– Берите тогда уж и пива, – шутит продавщица магазина «Смешанные товары».

– Зачем?

– Йогурт без пива – деньги на ветер.

Мы с фотографом уже подошли вплотную к прилавку, когда на улице грянула «Хава Нагила». Если бы в магазине мы были порознь, то, наверное, каждый из нас подумал бы, что это глюк. Но нас был двое. Мы переглянулись и выбежали на улицу, так и не купив семечек под названием «Зеленый попугай».

У подножия кинотеатра «Юбилейный» зажигал духовой оркестр. Музыкантами были в основном пацаны вполне гопнического вида и отнюдь не еврейской внешности. Инструменты – помятые, как будто по ним прошелся метеоритный дождь. Дирижировал всем этим делом человек лет шестидесяти, похожий на Хоботова из фильма «Покровские ворота». Оркестр безбожно фальшивил, но делал это гениально. Если бы я был Эмиром Кустурицей, я бы зарыдал и упал на колени.

Потом еще были «Амурские волны», «Смуглянка» и гимн России. Повод для выступления – День молодежи, который сегодня усердно празднует город Безенчук. По этому же поводу и праздничный киносеанс. На фасаде кинотеатра – афиша: «"Нас не догонишь". Комедия-тарантиноид».

– Бордюркин, – представился руководитель оркестра во время короткого перерыва. – Геннадий Павлович. Работник пожарной части. Ответственный за агитационную работу.

– Ваш оркестр – это средство противопожарной агитации?

– Нет, это мое хобби. Я еще на полставки подрабатываю в Доме культуры «Мелиоратор». Но делаю это не ради денег, а для души.

Бордюркин – святой человек. Он очень хочет, чтобы в Безенчуке был оркестр. Он из тех «капельмейстеров, которым хочется взлететь». Трагедия Бордюркина в том, что никто в городе не хочет в его оркестре участвовать. Слушать еще слушают, а вот играть – ни в какую. Сначала он уговаривал взрослых – глушняк. Потом стал ходить по школам, училищам и агитировать молодежь. Кое-как кое-кто соглашается. Но чтобы парни дули в трубы регулярно и относились к своему делу более или менее серьезно, Бордюркину приходится отдавать им всю свою зарплату, которую он получает в «Мелиораторе».

– Меня никто не учил музыке, я дирижер-самоучка, – застенчиво улыбается Геннадий Павлович. – Родился в Оренбурге, но вырос и прожил почти всю жизнь в Таджикистане. Там, в Ленинабадской области, у меня тоже был оркестр – настоящий, со взрослыми музыкантами. Таджики – они почему-то сильнее тянутся к музыке. Но в 1994 году они побросали свои трубы, взялись за автоматы Калашникова, и нашей семье пришлось уехать сюда.

Репертуар оркестра имени Бордюркина состоит из восьми десятков произведений. Характер репертуара – непредсказуемый и продиктован лишь одной логикой: «Какие ноты в ДК остались – такие и играем». Если вы завтра пришлете в «Мелиоратор» сборник тибетских песнопений, то через неделю Бордюркин будет исполнять их на центральной площади.

– А в детстве я мечтал стать актером кино, – вздыхает музыкант. – Мой любимый фильм – «Когда деревья были большими».

– Мне кажется, вам не актером надо быть, а персонажем, – улыбается директор кинотеатра Евгений Кос. В следующую секунду улыбку на его лице сменяет выражение досады. За ночь на фасаде кто-то опять стекло разбил.

Директор. «Ирония судьбы»

Евгений Григорьевич и сам тот еще персонаж. Он не из тех людей, которые способны заломить руки и воскликнуть: «Любите ли вы кино так, как люблю его я?!» Мне даже показалось, что он вообще не любит кино, хотя посвятил ему всю свою жизнь. Для него кинотеатр – это корабль, который хотя и не существует без моря, но все же море – это море, а корабль – это корабль. И стекло на фасаде кинотеатра для Евгения Коса является не менее важным его элементом, чем белый экран, который так похож на парус.

– Мне прежний глава района говорил так: «Они бьют, а ты стекли. Они бьют, а ты стекли». Рано или поздно они поймут, что порядок сильнее беспорядка, и бить стекла перестанут. А стоит только хоть одно стекло заменить фанерой – и перебьют все остальные. Вот видите – у меня в кабинете всегда три-четыре запасных стекла.

– Ну и как? Порядок торжествует потихоньку?

– Ну разве что потихоньку.

Порядок – это ключевое понятие в натуре директора. Он похож на состарившегося Ипполита из фильма «Ирония судьбы». Недавно Евгений Григорьевич участвовал в областном конкурсе на лучший кинотеатр. По этому поводу ученики местной школы сняли про него очень трогательный документальный фильм. На протяжении тридцати минут его герой ходит туда, ходит сюда, в школу с кинопоказом, в администрацию района с визитом, к пожарным, к милиционерам, и каждый, с кем Кос встречается, рассказывает в камеру, какой Евгений Григорьевич хороший и правильный. В областном конкурсе кинотеатр «Юбилейный» занял второе место, что повергло его директора в глубокую печаль.

Впрочем, и замглавы, и директор школы, и милиционеры с пожарными говорили чистую правду. Евгений Григорьевич действительно хороший и правильный. Если бы не он, кинотеатр «Юбилейный» уже давно был бы или рестораном, или руинами, где тусовались бы местные наркоманы и алкоголики. Правда, сам хитрый украинец Кос о себе так не говорит. Он тактично переадресовывает все заслуги на главу района Наталью с хорошей фамилией Хорошева. Говорит, будто все дело в том, что Хорошева – сама бывший работник культуры, поэтому к этому направлению относится с особым старанием.

– Я в этом кинотеатре работаю уже тридцать три года, – не без гордости говорит Кос. – Приехал сюда с Западной Украины. Вырос в небольшом украинском селе, где единственным развлечением были киносеансы в сельском клубе.