Бюро темных дел - Фуасье Эрик

Ни подозрительных звуков, ни движения в тумане уже не наблюдалось, так что Валантен решил продолжить путь. Но теперь он внимательнее смотрел по сторонам и держал ухо востро, не позволяя себе снова погрузиться в размышления. Это позволило ему спустя пару минут различить едва слышный звук, который он, скорее всего, упустил бы, если б не был настороже. На сей раз можно было не сомневаться: подошва чужого башмака звякнула о мостовую. Именно звякнула – металлический звук не мог быть эхом его шагов, это чиркнула по камню специальная набойка, которой укрепляют обувь для калек от рождения с особой патологией ступни. Теперь Валантен был уверен, что кто-то следует за ним по пятам. Более того, незнакомец успел сократить расстояние, с тех пор как инспектор услышал его в прошлый раз. По звуку можно было определить, что преследователь остановился в десятке метров.

Валантен развернулся, быстро прошел назад, но никого не увидел. Либо человек успел укрыться в подворотне, либо Валантен проскочил мимо, не заметив его в густом тумане. Охваченный раздражением и тревогой, он несколько раз повернулся вокруг своей оси, озираясь, и, ускорив шаг, решил снова пойти к Сене. Несколько минут казалось, что преследователь бросил свое занятие, потому что больше ни один звук не выдавал его присутствия, и Валантен расслабился. Еще два-три переулка, и он выйдет к Сене, а там никаких угроз можно будет не опасаться.

Он уже начал корить себя, что всполошился попусту, когда позади вдруг раздался стук, за которым последовало приглушенное проклятие. С бьющимся сердцем инспектор резко обернулся и вгляделся в клубящуюся мглу. По-прежнему вокруг никого не было видно, и он крикнул с досадой:

– Эй, кто там?

А в следующую секунду понял свою ошибку. Загадочный преследователь – кем бы он ни оказался и каковы бы ни были его намерения – сумел по голосу определить местоположение цели. Еще до того, как взгляд Валантена заметил движение в тумане, чутье подсказало ему отпрянуть в сторону, к ближайшему фасаду. Этот рефлекс спас ему жизнь. Какой-то тяжелый предмет, задев его голову по касательной, обрушился из марева на плечо у основания шеи. Вся левая рука тотчас онемела, но инспектор понимал, что действовать нужно быстро.

Превозмогая боль, он повернул кольцо на рукоятке трости – и обнажилось тонкое длинное острие шпаги. Атакуя в фехтовальной третьей позиции, Валантен ринулся вперед, туда, где предположительно должен был находиться отступивший преследователь, и нанес три укола в пустоту. Четвертый попал в цель – острие шпаги встретило некоторое сопротивление, и тогда Валантен сделал выпад, загоняя сталь глубже. Раздался душераздирающий стон, а через секунду в тумане отчетливо зазвучали неровные шаги: кто-то, уже не скрываясь, убегал, прихрамывая.

Преследовать вслепую этого человека Валантен сейчас был не в состоянии: он рухнул на колени, на мокрую мостовую. Голова раскалывалась, в глазах плясали искры. Он старался дышать глубоко и размеренно, чтобы унять бешеное биение сердца. Постепенно боль, обжигавшая всю левую половину тела, унялась. Тогда Валантен поднес к лицу кончик трости-шпаги, чтобы получше его рассмотреть.

Стальное острие на два пальца было окрашено алым.

Глава 12. В волчьей пасти

К хозяину «Трех беззаботных коростелей» Валантен приблизился не без опаски. Как и в первый его визит сюда, заведение, несмотря на ранний утренний час, уже было переполнено посетителями. Кабатчик восседал на том же месте, у входа в кухню, откуда доносились запахи еды и пригорелого сала. Зажав в зубах курительную трубку, он лениво покачивался на задних ножках стула.

Накануне вечером Валантен после нападения, которому он столь внезапно подвергся, обработал страшного вида кровоподтек размером с голубиное яйцо у себя над левой ключицей, размышляя о неожиданном повороте событий и о том, как эффективнее продолжить расследование.

И чем больше он об этом размышлял, тем более подозрительным казалось ему происшествие в тумане. Если его преследователем был обычный грабитель, решивший обчистить припозднившегося буржуа, он наверняка начал бы с угроз – потребовал бы от Валантена остановиться и отдать кошелек, а напал бы лишь в том случае, если бы жертва оказала сопротивление. Однако вместо этого загадочный незнакомец воспользовался туманом, чтобы подобраться к нему, Валантену, как можно ближе, и попытался прикончить его одним ударом без предупреждения. Судя по силе удара, орудие, которое использовал незнакомец, проломило бы ему череп, если б в последний миг он не уклонился. Нет, решительно, это не было нападение с целью грабежа. Это была попытка убийства.

Неужели причиной стали его первые продвижения в расследовании? То есть ему удалось внушить кому-то столь серьезное беспокойство своими вопросами, что этот кто-то дерзнул совершить покушение на блюстителя закона? Валантену в это не верилось. Он только взялся за дело Доверня и успел лишь собрать свидетельские показания, которые, по сути, мало что дали сами по себе. Но может ли быть у нападения иная причина? В любом случае, единственным направлением в расследовании пока оставалась деятельность республиканцев, которые устраивали тайные сходки в кабаке «Три беззаботных коростеля». А стало быть, ему необходимо было вернуться сюда и попытаться выяснить побольше о том, что происходит за закрытой дверью внутри заведения. Несмотря на очевидный риск, лучшим способом чего-то добиться, по мнению Валантена, было действовать напрямую.

В соответствии с этим принятым накануне решением, молодой человек приблизился к кабатчику. Тот был поглощен важным занятием: выковыривал из-под ногтей грязь острием кухонного ножа. Увидев Валантена, он прервался, вытер лезвие о рукав и окинул молодого человека взглядом с головы до ног. Красный нос и лиловая сетка сосудов на лице ясно свидетельствовали о том, что кабатчик не ограничивается продажей горячительных напитков, но и сам воздает им должное при каждом удобном случае.

– Чего изволите, любезнейший месье? – осведомился пьяница.

На Валантена пахнуло перегаром и вонью гнилых зубов. Вместо ответа инспектор повторил действия людей, за которыми наблюдал здесь три дня назад: показал на ладони меню, сложенное так, что из букв названия «Три беззаботных коростеля» складывались слова «без короля».

«Сезам, откройся, – подумал он. – Настал момент истины. Отступать поздно».

Кабатчик прищурился, затем понимающе кивнул.

– Ясно. Уберите это, – буркнул он. – Вы не из наших завсегдатаев, верно? У меня отличная зрительная память, и уж такое ангельское личико, как у вас, я бы не забыл.

– Я друг Люсьена Доверня. Это он сказал мне о собраниях, которые проходят у вас за закрытыми дверями. Он хотел представить меня своим товарищам.

– Никаких имен, черт побери! – процедил сквозь зубы кабатчик, досадливо оглядевшись, чтобы удостовериться, что никто из клиентов их не слышит. – Иначе на кой ляд, по-вашему, тут придумали секретный пропуск, а?

Валантен скроил виноватую мину и покорно последовал за сердитым хозяином – тот, поднявшись со стула, направился к двери, которая вела во внутренние помещения. Кабатчик извлек из-под фартука длинный ключ, отпер замок и отступил, пропуская гостя. Заговорщически подмигнув, он шепнул, когда Валантен переступал порог:

– Вам в конец коридора. Последняя комната направо.

Дверь закрылась за спиной инспектора, в замке скрежетнул ключ.

«Первое препятствие пройдено! – подбодрил себя Валантен. – Но сейчас начнется все самое серьезное. Давай, дружище, соберись, дальше нужно действовать еще осторожнее».

Заранее обдумывая план проникновения в тайное общество, молодой полицейский все же решил, что придется сориентироваться на месте и дальше уже полагаться на интуицию. В конце концов, если бывшие приятели Люсьена придумали секретный пропуск, значит, не все посетители тайных собраний хорошо знакомы друг с другом. В этом не было ничего удивительного. После запрета «Общества друзей народа» полицейское начальство постоянно получало рапорты о более или менее спонтанных попытках создать подпольную республиканскую организацию. В отсутствие координационного центра разнообразные тайные ячейки, по сути настоящие повстанческие отряды, соперничали друг с другом, и каждая норовила возглавить республиканское движение, превзойдя остальных по количеству членов. Из-за этого они теряли осторожность и совершали оплошности, благодаря которым службам Префектуры полиции было легче устанавливать за ними слежку. Лишь относительное благодушие новых властей объясняло тот факт, что главные возмутители спокойствия еще не брошены за решетку все как один.