Волк 10: Лихие 90-е (СИ) - Киров Никита

— А вот я тогда проспорил двадцать тысяч, — олигарх засмеялся. — Никто в твёрдом уме никогда бы не подумал, что Тайсон укусит того негра за ухо.

— Да. Ставка, которая принесла ему больше денег — результаты Олимпиады в Нагано, он угадал точный медальный зачёт. И самая ближайшая, и она же самая крупная — на матч Аргентины и Ямайки через неделю. Что Аргентина победит со счётом пять-ноль. Записали все ставки подробно на бумаге, — безопасник положил несколько листов на стол. — Потому что вы такими необычными делами интересуетесь.

— Хм, посмотрим, — Платонов оживился и оглянулся на дверь в библиотеку. — Вера, запиши мне на завтра в ежедневник про футбол, чтобы я не забыл.

— Да, Иван Сергеевич, — отозвалась девушка-секретарь снаружи, не показываясь им на вид. — Уже записала.

— Кроме ставок, — продолжил Каримов. — Волков начал открывать свой ЧОП, подтягивать туда бывших ментов и военных с боевым опытом. И тут ему помог Ремезов, местный фсбшник, который тогда был майором, а сейчас уже полковник. Тот самый, о котором сейчас в Конторе столько говорят, что он ошибся с выбором кандидата и скоро ему придёт конец. Это Волков помог ему получить звание, вычислив торговцев оружием, которых Ремезов и брал.

— Угу.

— Потом помог с теми украденными грузами, которые тогда пытался гнать через нас генерал Кравцов, — Каримов поморщился. — Вернее, не он, а его помощник Шелехов, который связывался со всей этой местной блатотой. Но не вышло, полегли все участники той схемы, включая самого Шелехова.

— А, я вспомнил его, — Платонов нахмурил лоб. — Тот чекист, такой молодой ещё, постоянно пальцы гнул, и банк чеченский крышевал. Всё хотел китайцам продавать секретные сведения. Ну, туда ему и дорога. Мне он никогда не нравился.

— Согласен, — мрачно сказал Каримов. — В какой-то момент ЧОП Волкова вышел на Вишневских, вернее, не на них самих, а на их партнёра Терехова, который и нанял фирму, хотя у той ещё даже не было юрлица. И тогда же Волков раскрыл схему Терехова, самого Терехова посадили, а на комбинат засел Волков. С тех пор там и сидит.

— Ну, раз за год его оттуда не выгнали, значит, свою работу знает хорошо?

— Да. А наезжать пытались, и местные воры в законе, и прочие авторитеты, и сам Шелехов, и вот, недавний случай с генералом Горностаевым.

Каримов протянул папку, и Платонов взял из неё распечатки.

— Все, кто с ним связался, покойники, — задумчиво проговорил он, шурша листа. — Кроме Эдуарда Владимировича, который вовремя приболел. Жаль старика, умный был человек, а сейчас уже почти как овощ. Я, можно сказать, пока с ним не познакомился, таким глупым был. Вера! Запиши мне, чтобы я не забыл сыну Эдика подарок отправить.

— Записала, Иван Сергеевич!

— Слушай, а мне интересно, — Платонов бросил бумаги на стол. — А это не Волков мне тогда звонил от имени Эдика, когда чечены поехали свои дела решать вместе с Шелеховым? Тоже хотели комбинат себе захапать, помню.

— Мне это неизвестно.

— Да, было бы в его стиле. Будто всё как-то может предусмотреть, и действует.

— И про это я не в курсе, — пробурчал Каримов. — Но зато знаю, что генерал Кравцов отправлял людей к Волкову, потому что думал, что тому каким-то образом известно, кто будет следующим директором ФСБ.

— Так, вот это интересно, — Платонов очень внимательно посмотрел на своего безопасника. — И откуда он это знает?

— Знать он не может, у него нет контактов среди Администрации Президента, я проверял. Скорее всего, он тыкает пальцем в небо, а тот человек даже работает на Старой Площади, но его никогда не выберут. А вот Кравцов думает, что это всё якобы пошло с Волкова, а потом Ремезов стал собирать команду единомышленников. Волков с Ремезовым друзья, полковник ему даже наградной пистолет выбил.

— Так, ты меня очень заинтересовал, Иваныч. Значит, надо решать вопрос как-то иначе. Ладно, узнаю всё сам.

Платонов хлопнул в ладоши и начал отдавать распоряжения:

— Каримов, отзывай всех наших оттуда. Операцию Дженготова прекратить, самого Ахмеда вытаскивай как хочешь. А я собираюсь с этим Волковым познакомиться лично, интересный он человек. Может, даже найму его себе вместо Ахмеда, а то тот совсем сдал в последнее время. Попался, жук, а мне это миллиона будет стоить. Если его Волков себе не прикарманит, то местные заберут. И не скажешь ведь, что мой, сразу проблемы будут.

Платонов выпил вино из бокала одним глотком, поднялся и пошёл к выходу.

— Вера! Возьми у Альберта номер Волкова и свяжи меня с ним, поговорить хочу, — Платонов обернулся и посмотрел на Каримова. — Это в последний раз, когда я ваши косяки сам улаживать буду. Так, и пришли ему какой-нибудь подарок, чтобы вони не поднимал раньше времени. А то я помню, как Горностаева сливали, там и без нашего канала дерьма ему хватило. Мне самому такого не надо.

Чита

Я убрал телефон, потом подошёл к лежащей сумке с деньгами и приподнял её. Всё ещё тяжёлая, хотя должна быть легче на полкило, на пятьдесят тысяч долларов.

— Начальство волком воет, — сказал Ремезов и усмехнулся. — Хотят, чтобы я отсюда убрался, но замучаются упрашивать. Показания есть, остальное уже приложится.

— Думаю, Платонов этого Ахмеда вытащит. И про меня говорит, что он это не планировал и хочет встречи. Мутный тип. Но давай к делам, мы с тобой не закончили разговор.

— Ты всё про деньги?

Я посмотрел на Ремезова, потом на дверь в кладовку, и расстегнул замок на сумке. На полке у стены лежал старый пыльный дипломат, я открыл его, вытряхнул обрывки газет и положил на пол.

Хотелось бы взять всё, но мне сейчас не помешает инвестиция на спокойное будущее. А денег заработаю ещё, тот же Платонов будет кидаться деньгами, если я хорошо подготовлюсь к встрече. Да и комбинат ещё, у меня будет долгий разговор с Вишневскими насчёт тех инвестиций.

— Часть берёшь сейчас, — я начал сбрасывать пачки в дипломат. — Триста тысяч долларов. Это не взятка, вернее, не тебе. У вас сейчас идёт заруба, и она продлится ещё месяца полтора-два, пока не придёт новый директор. А у вас же много людей. Кто-то идейный, кто-то продвигает своих, кто-то надеется, что при новом руководстве взлетит или хотя бы что не выгонят. А кто-то любит деньги. И вот для этого тебе вклад от меня.

— Погоди, Макс, я что-то не пойму, к чему…

— Найдёшь того, кому их можно дать. Здесь не так много, но тебе и не надо дарить это всем, только кому нужно. Погоды эта сумма не сделает, но в вашей борьбе всё пригодится, вот и от меня вклад. Перетянете кого-нибудь к себе в свой лагерь, будет попроще. Будете платить стукачам, сомневающимся. Журналистам всяким, чтобы работали в нужную сторону. Нам надо только протянуть немного, и потом будет проще.

— А остальные?

— Заберу себе, пригодится. Меня же заказывали за них, так что это можно сказать трофей. А Платонову я не верю. Чтобы он не говорил, комбинат он не оставит, и эти деньги помогут протянуть.

Я захлопнул крышку дипломата и вытер с неё пыль лежащим на полке куском марли.

— И это не просто подарок. Вот когда ты и твои товарищи пробьётесь наверх, мне потребуется помощь, чтобы отбиться здесь. И вот для этого даю бабки. Ты не забудешь, знаю, проследи, чтобы и остальные помнили. И деньги в этом помогут.

— Да они и не твои! — возмутился Ремезов. — Это вещдок, доказательство, что он тебя заказал. Или, думаешь, он будет отрицать, что это его? Найди хоть одного дурака, который будет от миллиона долларов отказываться.

— Уже отказался, сказал, что не его. Да и дело развалят, утащат эти деньги, заменят фальшивками, мол, смотрели вы невнимательно при обыске. Лучше сам положи сюда куклу, а деньги нам ещё пригодятся. Да и вообще, Серёга, как думаешь, куда эти баксы пойдут, если ты их унесёшь? Вернутся к Платонову? Или скорее твоё начальство их себе прикарманит? Ещё и против вас используют, зальют дерьмом в газетах или подставят. Серёга, вот ты матёрый чекист, сам же всё знаешь.