Степная царица - Джон Робертс

Пейзаж состоял теперь из холмов — таких низких и пологих, что их вообще трудно было назвать холмами, — часто изрезанных глубокими руслами, дно которых, однако, было сухим большую часть года. Животные здесь были меньше и не собирались в такие крупные стада, как на севере. Больше всего попадалось изящных газелей и антилоп, быстрых созданий, которым нужно было мало корма и воды и которые умели избегать охотящейся ночью большеухой пустынной кошки.

Путники уже сбросили с себя тяжелые накидки, шкуры и стеганую одежду, во всяком случае, во время продвижения днем. По указанию Конана они купили легкие свободные халаты жителей южных сухих земель. Эта одежда защищала от лучей солнца и обеспечивала хорошую вентиляцию.

— Когда мы зайдем в глубь пустыни, нам понадобятся наши теплые накидки, — предупредил Конан, — так что не выбрасывайте их.

— Я думала, что чем дальше на юг, тем теплее, — заметила Акила.

— Так и есть, — ответил Конан. — Печет солнце, и камни и песок отражают этот жар прямо в лицо, будто огромное зеркало, отчего делается вдвойне жарко. Но почему-то камень и песок не задерживают дневное тепло так, как это делают почва, трава и деревья. Как только солнце заходит за линию горизонта, земля остывает. К полуночи уже так холодно, что замерзает вода.

— Этого не может быть, — возразил карлик. — В жаркой земле должно быть жарко днем и ночью.

Конан ухмыльнулся.

— Тогда выброси свою накидку, но только морозной ночью в песках не выпрашивай моей.

Время от времени киммериец отделялся от основной колонны и скакал далеко назад по следу. С какой-нибудь возвышенности он оглядывал местность, проверяя, нет ли преследователей. Иногда он видел другие караваны и дважды заметил воинов местных племен, ехавших на жилистых пустынных пони, но в этом не было ничего необычного, и это не представляло опасности для его небольшого, но умелого и хорошо вооруженного отряда. Киммерийца по-прежнему тревожил расспрашивавший его человек. Подозрительность Конана была разбужена, да и скрытные близнецы со своими странными поисками чего-то ничуть не улучшали положения.

На третий день их продвижения по пустыне путники увидели огромную тучу грифов и других птиц, питающихся падалью, которые парили кругами над точкой в миле впереди.

— Там что-то мертвое, — заметил Ки-Де.

— Что-то больше человека или верблюда, — сказала Акила, — раз собралось столько птиц.

— Скачите осторожно, — посоветовал Конан, — хотя не думаю, что с нами что-нибудь случится. Если бы там были живые люди, птицы бы не кружили так низко. Смотрите, некоторые даже садятся.

Они поехали дальше, внимательно поглядев по сторонам, и вскоре ветер донес до них ужасную вонь. Затем они увидели на земле бесформенные кучи, и среди этих куч рыскали шакалы и полосатые гиены. Постоянное рычание зверей и крики птиц создавали невыносимый гул.

Лошади шарахнулись от вида, звука и запаха. На высоких верблюдов же это не произвело никакого действия. Путники заставили своих лошадей подойти ближе и увидели, что звери терзают останки людей и верблюдов. Тела были так изуродованы, что подсчитать хотя бы приблизительно количество человеческих жертв не представлялось возможным. Более крупные трупы верблюдов оставались еще почти нетронутыми, и это из-за них дрались гиены, в то время как шакалы пытались вырвать друг у друга из глотки куски человеческого мяса. Гротескные грифы садились, размахивая крыльями, и отрывали от трупа то, что могли, или же громко оскорбленно кричали, когда их отгоняли другие животные.

— Что за бойня здесь произошла? — произнесла Акила, прикрывая нос складкой халата.

— Караван? — спросила Йоланта, высунув голову из-за занавески. Ею двигало, казалось, любопытство; ужасное зрелище ничуть ее не отпугивало.

Конан слез с коня и походил между тел и оторванных конечностей. Груз, который везли верблюды, был растерзан и разбросан. Его киммериец осмотрел тоже.

— Не думаю так, — сообщил он наконец. Затем указал на несколько обрывков окровавленной ткани и на разъемные шесты. — Они путешествовали с большими шатрами. Караванщики берут лишь небольшие палатки, чтобы оставить место для груза. По-моему, это племя кочевников. Видите, среди них были женщины и дети.

Он указал рукой на некоторые разбросанные останки, однако лишь опытный глаз мог различить признаки пола и возраста — так изуродованы были тела.

— Я не видела следов такой большой группы людей, когда мы ехали сюда, — сказала Акила. Хотя запахи был ей отвратителен, зрелище не произвело на нее впечатления.

— Думаю, что, когда на них напали, они двигались с юга, — произнес Конан.

— По моим подсчетам, здесь погибла сотня человек всех возрастов.

— Можно собрать головы и подсчитать, — предложил Ки-Де, которому все это уже надоело. Мертвые его не интересовали, тем более когда кто-то уже забрал у них все ценное.

— Не надо, — ответил Монанд. — Кто, по твоему мнению, это сделал, киммериец?

— Стрел я не вижу, — проговорил Конан. — Иногда племя можно узнать по оперению стрелы. В действительности… — Он накленился над трупом, который еще сохранил голову и руки. — Я не вижу ран, кроме тех, что нанесли животные, подъедающие падаль. Но это мало что значит. Трупы так повреждены, что ран может быть просто не видно.

Киммерийца это объяснение совершенно не удовлетворяло, но для других, решил он, сойдет и такое.

— Здесь нечего больше делать, — сказала Акила, скривив от отвращения лицо. — Поехали отсюда.

— Вы поезжайте, — ответил Конан. — Я хочу осмотреть землю вокруг: может быть, узнаю, кто убил этих людей и в какую сторону сделавшие это ушли отсюда. Если они впереди нас, лучше знать об этом заранее.

— Ладно, — согласилась Йоланта, — но обязательно присоединяйся к нам до наступления темноты.

Киммериец лишь пробормотал, что так и сделает, и кивнул, не отрывая глаз от растерзанных останков, разбросанных по песку. Остальная группа направилась на юг. Некоторое время киммериец ходил между трупами, не обращая внимания на рычание гиен. У этих тварей хватит сил, чтобы повалить взрослого быка, но совершенно нет бойцовского духа. Их привлекала добыча вялая, беспомощная или уже неживая.

Заключив, что у мертвых он больше ничего не узнает, киммериец сел на лошадь и стал объезжать вокруг место бойни, отыскивая следы убийц. Пользуясь старинным охотничьим приемом, он заставлял лошадь идти по расширяющейся спирали. Через какое-то время Конан остановился и соскочил с седла. Земля вокруг была твердой, но здесь он увидел следы, показавшиеся ему странными. Киммериец присел и принялся их разглядывать.

Следы отпечатались нечетко, просто остались параллельные линии на пыли. Царапин было две группы, будто животное с когтями сидело здесь и затем бросилось на жертву, оставив за собой царапины. Нахмурившись, киммериец поискал рядом, но не нашел таких же следов. Каким бы ни было это животное, но выпрыгнуло оно, оттолкнувшись лишь двумя когтистыми лапами. Конан смел пыль с одной из отметин, и волосы у него на голове зашевелились. Следы, хотя и слабые, были процарапаны на камне под пылью. Конан знал, что ни один зверь в природе не имеет таких твердых когтей.