Аннотация - О Малахов

Мощнейший удар в плечо отбрасывает и разворачивает шамана. Заклинание предназначенное чтобы вырубить меня, вот вот отправиться в небо, но в последний момент этот гад успевает его перенацелить на кого-то из подошедших к месту сражения лучников. Я ломлюсь через ставший густым и вязким воздух, пытаясь не дать ему скастовать новое. Не успеваю! Удар с расстояния метра. Меня всего буквально охватывает пламя. Мать моя женщина! Я горю! Это больно! Но секиры это не остановит. Пылающие вместе со мной лезвия падают вниз. Левую он успевает заблокировать посохом. От столкновения во все стороны летят искры -- как будто соединились высоковольтные провода. Но вот правая проскакивает сквозь защиту и буквально отрубает врагу левую руку чуть выше локтя. Шок! Неверие. Я же не отпуская посох, наношу новый удар справа. И снова, практически без сопротивления, топор входит в бок гоблину, разворотив ему грудь.

Всё! Готов! На радость уже не остается сил. Я по прежнему горю, а полоска жизни едва мигает на минимуме. Вот огонь перекрывает усилия нашего лекаря и наступает темнота. Темнота и тишина.

***

В себя прихожу резко, рывком. В голове стучат барабаны. Хотя нет. Слишком уж странный ритм. Тук, тук-тук, и снова тук, тук-тук. А! Ёжкин кот! Это ж пульс. Тела практически не чувствую, только сильно саднит обожженную грудь. Стоп! Какая еще обожженная грудь! Меня же убили в игре! И опять стоп! Откуда этот запах трав и цветов. В моем жилище так никогда не пахло.

Пытаюсь встать, и тут же на плечи ложатся теплые женские ладошки.

- Лежи, лежи. Тебе пока вредно двигаться. Все тело сплошной ожог.

- Лена?!

Я удивлен. И есть от чего. Голос Хелдлены, усталый и тусклый. Это у друидки то, вечно прыгающей, как будто у нее в одном месте не одно шило, а весь набор хорошего сапожника. И еще на уровне ощущений, в голосе пробиваются материнские нотки с оттенком облегчения. Ну вот как у матери несколько дней просидевшей у постели больного ребенка, и теперь осторожно радующейся, когда дело все таки пошло на поправку.

- И глаза не открывай! У тебя на лице маска травяная, пусть еще полчаса полежит.

- Лен, а говорить то мне можно?

Вздох.

- Вообще-то нет. Но ты ж все равно не удержишься. Так что я лучше отвечу на твои вопросы, но за это ты мне пообещаешь продолжать смирно лежать и не прерывать лечение. Договорились?

Опаньки. Это она сейчас против меня мой же собственный прием развернула.

- Молодец. Поймала.

Лена в ответ молчит и ждет, пока я не подтвержу договор. Вдвойне молодец.

- Лады. Договорились. Лежу, лечусь.

- Спрашивай.

И опять что-то новенькое. Раньше бы сама стала взахлеб рассказывать.

- И сколько я здесь валяюсь? И кстати, где это здесь?

- Шалаш в долине, Шэдоу сделал, - снова вздох, как перед прыжком в воду, - Четыре дня.

- Что четыре дня?

- Вы. Здесь. Четыре дня.

- Что!?! - дергаюсь чтобы встать, но сильные ладони снова препечатывают меня обратно.

- Вы обещали!

Глубоки вдох, снова выдох.

- Хорошо. Обещал. Помню. И перестань мне выкать в конце концов. С чего это у тебя опять вдруг? Договорились же, что в игре на ты.

- Да вот с того что для Вас, тьфу, для тебя это уже не игра. Ты в цифре.

Блин! Я ей сразу поверил, слишком уж большая убежденность в голосе. Но пробую потрепыхаться.

- С чего ты взяла?

- Я аварийный телефон задействовала. Сергей, который Павел.

Ё! Тогда действительно суши весла. Это связь на самый крайний случай.

- И?

- А что и? Сходили проверили, дверь закрыта, на звонки в дверь и по телефону не отвечаешь. Организовали "приезд друга". Вскрыли дверь, а ты там уже второй день как мертвый в капсуле лежишь. Инсульт.

- А здесь?

- А здесь, твоя Ясеня сказала еще живой, только душа бродит где-то. Лечи пока тело, говорит, а я как восстановлюсь немного, позову.

- Восстановлюсь? После чего?

- А... Ты ж не знаешь. Мы же после того, как ты шамана зарубил, рыцаря додавили все вместе. В общем квест выполнился. И по условиям, у нас еще неделя на восстановление была. А это сам понимаешь, многим не понравилось. У них по квестам на лесорубов к тому времени все сроки истекают. Только Степные волки, устроили сначала праздник, потом старт Испытания и через часа полтора свалили. Своих лесорубов даже кому-то перепродали. Ну вот орки ушли, админы тоже, а тут Огненные Всадники стали агитацию проводить, что типа квест несправедливый, да плевать он хотели на недельный перерыв и т.д. и т.п.

- Им в ответ, что купол теперь даже одиночек внутрь не пускает. Тогда кто-то из магов говорит, что это обычный защитный купол как на нове. Его можно продавить, если всем навалиться. Но им одним кланом его не пробить, надо всем идти. Ну гринваровцы понятно, обеими руками за. Топорам вроде как деньги отбить, которые на подготовку потратили хочется, а штормовики, нас, кроме как читтерами не называют. Еще час они рядились, а потом на купол все толпой и пошли.

- Я сначала не очень то внимание обращала. Все пыталась вас четверых вытащить.

- Погоди, кого четверых?

- Тебя, Медвежонка, Ворона и Снежка. Этот шаман какую-то особую гадость применил, вы почти лечению не поддавались. И главное совсем не умирали тоже. Так бы хоть можно было попробовать воскресить. Так и получилось, что начало я проморгала.

- А Грызь где был?

- В тюрьме.

- В какой еще тюрьме?

- В обычной, в реале. Вернее, как он сказал, в кепезе.

- Так стоп. По порядку давай, за что, откуда инфа?

- Он сам через два дня в игру через два-дэ вошел. Сказал очень быстро с телефона адвоката. Выводы и инфа от него. Семеныч предполагает, что его вычислили в реале. И стуканули в органы, что он мол налоги не платит во вселенских размерах. Ну и подмазали где надо, чтобы его из игры вывести и назад ни под каким видом не пускать. Говорит что отбрехается, но на это время надо.

- Понятно...

- Я думаю, что это тоже Огненные организовали. Потому как иначе зачем было столько времени ждать. А как пришло подтверждение, что казначей клана вне игры, а кланлидер ни на какие сообщения не откликается, тогда весь цирк и заварился.

Вздыхает.

- Я тогда помню, сначала, чуть от страха не описалась. Ты тут лежишь, в полумертвом состоянии, Семеныч пропал куда-то. А эти из всего арсенала по куполу садят и всеми своими мечами и топорами машут. Словно зомби какие-то.

- А потом пришла Ясеня, узнать как у нас дела. Тебя как увидела, давай реветь да причитать, так я думала глаза выплачет. Потом так оторвалась, посуровела и говорит, мол ты живой, да душа твоя пока где-то далеко. Ты его, говорит, девочка лечи. А я пойду дерьмо из долины уберу. И лицо такое точно на смерть собралась. Я тогда совсем от страха разум потеряла - сидела и ничего сказать не могла. А она эльфам на их высоком наречии приказала в форт собраться и не высовываться.

- Вышла Ясеня на опушку, руки подняла и запела. Громко, торжественно и страшно до жути. Эльфы говорят какой-то гимн весне, а я думала она военный марш поет.

Судя по звуку Хелдлена передергивается, и продолжает:

- В ответ на ее песню, все семена, которые Шадоу высаживал, и мы думали что они не взошли, стали прорастать и расти, а все что мешает росту попротыкали. Люди там, не люди, в доспехах или без им все равно. Жуть. За час новых полтора десятка гектаров леса выросло. Ну и понятно ни одного живого врага на данной территории не осталось. Так что не удивляйся, когда на вкладку дипломатии полезешь.

- А Ясеня?!

- Назад вернулась белая как снег. На тебя посмотрела снова повторила "лечи". И пошла в центр рощи. Наши пытались за ней сходить, да только не пускает их. Может тебя только и пустит, да только тебе ходить еще дня три невозможно будет. Ты же сейчас на кусок жаренного мяса похож. Так что лечись, сил набирайся. Потом за своей суженой пойдешь. А теперь спи!

Я только и почувствовал толчок магии и единственная мысль которую успел подумать была "Блин!". Затем снова темнота и тишина.

***

Прихожу в себя под тихое напевное пение. Судя по голосу и интонациям Уголек, поет колыбельную. Открываю глаза и поворачиваю голову на голос. На этот раз вижу обстановку: высокий шалаш, сплетенный из веток и крытый длинными широкими листьями. На соседней лежанке спит бледный до прозрачности Снежок, на голове, груди и руках которого лежат венки из разных цветов. Возле его головы сидит, как я правильно догадался по голосу, Уголек и, нежно поглаживая мужа по лицу, поет грустную монотонную песню. Она не замечает, как по ее щекам стекают слезы. На мое шевеление она реагирует, только когда я сажусь на своем ложе.

- Ой! Вам нельзя вставать!

- Оставить, панику! - хриплым карканьем говорю я, - Докладывай!

Полный изумления взгляд. Забыла, что хотела сказать и сделать.