Его нежная птичка - Марина Сумцова

что всё именно так и выглядит в глазах Димы. Я бы хотела, чтобы он увидел заботу и поддержку, которую могу оказать. Уже даже не надеюсь стать кем-то важным для мужчины, просто хочу хоть иногда его видеть.

Но в один из дней, когда я слишком долго сижу на скамейке в парке рядом с домом и думаю о том, как же правильно поступить, на телефон приходит сообщение. Сперва я решаю, что это МЧС предупреждает о гололёде, однако всё внутри замирает от осознания, что это Дима.

“Где ты?”

Дрожащими пальцами я пытаюсь набрать ответ, и всё время буквы ускользают. И хорошо, потому что следом за первым прилетает второе сообщение.

“Не сиди там долго, замёрзнешь”.

В сознание сразу прокрадывается мысль, что Дима следит. Она настолько бредовая и странная, что я мотаю головой и громко несдержанно смеюсь. Это странно, конечно, но мне хочется, чтоб он наблюдал из-за дерева. Или хотя бы проверял с общего балкона, что со мной всё в порядке, ведь окна квартиры выходят на другую сторону.

Реальность такова, что он точно не следит и никогда этого не сделает.

“Уже иду!”— радостно печатаю в ответ и порывисто поднимаюсь с лавочки, чуть не раскатившись на заледеневшей тропинке. Я ожидаю, что Дима сидит дома (на кухне или в гостиной) и ждёт. Может, хочет поговорить, обсудить что-то важное. Однако его снова нет.

Моей смелости хватает даже на отчаянный жест: пять минут сверлю взглядом дверь в комнату Димы, а после и заглядываю внутрь. Но его и правда нет. От этого на душе становится погано и тоскливо.

— Значит, сообщение ты написал просто так, — вздыхаю я и иду к себе в комнату.

На самом деле нет. Сообщение — это крохотный шаг. Знак, что Дима готов к общению, пусть и не совсем реальному. А у меня нет выхода. Именно поэтому я отбрасываю страх, достаю мобильный и печатаю:

“Ты сегодня придёшь?”

Не надеюсь на ответ. Между нами огромная пропасть непонимания и разница в возрасте, которая явно смущает Диму. Меня, признаться, тоже. Да и в целом пугает всё, что связано с мужчинами. Но я не могу бездействовать. А он, кажется, потихоньку оттаивает, ведь на телефон приходит очередное сообщение:

“Сегодня не жди, я заночую у друга”

— Знаем мы таких друзей, — вздыхаю я и мечтательно пялюсь в белый натяжной потолок. Уговариваю себя, что всё нормально. Что меня нисколько не смущает факт отсутствия Димы. Он ведь ночует не у друга, а у той самой любовницы. Куда же ещё ему мотаться так часто по ночам?

Но мне становится всё равно, когда он снова пишет среди ночи. Причём такое сообщение, от которого всё внутри переворачивается.

Глава 12

Дима

Сначала я корил себя, что всё получилось неправильно. Ну ещё бы! Вернулся домой, а Птичка уже парня притащила. Да ещё и слащавого, молоденького. То ли одногруппник, то ли просто какой-то дружок. Ещё и наглый такой, жуть! У меня сразу кулаки чесаться начали. Единственное, о чём думал — не стоило было забирать девчонку.

Я пожалел о своём решении.

А потом поставил телефон на зарядку и прочитал чёртово сообщение. Она предупредила. Не просто так притащила какого-то молокососа в дом, а написала.

— Дебил ты, Димон, — ругал себя тогда и всё хотел подойти к Алисе. Замирал около двери в её комнату, пялился, уже заносил руку, чтоб постучать… и сбегал. Как пацан боялся, что Птичка теперь меня ненавидит.

И с чего бы? Стоило всего лишь просто извиниться. Без подтекстов.

Я не смог. Струхнул один раз, второй, третий. А потом понял, что сильно запоздал с извинениями. Ещё чуть позже картинка сложилась: сестра позвонила и рассказала, что видела Птичку в парке неподалёку от дома с каким-то парнем. Конечно, я разозлился. Сессия ведь! Учёба! Работа, в конце концов! Она там с парнями гуляет! Но быстро собрал яйца в кучу и устроил Ульке самый настоящий допрос. По описанию тот наглый охламон-сантехник и был кавалером, с которым Алиса сидела в парке.

Наверное, стоило поговорить с Птичкой. Припереть к стенке и узнать всё о её личной жизни. Но я не стал. Тормознул себя и постарался успокоиться. Потому что она имела право гулять, веселиться. Даже целоваться.

— Она хорошая девочка, пусть будет счастлива, — сказала тогда сестра.

Именно поэтому я старался ограничить наше общение, сбегал из дома и много работал. Частенько оставался ночевать в гостинице рядом с работой: во-первых, было лень ехать за рулём, во-вторых, надеялся, что Птичка одумается и действительно начнёт жить.

Я ведь не дурак. Замечал, как она на меня смотрит. И прекрасно понимал, что на её чувства влияло много факторов. Резкая смена обстановки, жизнь в большом городе, новая работа, одежда — всё новое. Под эйфорией от этого она могла принимать благодарность за нечто большее. А я не собирался пользоваться её доверчивостью и слабостью.

Так продолжалось до февраля. И вот теперь я смотрю на неё с общего балкона и понимаю, что Птичка тоже измотана. Она так же бегает от меня, как и я от неё. Или, может, наоборот? Пытается поспеть за мной?

Вместо звонка пишу сообщение. Так проще, да и всегда есть нескончаемое количество попыток. Можно набрать и стереть. Раз за разом. Буква за буквой. Пишу и смотрю, как она поднимается со скамейки. Я дожидаюсь, пока девчонка зайдёт в дом — надо признать, делает она это быстро, чуть ли не бежит. Слышу, как лязгают двери, немного жду и спускаюсь в паркинг.

Откуда ни возьмись появляется дикое желание надраться вусмерть. До помутнения в глазах. Чтоб не помнить ни её, ни себя. Потому что вот эти прятки в одной квартире изрядно достали. Уже не хочется играть.

Паркинг — не лучшая идея, поэтому вызваю такси и еду в сторону работы. Во-первых, утром не нужно добираться. Во-вторых, всё та же хорошая гостиница. К счастью, пробок уже нет, и мы с ветерком приезжаем на место. Я сразу иду в местный алкомаркет, покупаю бутылку виски и снимаю номер.

Стакан за стаканом выпиваю залпом, пока разум не уплывает по волнам, а руки сами не достают из кармана телефон. Сил уже нет. Заваливаюсь на бок, утыкаюсь носом в белое одеяло и пишу.

“Представляю тебя рядом с собой в постели”

А потом отрубаюсь.

* * *

Утром просыпаюсь с адской болью во всём теле. Голова гудит, и от каждого движения искры из глаз сыплются. Самое