Охотники за орхидеями (худ. В. Юнк) - Флос Франтишек

Путешественники шли уже целый час, но нигде не приметили ни лодки, ни парома; только стаи вспугнутых птиц взлетали из зарослей камыша.

Часто, чтобы обогнуть болото, друзьям приходилось значительно удаляться от берега. Их терпение уже иссякало, как вдруг они увидели небольшую рощу и рядом хижину. На водной глади темнел какой-то предмет, наполовину скрытый утренним туманом.

— Наконец-то пристань! — воскликнул Вацлав. — Ещё немного — и мы у цели.

И верно: в хижине жил перевозчик, а на воде покачивался широкий паром с длинными шестами и вёслами по бортам. Не успели друзья хорошенько оглядеться, как перевозчик вышел им навстречу.

— Разве такому маленькому человечку нас перевезти! — усомнился Еник. — Он не больше меня ростом.

— А мы ему поможем, — отозвался Франтишек. — Впрочем, вот и второй перевозчик, посильнее. Сначала переправимся мы втроём — остальные подождут здесь. Они поедут позже, когда мы вернёмся. Если захотят, конечно.

Франтишек легко договорился с перевозчиками и, велев разгрузить животных и хорошенько стеречь их и грузы, вместе с Вацлавом и Еником вступил на паром.

Вдруг — гоп! Льготка одним махом очутилась рядом с ними. Хотя никто не приглашал её на экскурсию в город Флорес, она и без зова прыгнула следом за хозяевами. Правда, шерсть её на холке слегка взъерошилась: собака испугалась, увидев, что она со всех сторон окружена водой.

Перевозчики хорошо справлялись со своим делом. Сначала они проворно работали длинными шестами, а потом взялись за вёсла. Вацлав хотел было помочь им, но они вежливо попросили молодого человека не беспокоиться, потому что он только помешает работать.

Остров медленно выступал из воды. Туман рассеивался, а когда исчез совсем, друзья увидели группу деревьев, а под ними — крыши домов и хижин, стоявших беспорядочно, как ярмарочные балаганы.

Готовясь к путешествию, Франтишек разыскивал различные руководства, откуда можно было почерпнуть сведения о природе незнакомых краёв, о городах и деревнях, которые он собирался посетить. Он заранее отмечал для себя, что стоит посмотреть, что имеет исторический интерес. Случалось, он удивлял старожилов — и не только далёких тропиков, но и европейских стран — тем, что знал об их родине больше, чем они сами.

Сейчас Франтишек рассказывал Енику с Вацлавом, что на озере Петен рассыпано много островов, где уцелели остатки водных сооружений индейцев майя.

Подъехав, к Флоресу, все трое разочарованно вздохнули: город оказался даже меньше, чем они предполагали; дюжины три домов, раскиданных среди тропических деревьев, — вот и всё. Главная улица — то есть относительно широкая утоптанная дорога — была образована рядом лёгких построек и пальмовой аллеей.

Невзрачное деревянное строение, срубленное из круглых брёвен, с колоколом на башенке, служило церковью. С этой своеобразной колокольни и доносился тот таинственный звон, который слышался ночью над озером.

Внутренний вид храма вполне гармонировал с внешним. Всё его убранство составлял один алтарь — если можно назвать алтарём каменное возвышение, убранное покровом. Над алтарём висел единственный образ, написанный очень яркими красками. Из деревянных стен наподобие стропил торчали концы брёвен, покрытые искусной резьбой. Это служило своеобразным украшением храма.

Выйдя на улицу, путешественники двинулись вслед за туземцем, который обещал показать им остатки древних оборонительных сооружений.

Чёрные дубовые брёвна, засыпанные землёй и заросшие кустами, — вот и всё, что осталось от построек майя. Друзья стояли над этим памятником старины в глубоком раздумье. Франтишек пришёл к выводу, что когда-то на этих квадратных основаниях возвышались городские строения, что город был обнесён частоколом из древесных стволов, крепко вогнанных в землю, а крепостная стена была укреплена земляным валом и глубоким рвом, который в час опасности — точно так же, как и в европейских крепостях — наполняли водой. Очевидно, когда-то в давние времена, здесь жили изобретательные люди, которые умели защитить свои жилища от неспокойных и корыстолюбивых соседей.

Отвернувшись от развалин, Еник увидел вдруг знакомые деревья.

— Да это же яблони! — обрадованно воскликнул он. — Вацлав, смотри, яблони!

— Правильно, — подтвердил Франтишек. — Если бы мы теперь повернули не на восток, а на юг, к Гватемале, то нашли бы там и пшеницу и даже картофель, ту самую картошку, по которой ты так соскучился. Понятно, сажают её только на возвышенностях. А здесь, в долине, жители предпочитают разводить кофейное дерево, сахарный тростник, бананы и табак, потому что на эти продукты большой спрос, так же как на каучук, на все ценные сорта дерева и ваниль.

Во Флоресе не оказалось ни гостиниц, ни отелей: приезжие ненадолго задерживаются здесь. Несколько туземцев проводили белых до самого парома, а когда Франтишек высыпал в руку проводника горсть мелких монет, все окружили счастливца, громко восхваляя щедрость «дона Хосе».

Еник задумчиво смотрел на удалявшийся остров.

Глава шестнадцатая

Услуга за услугу

Франтишек спешил на восток. Время не ждало, а впереди предстоял ещё нелёгкий и длительный путь. В ящиках почти не оставалось места, и поэтому Долежал купил у одного из местных жителей несколько корзин: они значительно удобнее, и их легче навьючить на спину животных. Несмотря на спешку и многие хозяйственные заботы, Франтишек настойчиво продолжал поиски новых видов орхидей, и индейцы принесли ему несколько редких экземпляров.

Путешествие по Петенской котловине протекало гораздо легче, чем по джунглям. Здесь уже никого не страшили пустынные места; почти ежедневно экспедиция встречала туземцев, спешивших во Флорес.

Европейцы старались снискать расположение жителей, оказывая им разные услуги и приглашая их к трапезе. Индейцы вежливо благодарили. Когда бы наши путешественники ни заходили в хижины владельцев небольших кукурузных полей, их неизменно ждал радушный приём. Смуглые ребятишки, словно обезьянки, быстро взбирались на деревья — только для того, чтобы достать любезным иностранцам самые сочные, самые спелые плоды. И, если в награду за это они получали безделушку, радости их не было конца.

Но Франтишек торопил своих друзей. Он расспрашивал туземцев о пути на Олд Ривер — Старую реку, по течению которой рассчитывал попасть в Бун Таун — небольшой город Британского Гондураса, а оттуда — к порту Белиз.

Ему удалось выяснить, что, прежде чем добраться до истоков реки, им придётся идти вдоль отрогов Кокскомбского горного хребта.

— Правда, в горах живут индейцы-великаны, — наставлял Франтишека один из местных жителей, — а в остальном дорога безопасна.

При словах «великаны» туземец показал на Франтишека, и тут даже Еник рассмеялся: все поняли, что этот маленький человечек, ростом едва ли выше Еника, считает «великаном» всякого рослого мужчину.

Ещё два дня караван шёл по саванне — по прекраснейшей степи, где буйно цветут тысячи растений. Земля здесь не страдает от засухи: лишь с февраля по апрель тут не бывает дождей.

Что же гнало Франтишека отсюда? Зачем он время от времени заставлял своих друзей принимать небольшие дозы хинина? Он знал, какую опасность таит в себе это великолепие. Богатейший тропический цветник изо дня в день незаметно источает свой губительный яд, который порой действует даже на местных жителей.

Вот почему начальник экспедиции так обрадовался, когда караван вплотную подошёл к горам, поросшим густым лесом.

Индейцы, как обычно, разбили палатку, и никто не подумал о том, что то была их первая ночь во владениях английской королевы Виктории — в Британском Гондурасе. С самого утра Франтишек приказал немедленно готовиться к походу.

— Отчего это мы всё спешим да спешим? — спросил Вацлав. — Может быть, мы вообще больше не будем собирать цветы?

— Будем, но только те, что найдём по пути. Сам видишь, ящики и корзины полны, а перегружать животных нет надобности. К тому же мне хочется поскорее избавиться от груза, и я не успокоюсь до тех пор, пока не увижу всё собранное нами на борту корабля. Только поэтому я избрал кратчайший путь. Скоро мы достигнем реки, а уж она без всяких приключений приведёт нас к цели.