Масонская проза - Редьярд Киплинг

– Боже мой! – даже раздулся от гнева начальник СГС. – Не закупают открытки! Нужно самому этим заняться. Простите, Святой Петр, но мы, слуги человеческие, как вы знаете, себе не принадлежим. Открыток они, значит, не покупают!

Он довольно официально помахал им рукой и ушел в стенную панель.

– Ну пошли, – сказал Ангел Смерти. – Наконец-то отвязался.

И они пошли дальше, и дошли до конца большой плохо освещенной комнаты. Клерки за столами даже не пытались притворяться, что работают. Вошел посыльный и шваркнул на стол маленький валик для фонографа.

– Эй, кто там? – крикнул он. – С пылу с жару, последние слова умиравшего мистера Уилбрахама Латтимера в записи. Концовка ему удалась.

– Латтимер – молоток! – раздался молодой голос из глубины комнаты. – Выкладывай!

– Значит так, – сказал посыльный, – Латтимер говорит брату: «Берт, у меня сейчас нет времени беспокоиться о таких пустяках, как то, что я помираю, да и у тебя его тоже нет. Так что давай возвращайся себе на Сомму, а я уж как-нибудь с тетей Марией со всем этим тут управлюсь. И ей будет приятно, и тебе полегче». Вашему шефу понравится.

Посыльный присвистнул и вышел. Валик со стоном взял со стола клерк.

– Ну как его теперь, черт меня возьми, приобщить к делу? – сказал он. – Подай-ка сюда дело нашего любимого Гэнтри Табнелла, думаю, придется опять с него списывать.

– Ты поосторожнее там, – прошептал ему коллега, передавая через стол лист машинописи: – Я с утра уже раза два Табби попользовал.

Покойный мистер Табнелл явно успел нагрешить перед принятыми в этом учреждении нормами делопроизводства, потому что листок с его анкетой был порядочно захватан пальцами. Ангел Смерти и Святой Петр с любопытством наблюдали за происходящим.

– Не впихивается сюда тетя Мария, ну никак! – наконец выдохнул клерк. – Так, слушайте все сюда! У нее порок сердца. Она умирает, поднимая страдающего водянкой Латтимера с кровати, чтобы сменить простынь. Она говорит: «Прости, Вилли! Из меня никакая сиделка». Потом присаживается на кровать и дает дуба. Вот это, я считаю, повезло! А теперь я попытаюсь спихнуть это всё в Военный отдел под видом косвенной жертвы и хоть немного передохнуть.

– Вот и передохнешь в котле тогда, – сказал ему сосед по столу.

– Мне не привыкать, – отмахнулся тот.

– Да неужто? – вмешался Ангел Смерти, внезапно выходя на свет из-за высокого пюпитра для настенных карт. – Вы кто вообще?

Клерк закутался в свою робу с изображением костей.

– Я не в штате, сэр, – промямлил он. – Я… я доброволец, просто хотел проверить, как люди себя ведут в нештатной ситуации.

– Правда? Тогда берите бумаги покойных мистера Уилбрахама Латтимера и мисс Марии Латтимер и бегом в справочный стол Военного отдела. А когда их у вас примут, доложитесь дежурному, что направлены в штрафной наряд… скажем, в отдел жертв Дружественного огня, 7ЖД.

Клерк немного пришел в себя и зашевелил пересохшими губами:

– Сэр, но я… я, сэр, вообще-то из Нижнего подразделения.

Долго объяснять не потребовалось. Его всего трясло, как при падучей, с головы до ног, а ведь никто под Небесами не трясется так, как принадлежащие к роду, который «верует и трепещет».

– Вы мне это говорите как официальное лицо или просто как тварь – твари, – после паузы осведомился Ангел Смерти.

– Неофициально, конечно, неофициально, сэр, просто чтобы вы тоже были в курсе.

Его пораженные ужасом коллеги не смогли сдержать улыбку, видя, что, оказывается, Ангел Смерти тоже не всеведущ. Ангел Смерти прикусил губу.

– Не думаю, что Военный отдел будет возражать, – сказал он. – И да, кстати, они там больше не носят эту форму.

Не успел Ангел Смерти договорить, как балахон полетел на пол, и вместо совершенно обычного рядового клерка отдела Стандартной Гражданской Смерти перед ними стоял, расправляя затекшие перепончатые крылья, кудрявый остроухий бес из Пекла. На лопатках у него, однако, прямо в месте крепления крыльев, наблюдались несколько сизых перьев, которые словно грозили постепенно распространиться на всю спину. Святой Петр улыбнулся: это считалось признаком особой Милости.

– Слава Богу! – воскликнул бывший клерк, схватил дело Латтимера и грянул вниз сквозь пол.

– Аминь! – ответили Ангел Смерти и Святой Петр и вышли в дверь.

– Ты, по-моему, что-то там говорил чуть раньше про то, что я на все смотрю сквозь пальцы? – невинно спросил Петр через пару минут.

– Если руководитель не помогает персоналу, персонал сам себе помочь не может, – парировал Ангел Смерти. – Ну что же, теперь придется провести жесткое полуофициальное расследование, чтобы понять, почему это они в СГС принимают на работу черт-те-кого без должного освидетельствования, причем с этим нужно будет управиться до того, как они опомнятся и начнут писать всюду жалобы на меня за то, что я вмешиваюсь во внутренние дела отдела. Прямо как люди! Если думаешь, что тебе пора к Вратам, то короткий путь – вот здесь, через казармы.

Через боковую дверь они снова вышли в Сияние Полного Света Небес. Фаланга блистающих воинств с песней маршировала по плацу.

Тот, кто небо сотворил и его светила,Тот, кто море нам налил, Чья святится сила,Он престол Свой утвердил прямо в самом небе…

Ангел Смерти остановился и козырнул их начальнику. Тот подбежал:

– Осмелюсь доложить, сэр, строевая подготовка добровольческой вспомогательной бригады, – отчеканил серафим. – Поступили через отдел Нестроевых потерь, получили приказ помогать своим, чем смогут.

Коробка воинов промаршировала дальше. Вокруг по одному и группами носились Силы, Власти, Престолы, Господства, Славы, Чести, Веры и Любови в таких количествах, которые не снились даже самым отъявленным праведникам. Ангел Смерти и Святой Петр не торопясь двинулись в казарму отдела Нестроевых потерь, где, судя по всему, работа застопорилась.

На стенной панели телефонной линии высветилась строка: «Миссис Артур Бедотт, Портсмут-авеню, 317, Брондесбери. Муж тяжело ранен. Один ребенок». Далее следовал ее диагноз.

Серафим, сидевший на возвышении перед рядами собравшихся у входа добровольцев из вспомогательного подразделения, кивнул и поманил одного из них пальцем. Один из новеньких с нашивками исполняющего обязанности Веры сорвался с места и унесся в направлении Земли.

– Можешь забрать себе, – сказал Ангел Смерти Святому Петру. – Там сейчас начнется сочинение целого эпоса про то, как рядовой Бедотт понес ранение за своих жену и крошку-Бедотта. А нам… – протянул он, снова заслышав хлопанье крыльев, – нам тут не светит.

Влетел и грузно приземлился на пол серафим, перья у него топорщились во все стороны, меч был погнут и зазубрен, на лице еще играли страсти нижнего мира, из которого он только что вернулся, а от грязной хламиды отчетливо несло спиртным. Он хрипло произнес какое-то женское имя и продолжил:

– Провал, полный провал! Вот, полюбуйтесь! – Он показал всем свой меч. – Чуть совсем не обломал об ее бутылку!

– Тоже мне воин! – брезгливо ответил Старший Серафим. – Что ж, попробуем еще раз.

Он снова поманил пальцем, и из толпы вышел тот самый бес, которого Ангел Смерти погнал из отдела Стандартной Гражданской.

– Пойдешь ты! – приказал серафим. – С волками жить – по волчьи выть. Гордыни тебе хватит?

Это был лишний вопрос. Бес буквально излучал ее, она со свистом вылетала из его раздувавшихся ноздрей. Даже не отдав честь, он распахнул крылья и бросился вниз, а за ним, закручиваясь в вихре, устремились стопки машинописных анкет, сложенные на столах.

Святой Петр одобрительно хмыкнул:

– Этот-то ее научит гордыне, не сомневайся. Этот-то станет всем для всех, как говаривал наш добрый друг Павел. Ну, правда, я его обычно поправлял, мол, хорошо бы «всем, чем положено, для всех, кому положено». Красота!

– Это очень трудно, – прошептало откуда-то Терпение с печальными глазами. – У меня прокол за проколом. Мне теперь только к старым девам дорога.

На стенной панели снова загорелось сообщение, на этот раз срочное и множественное: «Несколько тысяч человек, измождены телесно и душевно». Конечно, вызвали Терпение.

– Ну вот, опять! – Оно пожало плечами, комично изображая отчаяние, и упорхнуло, легко и небрежно, как рассветный бриз.

– А почему все это идет в отдел мирных жертв? – спросил Петр. – Они же там в траншеях сидят, я слышал, как грязь чавкает.

– Да это опять что-то связисты напортачили, – ответил раздраженно серафим. – У них постоянно там волны накладываются или что.

– Да, судя по всему, – кивнул Петр, между тем как в громкоговорителе раздалось приглушенное абсолютно безголосое пение под аккомпанемент беспорядочных хлопков.

– Только люби, только люби, как ангелы любят. В небо гляди, в небо гляди… чик!