Моя любимая жена - Эдуард Левин

б я знал. Могу предположить, что где-то глубоко под землей они соединяются, образуя одно большое тело или какую-то корневидную структуру, подобно мицелию у земных грибов. К несчастью, у меня не было бура и прочей техники, чтобы это выяснить. Я пробовал копать подручными средствами, но в верхних слоях почвы стручки физически никак не соединены. Мне не удалось дорыть до места, где начинается их рост. Судя по всему, они уходят вниз очень далеко.

— А что насчет остальной флоры и фауны на планете, тут кто-нибудь еще обитает? — спрашивала моя жена.

Я всё слушал, как они обсуждают природу лесов и экосистему МР 1003, идя чуть сзади них, все также стараясь сдерживаться, ощущая нестерпимую боль, периодически становящейся такой сильной, что она заглушала звуки их голосов в моих ушах. Так продолжалось довольно долго, до тех пор, пока ущелье, наконец, не расширилось и мы не вышли на просторную долину, обрамленную со всех сторон плотной цепью холмов и невысоких гор.

— Ну-с, почти дошли, — радостно протянул капитан. — Вот там мой модуль, глядите.

Я устремил взор туда, куда он указывал пальцем — вдалеке, на другом краю долины, виднелся белый с заостренным передом треугольный аппарат в несколько метров длиной. Он стоял, укрывшись в тени одной из скал, а неподалеку от него на освещенной солнцем земле валялись солнечные панели, от которых к нему тянулись тонкие металлические кабели.

— Осталось дело за малым, ребята, — продолжал Хайбулов бодрым тоном, — доберемся до модуля, немного передохнем, перекусим, и отправимся на орбиту. А там сразу же с вашего корабля пошлем сигнал на ближайшую станцию. Необходимо сообщить о том, что найдена обитаемая планета.

Я опять почувствовал укол, и от чего-то кровь прилила к моему лицу.

— Подождите, — вырвалось у меня.

Ольга с капитаном остановились, и обернувшись, направили на меня вопросительные взгляды.

— Я просто хочу остановиться и подумать… Нам, действительно, нужно сообщать обо всём этом? — говорил я, осознавая, что несу какую-то ересь.

Моя жена нахмурилась:

— Ты головой сильно ударился, когда падал?

— О чем ты, Яков? Ты же знаешь протокол, — недоумевал Хайбулов. — Да и вообще, невзирая на правила, прежде всего это наш долг. Так сказать, святая обязанность.

— А я считаю, что нам не стоит этого делать, — мой голос звучал странно, будто вовсе не мой.

— Это еще почему? Найти в космосе живые организмы, да ещё и такие сложные — большая редкость. Ты же сам понимаешь, что нас ждет после этого… Наши имена, в том числе и всех членов моей команды, увековечат! — капитан нарочито вздернул палец. — Ну, а SETI выделят для нас такие премии, что этих средств хватит до конца жизни. Считай, мы станем суперзвездами. Я не говорю, что это самое главное, отнюдь нет! Но зачем тогда было бороздить все эти миллиарды километров межзвездной пустоты?

— Дело не в науке и тем более не во всяких наградах.

А в чем тогда? — задал я сам себе мысленный вопрос.

— Тут нечего обсуждать, — отрезал капитан. — Конечно же, мы сообщим о такой важной находке. У нас нет права поступить иначе. А после сюда прилетит уже полноценная исследовательская экспедиция. Со временем тут непременно построят научную базу и будут изучать лес уже по полной программе.

Во мне закипал необъяснимый гнев. Все, что говорил капитан, было очень логично и правильно, и как астронавт я был полностью с ним согласен, но в недрах моего сознания зрело нечто, не поддающееся логике, что-то иррациональное, осязаемое лишь на уровне чувств. Я метался внутри своей головы, пытаясь выудить оттуда причину своего негодования, которая все еще оставалась мне не ясна. Но когда Хайбулов сказал про научную базу, у меня перед глазами вдруг возникла картина — докторишки в белых халатах и медицинских масках, скрывающих их безразличные лица, препарируют мою Олю, втыкают в нее иглы шприцов, суют разные трубки, испытывают на ней всевозможные вещества, в том числе и яды, и наблюдают, как она реагирует на них. Я представил, как они (конечно же, в научных целях) пускают по ней ток, сжигают и топят её, пока она молит о пощаде, но они непрестанно продолжают издеваться над ней, проводя свои эксперименты. Теперь у меня сформировалось четкое понимание, что я не должен этого допустить.

Не задумываясь, что делаю, будто мое тело начало действовать автоматически, я выхватил из кобуры на бедре свой лазерный пистолет. Тонкий красный луч, на вид такой безобидный, беззвучно вылетел из дула и полоснул по скафандру Хайбулова где-то в области груди. Пронзаемый лазером внешний материал скафандра зашипел и оплавился, извергнув небольшое облако тут же рассеявшегося черного дыма. Капитан, успевший издать напоследок только это своё типичное “э-э-э”, свалился на землю и перестал дышать навсегда.

Всё произошло чересчур внезапно, даже для меня. Я смотрел на остывающее выходное отверстие ствола, накалившееся до вишневого цвета, боясь поднять взгляд и пересечься глазами с Ольгой, оцепеневшей от ужаса и застывшей на месте в паре метров от меня. В ушах стоял звон — та самая туба снова и снова повторяла свой незатейливый мотив у меня в голове.

Эпилог

Сегодня в саду было много работы. Я втыкал вилы в землю, помогая себе ногой, чтобы разрыхлить почву вокруг нашей яблони. По всему телу тек липкий пот и, сползая со лба, щипал глаза. Руки становились влажными, черенок начинал скользить в моих ладонях, так что мне пришлось надеть рабочие перчатки. Закончив с разрыхлением грунта и обильно полив его водой, я принялся за подкормку. Чтобы рассыпать удобрение, мне нужно было немного нагибаться, и в какой-то момент, разбрасывая пахучую темную массу рядом со стволом, я ощутил резкую боль в пояснице. Да, со спиной в последнее время проблемы. Регенерирующие растворы помогают, но ненадолго, мне требуется пользоваться ими все чаще и чаще. Быстро распрямившись, я громко ойкнул и схватился одной рукой за низ позвоночника, а другой вытер свой мокрый лоб.

Стоящее передо мной молодое дерево было не очень большим, выше меня не более чем на полметра. На нем только недавно появились первые листики в этом сезоне, ещё пока мелкие, а мне уже не терпелось дождаться, когда взойдут плоды — зеленые кислые яблоки, которые она так сильно любит.

Решив, что на сегодня трудиться хватит, я только сейчас обратил внимание на тянущее чувство голода в животе. Совсем заработался. Обернувшись в сторону нашего дома, я увидел в деревянном окне, ведущем на кухню, как суетится моя жена — перемешивает что-то на плите и, судя