Убийства на водах - Полина Охалова

стихах, а в жизни, тетушка консерватор — это очень хорошо, можно быть поспокойнее за Варю. И надо, надо наконец попристальней приглядеться к этому польскому Аполлону.

Глава шестая. Все те же подозрения

Следующим утром Печорин решил перед визитом к Вернеру, навестить могилу Веры. Он до сих пор испытывал досаду на веселье и беззаботность вчерашнего именинного вечера, на то, как быстро, словно облачко в ясный день, растаяла память о погибшей княгине, которую знали многие из гостей.

На кладбище в этот ранний час было пусто. Глубокая тишина и открывавшийся вид на Эльбрус, который так любила Вера, примиряли с вечностью. Печорин, постояв у могилы, стал спускаться по тропе вниз. Из церковных ворот вышла дородная купчиха и стала озираться, вероятно, в поисках служанки или слуги. Не дождавшись появления помощника, женщина попыталась начать спуск одна, но тут же оступилась и заохала. Печорин подошел, представился и предложил помощь. Купчиха так грузно налегла на его руку, что Печорин засомневался кто кого: он ли ее спасет или она его погубит. Они стали медленно спускаться. Спутница его, назвавшаяся Капитолиной Дормидонтовной, говорила без умолку, даром, что страдала отдышкой. Она нахваливала священника здешней церкви: такой уж он добрый да обходительный, не то, что новый дьякон — тот до того суров, что за малый грех кажется готов уже и распять, ничего не попускает. А кто же может без греха прожить на этой грешной земле?! Вот за ней самою тоже грех водится, да еще и из смертных — чревоугодие. Даже в пост не может иногда утерпеть: нет, да и съест кусочек курочки или яичко. А дьяк говорит, что раз жить без греха нельзя, то лучше грешникам и вовсе не жить — чем меньше нагрешили перед смертью, тем легче им по смерти-то будет. А кому же…

«Васька, стервец, ты где шлялся, скотина! — заорала вдруг Капитолина Дормидонтовна и, оставив руку Печорина, навалилась на дюжего детину — вероятно, пропавшего слугу.

«Благодарю Вас премного, господин поручик», — скороговоркой сказала купчиха и всецело сосредоточилась на грехе сквернословия. Печорин же, освободившись от груза, направился к дому Вернера.

Поздоровавшись с доктором, он с улыбкой рассказал о вечернем визите к тетушке и их литературных беседах.

— Русские журналы читают? — удивился доктор. — А помните у Пушкина как-то там: «Я слышал дам хотят заставить читать по-русски. Вот так страх. Могу ли их себе представить с «Благонамеренным в руках»?9 Кстати один мой давний пациент, пензяк Сонцов убеждал меня, что в этих строках есть лукавство, и что тут автор сует в руки дамские то, что у нас между ног.

Посмеявшись над шаловливыми фантазиями пензенского помещика, приятели перешли к обсуждению темы, которая последнее время стала главной в их разговорах.

Печорин пересказал вчерашний разговор с комендантом об есауловой дочке. Значит жертв пятеро, четверо светлоглазых блондинок и корнет Мстиславов. Да еще не забыть про нападение на княжну Лиговскую.

— А что Ваш польский мститель, по-прежнему под подозрением? — спросил Вернер.

Печорин пожал плечами. С одной стороны, ему трудно было допустить, что Варя питает нежные чувства к хладнокровному убийце, с другой — он вспоминал бешеный взгляд оскорбленного Красинского.

— Человек, как Вы и сами знаете, любезный доктор, чаще всего не то, чем он кажется, а ангельская внешность подозрительна вдвойне. По крайней мере за свою жизнь я не встречал ни одного человека с ангельской внешностью, который и жил бы по-ангельски безгрешно. Напротив, если Бог наградил красотой, а денег и власти в руки не дал, то почти неизбежно Люцифер становится Сатаною. Но надо наконец узнать, когда наш поляк приехал в Пятигорск и имел ли он возможность совершить убийства. Если нет, то не стоит и время на него тратить.

— Ну Вам, дорогой друг, и карты в руки, а я пойду, меня больные заждались, — сказал Вернер, пропуская Печорина вперед и запирая дверь. — и Вам бы, Григорий Александрович, не худо кислой водички попить, а то и ванну принять — выглядите Вы не лучшим образом, — заметил доктор, решив, видимо, начать свой врачебный обход прямо на пороге квартиры.

Глава седьмая. Подозреваемые старые и новые

На Елизаветинской галерее, как всегда, толпился народ: одни ждали очереди в ванны, другие ходили скорыми шагами, ожидая действия вод, третьи прогуливались, надеясь услышать свежие слухи и новости.

Варя в сопровождении Елены Павловны и Екатерины Фадеевых шла рядом со слугой, катившим коляску, на которой под большим зонтом сидела тетушка.

— А где же Ваша подруга — мадам Красинская, ma tante? — спросил Печорин, наклонившись и целуя руку Серафимы Михайловны.

— Да вот припозднилась что-то сегодня.

— А Вы ведь с ней, наверное, соревнуетесь в том, кто больше ванн принял? — улыбнулся Печорин.

— Ну, наверное, вровень идем с Доротеей Адамовной

— А она разве не раньше Вашего к лечению приступила?

— Да нет, они только на день раньше нашего приехали, да, Варюшка? Ну да, накануне нашего приезда, как раз в тот день, когда тут госпожи Ган внучка эту несчастную девицу нашла, спаси Господь ее душеньку, — тетушка перекрестилась.

— А вот и Доротея Адамовна! — Серафима Михайловна замахала приближавшимся Красинским.

— Вы ведь на день раньше нашего сюда на воды приехали? — спросила она, поздоровавшись с приятельницей.

— Точно так, но до этого я еще неделю у Железной горы купалась в Калмыцких ваннах. Так доктор мой советовал — сначала на железные воды, потом на горячие, а после уж на кислые.

«Вот значит как», — подумал Печорин. Девицу Корнееву с кирасиром нашли убитыми недалеко от Шотландки, а это на полпути из Железноводска в Пятигорск. Красинский, как Варя говорила, хороший наездник, даром, что штатский, вполне мог добраться до Карраса, пока матушка после ванн отдыхала. А в день убийства Песцовой он уже тут был, в Пятигорске. Ouah! Je t'ai eu!10 — Печорин почувствовал такое возбуждение, будто уже поймал преступника за воротник. Положа руку на сердце, он не мог не признать, что ревнует к Красинскому сестру, сердце которой раньше принадлежало ему безраздельно. А за убийцу Варя никак замуж не пойдет при всем ее бесконечном милосердии и великодушии.

— Григорий Александрович, доброе утро! — послышался позади его голос княжны Мери и, извинившись перед тетушкой, которую слуга в сопровождении Вари уже покатил к ваннам, Печорин обернулся и поцеловал руку Марье Сергеевне, которая при этом прелестно нахмурила брови: только накануне она проповедовала, что надо вывести эту моду на целование дамам рук и перейти на всеобщие рукопожатия.