Снежный ангел - Николь Баарт

Ответ «да» готов был сорваться с языка, но тут Макс уловил запах. Вот оно что… Стало быть, красные пятна на щеках этой особы вовсе не от тревоги за дочь. Она просто-напросто пьяна.

– Дочку, говорите, ищете?

Женщина ожгла его злым взглядом.

– Мне надо в магазин, – громко, с расстановкой проговорила она. Решила, вероятно, что он недослышит. – Не могу же я оставить ее дома одну. Как по-вашему?

Макс ужаснулся: она собирается сесть за руль? Да еще ребенка с собой прихватить?!

– А попозже нельзя? Ваш муж скоро вернется?

Женщина закатила глаза:

– Нет, попозже нельзя! И муж вернется не раньше чем через час или около того.

– Сколько лет вашей дочке? – поинтересовался Макс.

– Восемь.

Ее раздражение все нарастало. Даже подумать страшно, что ждет девочку, когда ее укрытие будет обнаружено. Макс лихорадочно соображал:

– Вашу девочку зовут Рэйчел?

Она кивнула.

– Что скажете, если мы с женой приглядим за ней? Пока вас не будет?

– Да я вас даже не знаю, – буркнула женщина. Но все же изобразила улыбку: – Вам можно доверять?

Макс прижал руку к сердцу:

– Я буду обращаться с ней как с родной.

– Ну ладно. – Женщина махнула рукой, бросив через плечо: – Когда объявится, скажите этой сопливой мерзавке, что я вернусь и так ей наподдам, что мало не покажется. Так прямо и скажите.

Макс ничего не ответил. Не мог. Но женщина и не ждала ответа. Неверной походкой направилась к гаражу, залезла в машину и задним ходом вывела ее на улицу. Без происшествий. Однако Макс сказал себе, что, как только она скроется из виду, надо первым делом звонить в полицию. Это же явная угроза для общества.

Возвращаясь к дому, Макс снова прошел под деревьями. Ему хотелось поздороваться с Рэйчел, а может, даже уговорить ее слезть вниз, пообещав угостить лимонадом. Она сидела на том же месте, но глаза ее были крепко зажмурены. Обиженная фея с запутавшейся в волосах веточкой, с нахмуренным детским лбом и согнутыми под тяжким бременем проблем узкими плечами.

Залезть и снять ее оттуда? Нет, пожалуй, не стоит. Рэйчел, по всему, не хотелось, чтобы к ней приставали.

Глава 9

Митч

24 декабря, час дня

Елка в вестибюле пансионата – настоящая великанша. Без малого пять метров. Четверо рабочих полдня возились, устанавливая ее. А потом еще полдня наряжали – развешивали на колючих ветках гирлянды и елочные игрушки. Митч, должно быть, не меньше дюжины раз проходил мимо елки, а вот в сочельник забрел в вестибюль и так вдруг захотелось полюбоваться огоньками. Уже смеркается, небо снова набрякло снегом, а от елки в помещении тепло и уютно. Митчу капля уюта не помешает.

Крепко пахнет хвоей; елка, кажется, вся дрожит в предвкушении праздника. На самом деле ветки чуть покачиваются от тихого кружения вентиляторных лопастей под потолком. А все равно, чувствуется какое-то волшебство. Митч стоит перед елкой, смотрит на нее и старается впитать сразу все, что видит. Вскоре он замечает небольшое объявление в золоченой рамке. Оно висит на уровне глаз. «Вот игрушки, посмотри. Их родные принесли!»

Прочитав незамысловатые стишки, Митч с новым интересом принимается разглядывать елочные украшения. Вот старинные выдувные игрушки из тонкого, как бумага, стекла. Вот расписанные вручную Санта-Клаусы с ватными бородами. Но не на них задерживает взгляд Митч, не эти безделушки заставляют сжиматься его сердце, а самодельные. Они прекрасны – бумажные звезды со сгустками блесток, с отпечатками перемазанных клеем пальцев, кривоватые гирлянды, вырезанные из фольги детскими ножницами. Кое-где на широких еловых лапах даже висят украшения с детскими фотографиями. Веснушчатые мальчишки с щербатыми улыбками. И девочки – сошедшие на землю ангелы с нимбами набекрень, отряхивающие песок с ободранных коленок.

Митч пристально вглядывается в каждое лицо – может, и она здесь? Может, трудилась над яслями из папье-маше для него и улыбнулась, когда учитель воскресной школы щелкнул «полароидом»? Было, не было? Не вспомнить.

– Нашел свое украшение? – раздается за спиной голос Купера.

Митч только качает головой.

– Оно самое красивое, – замечает Купер. – По крайней мере, я так думаю.

– Оно самодельное?

– Да. – В голосе Купера улыбка. – Посмотрим, найдешь ты его или нет? Оно с мою ладонь. И сверкает.

Не слишком подробное описание, но что-то брезжит на краю памяти. Да, точно, он держал его в руке, подарок, от которого, помнится, в груди все сжалось. Митч внимательно изучает елку, терпеливо переводя взгляд с одного украшения на другое, разыскивая свое. То самое, что может хоть на шаг приблизить его к ней.

Митч точно знает, каким оно не может быть. Он медленно обходит елку, ведет рукой по кончикам колючих веток. Олени из ершиков для труб? Нет. Изысканный русский антиквариат? Определенно не то. Разочарование нарастает. И вдруг глаз примечает радужное сияние, как раз над головой. Митч тянется к этому тихому мерцанию, снимает с ветки.

– Правильно, – тихо говорит Купер. – Я знал, что ты найдешь.

Украшение почти невесомое, воздушное. Снежинка. Вырезанная из серебряной бумаги, вся в сверкающих как хрусталь блестках. Какого кропотливого труда, должно быть, стоило вырезать каждый кончик, и еще больших усилий, чтобы потом аккуратно покрыть их, все до единого, сияющим, переливчатым клеем с блестками.

Митч крутит снежинку в руках. Несколько блесток срываются и, кружась, словно снег, тихо падают на пол.

– Господи, я ее испорчу! – Митч сам удивляется внезапному страху.

– Не испортишь. – Купер стоит рядом. – Эта вещица всякое повидала на своем веку, но и много любви. Жила у тебя больше двадцати лет.

– Двадцать лет? Так долго?

– Она теперь уже взрослая женщина.

Крутится снежинка на серебряной нитке в руках у Митча, крутятся мысли у него в голове. Двадцать лет? Она повзрослела без него. Сколько времени потеряно даром… А что, если?.. Он умоляюще смотрит на Купера:

– Она придет? На Рождество? Придет?

Купер отводит глаза, рассматривает елку.

– Не знаю, Митч. Может быть.

– Она меня навещает?

К черту осторожность! Он должен знать. Может, она приходит каждую неделю и он изводит ее своими расспросами? Может, всему виной его дурацкая память?

– Я что, забыл ее?

– Нет, ты не забыл ее. – Первый вопрос Купер игнорирует. – Ты кое-что иногда путаешь, но уверяю тебя: своей дочери ты не забывал. Ни на один день.

– А можно мне позвонить ей? – Надежда буквально приподнимает Митча над полом. – Может, я позвоню, позову ее и она придет?

Купер задумывается. Митч возбужденно переминается с ноги на ногу, но Купер успокаивающим жестом кладет руку ему на плечо: