Веревка из песка - Анатолий Яковлевич Степанов

до начала двадцатого — мундир. — Не надо слушать тех, кто говорит, что Скалозуб — дурак. Он да Молчалин — самые умные люди грибоедовской комедии, умные, агрессивно беспринципные и залихватски-циничные. Он же дьявольски остроумен, твой полковник. Ведь какое придумал в ответ на мальчишеские эскапады Чацкого! «А князь Григорию и вам фельдфебеля в Вольтеры дам. Он в три шеренги вас построит, а пикните, так мигом успокоит». Он, насмотревшись и наслушавшись пустопорожних, без конца болтающих о прогрессе Репетиловых, принимает неврастенического, измотанного дальней дорогой Чацкого с его невоздержанными от усталости и холодного приема едкими речами за одного из этих Репетиловых.

— А как же насчет пуговичек и петличек? — со скрытым ехидством поинтересовался Леша.

Захар Захарович оценивающе посмотрел на него и начал вроде бы совсем о другом:

— Помню, лет тридцать с хвостиком тому назад видел я по телевизору, как Брежнев награждал орденом Ленина министра внешней торговли Патоличева. Обычный ритуал: Леонид Ильич достал из кармана бумажку и, гакая, начал читать: «Дорогой товарищ Патоличев…» и так далее. И вдруг человек с другой планеты — щегольски одетый, раскрепощенный Патоличев — на хорошем русском языке без бумажки — ужас какой, без бумажки! — произносит в ответ вполне человеческие слова. Но шок, как понимаю, испытал не я один. Прошло какое-то время, год-два, не помню, но я опять по телевизору смотрю выступление того же Патоличева на каком-то сборище. Не отрывая глаз от бумажки, он несет тривиальную совковую жеребятину на чистейшем суржике. Теперь он такой, как все. Скалозуб и Молчалин мимикрируют. Они легко могут быть такими, какими их хотят видеть. Что такое петлички Скалозуба и «собака дворника» Молчалина? Они свое притворство превратили даже в некую спортивную игру. Они как бы спрашивают Фамусовых: неужто вы не понимаете, что мы вас дурачим? — Захар Захарович чуть передохнул и устало завершил свой монолог: — Да и вы, дорогие мои ребятишки, мимикрируете. Что такое ваш молодежный сленг? Стремление быть подобными наиболее, как вам кажется, продвинутым и оригинальным ровесникам.

— Захар Захарович, а вот мне рассказывали, что Савельев когда-то в Малом играл Скалозуба фанатиком-фашистом, чуть ли не Гитлером… — возразил Алексей.

— Слишком ты, Леша, любознателен для актера, — Захар Захарович слегка потянулся, потом, разминаясь, присел два раза. Посмотрел в полумрак мастерской, где на гостевых местах сидел одинокий Сырцов, и разрешил:

— Можете забирать своего Скалозуба, Георгий.

— Мне бы и Лизаньку, — напомнил подошедший Сырцов.

— Ната, отдайся сыщику! — приказал Захар Захарович.

— Вот так прямо сразу? — наивно хлопая ресницами, спросила Наталья.

— Для приличия можешь сначала слегка пофлиртовать, — посоветовал Захар Захарович. — В общем, идите и не грешите. — И Сырцову: — В вашем распоряжении — час. Через час их кусок, они мне нужны.

Вышли из института втроем. Сырцов открыл дверцу своего мерседесовского джипа и, обернувшись к молодым, спросил:

— Где посидим?

— Поблизости, — решительно заявил Алексей. — Вы же слышали: у нас час.

— А что поблизости?

— Наш кабактерий.

* * *

Подъехали к их кабактерию-кафушке неподалеку от метро «Ботанический сад». Столики, стойка-самообслуга. Наташу и Алексея Сырцов усадил, а сам направился к стойке. Сделал три захода, чтобы перенести на столик приобретенное: бутылку хорошей водки, три бутылки «Хольстена», бутерброды с рыбкой и ветчиной.

— А шаурму халдейка сама поднесет, — сказал он.

— Нам водку нельзя! У нас еще репетиция! — ужаснулась Наталья.

— Ничего с вами не случится. Только раскрепощенней будете, — разливая, успокоил ее Сырцов. Разлил, Наталье — поменьше, поднял стакан, посмотрел в глаза Алексею, посмотрел в глаза Наташе. — Я хочу, чтобы вы помогли мне, ребята.

Чокнулись, выпили. Наталья, естественно, закашлялась. Сырцов заботливо поднес ей пивка, она хлебнула и отошла.

— А как мы можем вам помочь? — спросил Алексей.

— Исчерпывающими ответами на мои дурацкие вопросы. Какой он, Алексей?

— Димка-то? Чистый ваучер.

— Дурак, что ли? — слегка удивился Сырцов.

— Почему дурак? — пришлось удивляться Алексею. — Простая душа. Открытый, иногда по-провинциальному наивный, но неглупый, совсем не глупый. И волевой.

— Какой он, Наташа?

— Красивый, — брякнула Наталья и смущенно хихикнула — слегка поплыла от водочки. Тут же посерьезнела: — Вот Лешка сказал: простая душа. Не простая, Леша, а настоящая. Он, сам никогда не лукавя и не обманывая, считает, что и другие такие же, как он, и верит тому, что ему говорят. Когда же его обманут, пожалеет огорченно обманувшего и опять за свое. Из-за него у нас в мастерской ни интриг, ни открытой и злобной зависти, ни подхалимства — Димы стесняемся.

— Идеальный герой нашего времени, — понял Сырцов и разлил по второй. Чокнулись, выпили — Наталья пригубила. — Теперь о том, чему вы были свидетелями той ночью в магазине.

— Мы были свидетелями, как Димка скрутил этого мужика. Я потом побежал за ментом. Когда вернулся, мужик уже зажмурился. — Алексей замолчал.

— А я, как потом оказалась, одна видела этого, в желтом пальто, и машину вроде вашей, — добавила Наташа.

— Судя по тому, что вы о нем рассказали, Дима не наврал.

— Дима никогда зря греметь крышкой не станет, — солидно заявил Алексей.

— Надо полагать, ты сказал, что Дима не соврал, — перевел на русский Алексееву тираду Сырцов. — Ну а что он вам рассказывал?

— Дождешься от него! — почему-то обидевшись, ответила Наташа.

— Вот первый и, я думаю, не единственный недостаток нашего общего друга — скрытность.

— Да не скрытный он! Просто не любит обременять других своими неприятностями.

— Вы сказали, Наташа, неприятности. Значит, кое-что он вам все-таки рассказал. Напрягитесь, вспомните, мне каждая мелочь важна.

— В ментовке его сначала дежурный мусоргский трепал, а к утру полкан подъехал.

— Знаю. Лапин, — подтвердил Сырцов.

— Еще что?

— Леша почти дословно передал, что по этому делу сказал нам Дима. И больше о серьезном ни слова. Только веселые байки о том, как в козлятнике алкашам лекцию о вреде пьянства читал, — добавила Наташа.

— Вот еще что! — радостно вспомнил Алексей. — Он там, в обезьяннике, с забавной девчонкой познакомился. Она потом его дождалась, накормила, денег на такси дала — Димка на движение опаздывал. Хипповая вроде, из гринписовых. Никак все, Наталья?

— Ну, до капельки! — подтвердила Наталья и открыто глянула на свои часы.

— Разопьем остатки, — приказал Сырцов. — Успеете. Я вас подвезу.

Быстренько допили и вышли на воздух. Алексей завистливо смотрел на джип.

— Такие колеса, я думаю, за большие бабки куплены.

— Так и зарабатываю я немало, Леша.

— И за это дело вам хорошо заплатят, да? — невинно поинтересовалась Наташа.

— Если я его хорошо исполню.

— А кто и для чего вас нанял? — нахально, пользуясь женскими привилегиями, спросила Наталья.

Прежде чем ответить. Сырцов открыл дверцу джипа и пригласил:

— Прошу. — Проследил, как уселись на заднем сиденье молодые, сел