Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности - Генрих Вениаминович Сапгир

белая роза у пояса

гордая шейка копною парик —

взглянет надменно: что ей старик! —

и шарфом обвеет его равнодушно

которым когда-то была задушена

                (постукивание костяшками о стену)

                в е ч е р о м – когда идешь и пугаешься

                                собственных шагов

За окнами чернеет – там розарий

вдруг явственно пахнет могилой в зале

и потолок простертый бурной фреской

блеснет какой-то гадиною мерзкой

Прочь! – пробует рука перекреститься

но с потолка слетает тень как птица —

сбивает крест

                                (свист)

                    в   п о л н о ч ь – сон

Уснул укрывшись кофтой реставратор

на подмостях… Здесь в общем сыровато

В газетах шебуршанием крысиным

по лицам пробежало – по картинам

и задрожало в зале клавесином —

           х о з я е в а

Спит беспокойно дышит реставратор

Пробили ангелочки хрипловато

И слышно как подъехала карета

Со всех сторон съезжаются кареты!

Дом освещен богато: море света!

Крик ржанье щелканье кнута из кабинета —

           х о з я е в а

Две девочки – две бледные лолиты

глядят как запрокинулся небритый

… и снова этот следователь – берет за книгой книгу

брезгливо перелистывает… Отца увозят в Ригу

Каркнул ворон Берия! Крикнул барин Бирон!

Сгинь ты серый вурдалак! Уходите с миром

           х о з я е в а

(хриплое дыхание нездорового человека

переходящее в мучительный храп)

                    п о д   у т р о – рассказ очевидца

Приехали затемно. Свадьба из Риги

Девчонки дрожат от ночной холодрыги

У ворот моторы: притушены фары

смех разговоры – протопали в залы

Ночь гуляли пили и еще осталось…

Лысый композитор почти Раймонд Паулс

сел откинув фалды – и желтый клавесин

дребезжащим звуком к танцам пригласил

Рундала Рундала – дом как рундук

выдуло кружево мятый сюртук…

Из стены означилось платье с треном длинным —

то ли тленом то ли нафталином…

В погребе лезет рука из колодца…

Кувшин развалился и выдал уродца…

Из пепла в камине – фигура без слов —

встает итальянец и к танцу готов

Рундала Рундала – смотрит жених:

странные гости да сколько же их!

С высохшей мумией пляшет приятель

А этот в камзоле – похоже он спятил —

почти не касаясь… почти как на льду…

но раздевает у всех на виду!

Фарфоровой куклою стала невеста —

вдруг оба исчезли… куда – неизвестно

Жених докажи что и ты не монах

не огородная крынка в штанах

Глазами смеется зовет незнакомка

Схватил – кисея – в кулаке ее скомкал

к ней наклоняется – там между ног

в темной пещерке блестит огонек…

Фу! – и погас… Тьфу! – и развеял…

Балдеет жених постепенно трезвея

Тяжелеют веки – светлыми глазами

уставился наш Янис на свечу – на пламя

Венецейский столик а на нем – СТОЛИЧНАЯ

Вот и получилась компания отличная…

Но к рассвету пламя стало шевелить

и старый реставратор спешит себе налить…

Течет из горлышка в стакан – и падает из рук…

Рундала Рундала… Дом как рундук…

Тук-тук-тук тук-тук-тук тук-тук-тук тук

              (постукивание костяшками пальцев

                          по дереву стола)

          н а   р а с с в е т е – трезвеющее сознание

Ничего луна не освещает

белая – так только для близира

Свет в себе и тени совмещает

итальянский циркуль маска лира

Проступает на заре громада

здания свободно и капризно

а за ней видна громада сада —

и луна в углу стоит как призрак

Вот идет и сам о двух персонах

в воздухе так четко нарисован

Молодой Растрелли стоить начал

Пожилой весь план переиначил

Жизнь прошла – и в этом промежутке

пугалом глядит необитаем…

Только мы как не своем рассудке

с криком над руинами летаем

                (карканье духов)

СТИХИ ДЛЯ ПЕРСТНЯ

(1979–1980)

Поскольку все, что в мире существует,

Уйдет, исчезнет, а куда – Бог весть,

Всё сущее, считай, не существует,

А всё несуществующее есть.

Омар Хайям

ГОЛОС

1

В труху истерлось, в пыль смололось…

И лишь один в пустом дому

Живет чужой и страшный Голос.

Прислушиваюсь я к нему.

2

Сам по себе я был еще с утра:

Мне завтракалось, думалось, читалось.

Я весь разъят! Я – пепел! Я – дыра

Орущая!.. Просвечивает хаос…

3

Язык, печенка, селезенка —

Я вынут весь, один костяк.

Сквозь эту ветошь ярче солнца

О, Господи! сверкаешь как!

КУВШИН

1

Кусок ноздреватого серого хлеба

И глиняный – черный от света – кувшин

И небо, оно помещается слева,

А мы – перед э т и м. И мы не спешим.

2

Земля и море – облака —

В огромном глиняном сосуде…

Бегут машины, ходят люди.

И зреет персик – мысль о Божьем Чуде.

3

Твое вино давно смешалось с морем.

Но вот со дна берут тебя, несут…

Я, как и ты, кувшин, пустой сосуд.

Мы оба пятен времени не смоем.