Октавия - Джилли Купер

Рики засмеялся. Он явно был польщен.

— Хорошо бы сбить с него спесь, — добавила я. — Постарайся.

— Кстати, к вопросу о промышленных магнатах, — сказал Рики, — у меня тут в гостях один твой большой поклонник.

— Да? Кто?

— Придешь и увидишь. До встречи!

Кажется, дело пошло на лад. Гарэт и Джереми готовы были разорвать друг друга, а я сегодня буду иметь не только удовольствие наблюдать за тем, как Рики осадит Гарэта, но и встречу старого поклонника, что подтолкнет Джереми к более активным действиям.

Улыбаясь своим мыслям, я вышла на улицу, на яркий солнечный свет. Облокотившись на калитку, Джереми безрадостно вглядывался в дрожащий от зноя горизонт. Он был в выгоревших бледно-голубых шортах из джинсовой ткани. Его спина лоснилась от загара. Вдруг я подумала о том, какими восхитительными могли бы быть у нас дети. С яхты нас никто не мог видеть. Я положила руку ему на плечо.

— Перестань мучиться угрызениями совести, — сказала я. — Слишком жарко для этого!

В следующий момент он обнял меня.

Через секунду я вырвалась.

— Ты что, не знаешь, что опасно переходить границы, — прошептала я, глядя на него.

Когда мы вернулись, Гарэт уже провел яхту через шлюз.

— Как ты почернела! — воскликнула Гасси, — с восхищением глядя на меня.

Она была явно обрадована тем, что я снова в хорошем настроении.

— Что меня беспокоит, — мрачно пошутил Гарэт, — так это, отчего она почернела.

Глава девятая

Принадлежащий Рики Сифорду сарай для лодок был свежевыкрашен голубым и белым цветами. О его крышу бились ветви плакучих ив. Луг бледно серебрился на фоне темной буковой рощицы, окружавшей солидный деревенский дом. Рядом располагались конюшни. Лужайки были аккуратно подстрижены, сад и огород ухожены.

— Господи, какое очарование! — воскликнула Гасси, стоя на берегу и пытаясь продрать расческу сквозь спутанные волосы. — Надеюсь, мы выглядим не слишком неприлично?

Я-то, конечно нет. Поверх черного бикини я надела бледно-розовую блузу. Загорелые щеки тоже стали розовыми от жары.

— Рики Сифорд — страшно важная персона, правда? — спросила Гасси.

— Во всяком случае, претендует на это, — ответила я, любуясь своим отражением в окне сарая.

— Гарэту будет очень полезно встретиться с ним, — заметила Гасси.

— О, он человек совсем другого круга.

— Не имеет значения, — спокойно сказал Гарэт. — Может быть, я заработаю «на чай».

Мы поднялись вверх по откосу и пошли мимо густой живой изгороди с кремовыми цветами бузины.

Под раскидистым шатром деревьев, утопая в лютиках, лоснящиеся лошади обмахивались хвостами.

Мы подошли к лазу в ограде. Джереми перелез первым, потом помог Гасси, а потом мне. На секунду я прижалась к нему.

Пройдя сквозь ворота, мы пошли вдоль безупречных газонов и буйно разросшегося от жары цветочного бордюра.

— Это радость и гордость Джоан, — заметила я. — Она большой специалист по клумбам.

— Она приятная? — спросила Гасси.

— Ну, скажем, к Рики я отношусь лучше. Она совершенно невыносима как теща. Бедный Ксандр!

В этот момент из двустворчатых окон, доходящих до земли, с лаем вылетели разномастные охотничьи собаки и терьеры. За ними ленивой походкой вышел Рики Сифорд. Высокого роста, он с возрастом стал намного привлекательней, благодаря тому, что его волосы из тускло-коричневых превратились в серебристо-седые. Это шло к его красному лицу, которое год от года становилось еще красней в равной степени благодаря пребыванию на воздухе за игрой в гольф и пристрастию к хорошему виски. Глаза бультерьера сочетались с прямым носом и твердо очерченным ртом. Выпущенная поверх брюк темно-синяя рубашка скрывала возрастные изменения фигуры. Он выглядел импозантно и внушительно.

— Привет, — сказал он своим зычным голосом, целуя меня в щеку. — Джоан в бассейне.

Он был всегда намного приветливей со мной, когда она была вне пределов слышимости.

— Это Гасси Форбис и Джереми Уэст, — представила я.

— Очень приятно, — сказал Рики, одарив их широкой улыбкой, благодаря которой снискал в городе репутацию человека обаятельного. — Вы выбрали самую подходящую погоду для визита.

Вдруг он заметил Гарэта, который немного замешкался, разговаривая с собаками. Минуту Рики недоверчиво вглядывался, потом лицо его засияло, как рождественская елка.

— Гарэт! — взревел он. — Вечно ты неожиданно возникаешь в самых невероятных местах. Какого черта ты здесь делаешь?

— Путешествую воскресным утром по реке, — ответил Гарэт. — Должен заметить, Рики, что у тебя здесь прекрасное место.

— Ну-ну. Я и не подозревал, что ты познакомишься с ним так скоро.

Рики явно был очень доволен.

— Как хорошо, что вы все совпали. Наверное, ты хочешь выпить чего-нибудь. Джоан страшно хотела с тобой познакомиться.

— Вы знакомы? — спросила Гасси, весьма довольная этим обстоятельством. — Какое совпадение! Ты никогда об этом не говорил, Гарэт.

— А меня никто не спрашивал, — ответил он.

— Вы здесь все? — спросил Рики. — Мне казалось, что ты упоминала о некоем надоедливом выскочке, которого надо поставить на место, Октавия?

— Видимо, речь шла обо мне, — сухо заметил Гарэт.

Будь у меня в этот момент нож, я бы всадила его в Гарэта. Я отошла в сторону и, когда никто не видел, пнула ногой ни в чем не повинную петунью.

Бассейн, совершенно олимпийских размеров, температура воды в котором постоянно поддерживалась на уровне двадцати трех градусов, находился в старом саду, обнесенном изгородью. Бассейн обрамляли заросли клематиса, старые кусты роз и жимолости. С одной стороны, в летнем домике, Рики оборудовал бар. Джоан Сифорд, дородная дама весом под сто килограммов, в основном состоящая из мускулатуры, лежала под полосатым бело-зеленым зонтиком и писала письма. Она холодно взглянула па пас. На меня она всегда смотрела, как на стиральную машину, которая неожиданно сломалась. Как это часто бывает, люди, породнившиеся путем женитьбы с кланом Сифорд-Бреннан, больше всех ощущали соперничество этих семей. Дикая ревность, которую Джоан всегда испытывала к моей матери, теперь перекинулась на меня, что усиливалось еще и ее неприязненным чувством к Ксандру.

— Привет, Октавия! — сказала она. — Ты очень хорошо выглядишь.

Годы энергичных упражнений голосовых связок на сторожевых собаках и террора в отношении членов попечительских советов наложили на ее голос неизгладимый отпечаток.

Подойдя поближе, я заметила следы талька на ее пышной груди и почувствовала запах ее любимого одеколона «Твид».

Я представила ей Гасси и Джереми. Рики застрял где-то сзади, демонстрируя Гарэту новый трамплин для прыжков в воду.