Улыбка смерти - Нора Робертс

Тесный лифт явно не предназначался для троих, особенно когда третья – Большая Мэри. Ева чувствовала себя не слишком уютно. Трудно сохранять собственное достоинство, когда твой нос упирается в подмышку собеседника.

– Деньги у вас есть? – неожиданно поинтересовалась Мэри.

– А что? – удивилась Ева.

– Мы заказали еду. Каждый оплачивает свою долю.

– Хорошо. Рорк уже здесь?

– Никакого Рорка не видала. Мэвис говорила, что он крутой парень, так что его бы я не пропустила.

Двери лифта открылись, и Ева с наслаждением вздохнула полной грудью. Но у нее тут же заложило уши – от визгливо-пронзительного голоса Мэвис, заглушавшего даже сопровождавший ее ансамбль.

– Классно у нее получается, – одобрительно заметила Большая Мэри.

– О да, – поспешила согласиться Ева, мечтая о какой-нибудь звукоизолированной комнатушке.

– Сейчас принесу вам выпить. Джесс раздобыл нечто умопомрачительное.

Мэри удалилась, оставив Еву и Пибоди в небольшом застекленном помещении рядом со студией, где на разрыв сердца и легких пела Мэвис. Ева подошла вплотную к стеклянной стене, чтобы разглядеть подругу получше.

Мэвис забрала свои пурпурные волосы в хвост, перетянув пестрой лентой. На ней было некое подобие комбинезона, черные кожаные лямки которого едва прикрывали обнаженную грудь. Босоножки на десятисантиметровых шпильках полностью открывали стопу, и, отчаянно на них балансируя, Мэвис отплясывала какой-то лихой танец.

Ева сразу поняла, что этот костюм создал для Мэвис ее возлюбленный Леонардо. Его она тоже разглядела: он стоял в уголке и с восторгом наблюдал за своей подружкой. На нем был пушистый джемпер, в котором он походил на медведя-гризли.

– Какая парочка! – пробормотала она и засунула руки в карманы своих потертых джинсов.

Обернувшись к Пибоди, Ева хотела поделиться с ней впечатлениями, но увидела, что ее внимание полностью сосредоточено на левом фланге. Взгляд у Пибоди был восхищенно-мечтательный.

Посмотрев в ту же сторону, Ева впервые увидела Джесса Барроу. Он был прекрасен – оживший портрет работы прерафаэлитов, чудо с копной каштановых волос. Глаза у него были почти серебряные, с длинными густыми ресницами. Лицо – гладкое, смуглое, с высокими скулами и сильным подбородком, рот – крупный, прекрасно очерченный. Он сосредоточенно смотрел на пульт и нажимал на какие-то кнопки, его руки, порхавшие над пультом, казались выточенными из лучшего мрамора.

– Придите в себя, Пибоди, – посоветовала ей Ева. – А то споткнетесь и расшибетесь.

– Боже мой! В жизни он еще прекраснее, чем на фотографиях. Никогда не видела ничего подобного.

– Ну что ж, Пибоди, действуйте, – усмехнулась Ева.

Пибоди, опомнившись, покраснела до корней волос.

– Я просто восхищаюсь его талантом, – сообщила она, напомнив себе, что разговаривает со старшим по званию.

– По-моему, прежде всего вы восхищаетесь его мужской статью. Он действительно хорош, так что я вполне понимаю ваши чувства.

– Это невозможно понять, – прошептала Пибоди, и тут вошла Большая Мэри, неся в руках две темно-коричневые бутылки.

– Джессу присылают это с юга. Отличная штука!

Этикеток на бутылках не было, и Ева безропотно приготовилась нанести сокрушительный удар своему желудку, но, сделав первый глоток, была удивлена приятным бархатным вкусом.

– Просто отлично! Спасибо.

– Вы сделали свой взнос, так что, когда понадобится, принесу еще. А я пока что пойду вниз, поджидать вашего Рорка. Говорят, денег у него море. А вы скромненько выглядите, совсем не похожи на жену богача.

Ева была несколько задета, но не стала рассказывать ей о бриллианте размером с кулачок младенца, висевшем у нее на груди, под рубашкой.

– Зато у меня исподнее из чистого золота. Тяжеловато, конечно, но придает уверенности в себе.

Шутка дошла не сразу, но через несколько секунд Мэри разразилась радостным хохотом, хлопнула Еву по плечу так, что она едва не прошибла головой стекло, и неторопливо удалилась.

– Хорошо бы заполучить ее к нам в полицию, – произнесла Ева задумчиво. – Ей не нужны ни оружие, ни бронежилет.

Музыка взвилась в ультразвуковом крещендо и вдруг резко оборвалась. Мэвис испустила победный вопль и кинулась в объятия Леонардо.

– Отлично поработала, лапочка. – У Джесса был бархатный и чуть ленивый выговор настоящего южанина. – Передохни минут десять, побереги свое золотое горлышко.

Но вместо того, чтобы поберечь горлышко, Мэвис испустила еще один вопль и стала радостно махать рукой Еве.

– Даллас, ты здесь?! Правда, бесподобно получилось? Я сейчас к тебе выйду, никуда не уходи. – И она зацокала каблучками, пробираясь по студии.

– А, так это и есть Ева Даллас?

Джесс встал из-за пульта. Он был строен и изящен – в таких же потертых, как у Евы, джинсах и простенькой с виду рубашечке, на покупку которой у полицейского ушла бы вся месячная зарплата. В ухе у него сияла бриллиантовая серьга, а на тонком запястье блеснула золотая цепочка, когда он протянул руку Еве.

– Мэвис нам все уши прожужжала про свою подружку из полиции.

– Мэвис любит пожужжать, и в этом – часть ее обаяния.

– Пожалуй. Я – Джесс, и я очень рад с вами познакомиться. – С той же обворожительной улыбкой он обернулся к Пибоди. – Кажется, вместо одного полицейского нам удалось заполучить двух.

– Я… я ваша искренняя поклонница, – пробормотала Пибоди. – У меня есть все ваши диски, и аудио, и видео. И на концерте вашем я была.

– Всегда рады видеть здесь настоящих ценителей искусства. – Он протянул руку Пибоди. – Позвольте мне показать вам свою любимую вещицу.

Он повел Пибоди к пульту. Ева хотела последовать за ними, но тут на нее налетела Мэвис.

– Ну, как тебе? Понравилось? Я сама это сочинила! Джесс сделал аранжировку, но мелодия моя. Он считает, что может получиться настоящий хит.

– Страшно за тебя рада. И горжусь тобой. Ты была в ударе. – Обнимая Мэвис, Ева из-за ее плеча улыбнулась Леонардо. – Ну и каково это – быть другом восходящей звезды?

– Лучше не бывает! – Он пожал Еве руку чуть выше локтя. – Отлично выглядишь. В теленовостях я видел, что вы носите мои платья. Благодарю.

– Это я должна благодарить, – искренне ответила Ева: она считала Леонардо настоящим гением моды. – В них я не выгляжу бедной кузиной Рорка, приехавшей из глухой провинции.

– Вы всегда выглядите самой собой, – заверил ее Леонардо и тут же озабоченно взглянул на Евину стрижку. – А с головой необходимо поработать. Стричься надо раз в месяц, иначе прическа теряет форму.

– Я как раз хотела их подровнять, только…

– Нет-нет, – сурово сказал он, – хватит себя уродовать. Вызовите Трину, она вас подстрижет.