Аметисты Серафимы Суок - Алина Егорова

суды точно такие же. Все пропало! Все! – Кисель едва не плакал. На его круглом поросячьем лице выступили красные пятна, и без того маленькие глазки, сощурившись, стали еще меньше. – Мне поможет чудо! Только чудо!

– Чудо? – переспросила Катя.

– Да! – с подкупающей откровенностью заверил Павел. В этот миг его глаза стали чистыми, как у ребенка, верящего в Деда Мороза. – Случаются же чудеса!

Такси уносило Катерину Быстрову в ночь. Если бы не позвонил младший сын, она бы осталась на даче Киселёвых до утра. Ее бесило, что Артём даже не удосужился поинтересоваться, где его жена и когда вернется. Вконец охренел со своей Каракатицей!

Катя кипела от ярости. Артём, конечно, Сапожникову бросит, эта Курица на ходулях ему наскучит – тут Катя не сомневалась. Или Артём ей. Это он когда распускает хвост лапочка, а в повседневной жизни тот еще «подарок». Вопрос времени. Но терпеть все это было гнусно, да она и не собиралась. С мужем она поквитается потом – еще покажет ему небо в алмазах! Но прежде разберется с Зоськой.

Катя могла бы просто оттаскать ее за лохмы и начистить рожу, но этого ей казалось мало. Ее душа жаждала настоящей мести, такой, чтобы Сапожникова запомнила на всю жизнь. Удар надо нанести по самому дорогому, осталось только определить цель.

«У нее же ни ребенка, ни котенка, – рассуждала Быстрова. – Семьи нет, любви нет, ни хрена нет! Даже жаль бедняжку», – Катя снисходительно улыбнулась.

Несмотря на тошнотворную ситуацию, в которой она оказалась, Катерина не переставала чувствовать свое превосходство.

– Сиротка! – надменно бросила Быстрова.

– Что? – не понял таксист.

– Так, вспомнилось.

Когда-то давно. Кириши

Катя сидела за своей третьей партой, вполуха слушая болтовню Вики. Подруга никак не могла налюбоваться своей цепочкой с подвеской, которую ей в воскресенье подарили на день рождения. Уже четыре урока прошло! Уже среда, а Ермолина все никак не угомонится.

– А если подобрать еще колечко в комплект! – мечтала Вика. – Как думаешь, что лучше: кольцо или браслет?

– Лучше и то и другое, – лениво ответила Катя.

Вичка прикольная, но иногда она бывает невыносимой.

– И то и другое мне предки не купят, – вздохнула Виктория. – Надо выбрать что-то одно. Что бы ты выбрала?

Катя пожала плечами – ей было все равно. Она взглянула на часы: до начала урока литературы еще пять минут. Скорее бы он начался и закончился, а потом скорее бы закончилась физика, и можно будет идти домой.

– Твоя цепочка не в тренде, вот бусы Сапожниковой – самый визг! – обернулся к ней Кисель и заржал.

Его реплика, сказанная низким, с простуженной хрипотцой, но довольно громим голосом, нашла отклик. Класс скучал и жаждал развлечений.

Всем сразу же захотелось лицезреть Зосю с ее старушечьими фиолетовыми бусами, которые она обычно прятала, застегивая одежду на все пуговицы. Все в классе, даже в параллели, знали про эту ее странность – не расставаться с бусами. Сапожникова вообще была не от мира сего.

Зоси в классе не обнаружилось: она на переменах, как всегда, болталась неизвестно где и приходила со звонком.

Катя заметила, как оживилась группа Фроловой: Фаня аж подскочила с места – до того ей не терпелось докопаться до Зоси. Шайка Воронина тоже приняла стойку. Остальные продолжали делать вид, что ничего не происходит, хотя каждый отлично знал: сейчас опять начнут всей толпой издеваться над одноклассницей.

Стоило только Сапожниковой перешагнуть порог, как к ней коршуном подлетел сподручный Воронина, Колхоз, и схватил Зосю за плечи. Она пнула его коленом, но тот увернулся. Тогда Зося со всей силы наступила ему на ногу, что рослому Колхозу было как слону дробина. За ее спиной уже стоял Бакин. Он ловко запустил пятерню ей за шиворот и схватил бусы.

– Не трогай, дебил!

– Что за класс?! Ни на минуту нельзя задержаться! Шум на всю школу! – в классе появилась Выдра. Она вплыла, неся на тонких каблучках свое роскошное тело.

Все вмиг расселись по местам, стоять осталась одна Зося.

– Сапожникова! Тебе особое приглашение надо?

– Бусы.

– Что – бусы?! – уставилась на нее из-под круглых, как у кобры, очков Выдра.

– У меня бусы забрали.

– Садись на место! – скомандовала русичка.

Под насмешливые взгляды зачинщиков Зося поплелась к своей последней парте. Бакин подразнил ее бусами, и Зося, огибая ряд, бросилась к нему.

– Сапожникова! – вскипела Выдра.

Бусы уже полетели к Спиридоновой.

Не обращая внимания на учительницу, Зося продолжила борьбу за свое имущество. Она схватила Спиридонову за руку, но Таня успела передать бусы Колязиной.

Зося рассчитывала, что Женя Колязина отдаст бусы ей, ведь, когда Жене после школы надо на вокал, они до перекрестка ходят вместе.

– Колязина! Что там у тебя?! Дай сюда!

– Ничего! – Женя швырнула бусы на пол.

В звенящей тишине раздался тихий стук камней по линолеуму.

Зося ничуть не удивилась: этого и следовало ожидать – перед толпой пасуют все. Она полезла под парту, сгребая разорванную нитку бус. Горстка лавандового цвета. Как же она ей дорога!

– Сапожникова! – круглые очки начали багроветь. – Чего тут ползаешь?! Не даешь мне начать урок! – русичка вырвала из рук Зоси аметистовую нить и бросила в ящик своего стола. – С родителями придешь! Хочу посмотреть на твою мать! Кого она растит! – Выдра театрально закатила глаза к потолку.

При упоминании мамы у Зоси задрожали конечности. Непослушной рукой девочка сгребла разбросанные на полу аметисты и сунула их в карман. Поток слез прочертил дорожки на бледных щеках. Находиться в классе Зося больше не могла. Ноги сами понесли ее прочь.

– Надо же! Какая наглость! Куда собралась?! – разорялась Выдра. – Еще и цацки на себя цепляет!

Шатаясь, Сапожникова удалилась из класса. На это русичка извергла очередную тираду, но до Зоси ее слова долетали лишь в качестве монотонного гула.

– Начнем с домашнего задания, – произнесла Выдра ледяным голосом, но уже спокойно.

Класс дружно зашелестел страницами учебников.

– Совсем уже озверели? – Катя ткнула линейкой в сгорбленную спину Киселёва.

– Я-то тут при чем?! – возмутился Павел.

– Сам знаешь! – весомо произнесла Быстрова.

В моменты травли Кате всегда было жаль свою несуразную одноклассницу – такую хрупкую и беззащитную. В то же время Катя втайне радовалась, наблюдая, как в очередной раз огребает Зося.

Быстровой было совестно, она осознавала ненормальность происходящего, даже дикость, но, по мнению Кати – и в этом она не признавалась никому, – Сапожникова получала по заслугам.

Потому что она выскочка! Дремучая троечница, а как иной раз ответит, так даже учителя в ауте. Зоську всегда выделяют, пусть часто в негативном контексте, но