Сюрприз для лучшего любовника - Мишель Дуглас

Заглянув в его голубые глаза, Эдди внезапно потеряла ориентацию во времени и пространстве. Она не знала, кто из них сдвинулся с места, но в следующую секунду ее грудь оказалась в считаных миллиметрах от его груди. У нее перехватило дыхание. Флинн поднял руку, словно… словно собирался привлечь ее ближе к себе.

Внезапно он отвел взгляд, отстранился и, слегка сжав ее плечо, произнес:

– Встречаемся здесь в шесть часов.

Она смогла лишь кивнуть в ответ и несколько секунд тупо смотрела ему вслед.

– Фрейлейн Эдди?

Услышав голос консьержа, она повернулась и подошла к стойке.

– Guten Tag, Бруно.

– Guten Tag. Посмотрите. – Он продемонстрировал ей буклет. – Думаю, я нашел место, где вы с мистером Мейдером могли бы отпраздновать Рождество. Посмотрите сюда. – Открыв буклет на нужной странице, он указал Эдди на нее.

– Это просто класс, Бруно, – произнесла она с восхищением, взяла у него буклет и принялась его листать, чувствуя, как ее лицо расплывается в улыбке.

– Вы бы хотели, чтобы я забронировал это для вас с мистером Мейдером?

– Да, пожалуйста! О, Бруно, вам цены нет.

– Я закажу вам еще и автомобиль.

– Большое вам спасибо, Бруно.

– Не за что. Это часть моей работы, – мило улыбнулся Бруно. – Чуть не забыл. Пока вас не было, вам принесли вот это, – добавил он, протянув ей большой конверт.

– Danke.

Разве этот человек не заслужил рождественский подарок?

Войдя в свой номер, она вскрыла конверт и, вытащив из него пачку финансовых отчетов, рассмеялась. К ним не прилагалось никакой записки. Бедный Говард! Наверное, он затаил на нее обиду после того телефонного разговора. Скорее всего, это Фрэнк и Джинни заставили его отправить ей этот отчет.

Эдди бросила бумаги на кофейный столик. Она просмотрит их позже. Зачем тратить такой чудесный день на отчеты, когда можно пройтись по магазинам?

Когда Флинн вышел в фойе, Эдди уже ждала его там. Увидев его, она тут же соскочила с диванчика и заулыбалась. На ней было красное пальто свингкот, на ее щеках играл румянец.

Флинн потрогал лацкан ее пальто.

– Вы сегодня заглянули в отдел уцененных товаров? – пошутил он.

Эдди дерзко вскинула подбородок:

– Если бы вы знали, сколько оно стоит, вы бы так не говорили. – Затем она улыбнулась. – Оно дорогое, но я не смогла перед ним устоять.

– Ну и хорошо. Оно вам идет.

Улыбнувшись шире, Эдди взяла его за руку и повела к боковому выходу. Должно быть, она не захотела снова оказаться вместе с ним в одной секции вращающейся двери. Он надеялся, что она как можно дольше не будет отпускать его руку. Ему была приятна ее близость.

– Куда дальше? – спросила Эдди, остановившись на тротуаре.

– Направо. – Они продолжили идти, и он посмотрел на нее. – Вы не будете расспрашивать меня о том, куда мы направляемся?

Эдди бросила на него взгляд из-под густых темных ресниц. Она подстригла челку, и теперь ее глаза стали еще выразительнее.

– Зачем? Я люблю сюрпризы.

Возможно, на ферме у нее их было не слишком много. Наверное, он несправедливо с ней поступил, заставив ее остаться в Лорна-Лиз.

– А еще мне нравится делать сюрпризы другим, – добавила Эдди.

– Нам недалеко идти, – сказал он на всякий случай.

Они перешли на другую сторону улицы и свернули в переулок.

– Вот мы и на месте.

Эдди окинула восхищенным взглядом здание, перед которым они остановились.

– Как называется эта церковь? – спросила она.

– Петерскирхе, церковь Святого Петра.

– На днях я была во Фрауенкирхе. Она очень красивая.

Флинн подумал о том, что ему тоже следует как-нибудь туда сходить. Он много раз видел две одинаковые высокие башни, неоднократно ориентировался по ним, но в самой церкви не был ни разу.

– Петерскирхе самая старая церковь в Мюнхене. В моем путеводителе также говорится, что она построена в стиле рококо. Мы идем внутрь.

Там уже было много народа. Флинн нашел для них свободные места на скамье в центре.

– Мы пришли на мессу? – прошептала Эдди.

Он указал ей на переднюю часть помещения, и ее лицо просияло.

– Это будет концерт?

– Да, рождественский концерт мюнхенского филармонического оркестра.

– Настоящего оркестра?

– Самого лучшего в Мюнхене, – заверил ее Флинн.

Как он и ожидал, Эдди очень понравился концерт. Чего он совсем не ожидал, так это того, что сам получит удовольствие от музыки и предпраздничной атмосферы. Когда концерт закончился, они, в отличие от других слушателей, не пошли к выходу.

– Волшебно, – прошептала Эдди.

– Потрясающе, – сказал он, повернувшись к ней лицом. – Скрипки в последней части были невероятно хороши.

Эдди схватила его за руку:

– А виолончели так красиво играли, что я едва могла дышать.

Флинн встал, заставив ее подняться вместе с ним. Его рука машинально легла ей сзади на талию, но она не отстранилась. Напротив, ее ладони легли ему на грудь, а когда взгляд ее глаз цвета виски задержался на его губах, у него возникло такое чувство, будто кровь закипела в его жилах.

Ее дыхание участилось, пальцы вцепились в лацканы его пальто. Он хотел ее поцеловать. Он должен был ее поцеловать.

Ее глаза потемнели, губы приоткрылись.

Флинн вдохнул ее пьянящий аромат, и желание наполнило каждую клеточку его тела. Его взгляд сосредоточился на ее губах, таких чувственных, таких соблазнительных. Он ниже наклонил голову и почувствовал на своей коже теплое дыхание Эдди. Напряжение внутри его нарастало с каждой секундой.

«Что ты делаешь, черт побери?»

Он резко выпрямился и попытался отойти назад, но не смог, поскольку пальцы Эдди все еще крепко сжимали лацканы его пальто. Она судорожно вздохнула, в ее взгляде промелькнуло понимание. Затем она убрала руки и произнесла:

– Все правильно. Я помню, что у вас было два неудачных брака и что вы не вступаете в романтические отношения со своими наемными работницами.

Повернувшись, она преодолела проход между скамьями и направилась к сводчатой двери. Флинн последовал за ней. Он догнал ее только на улице. Она стояла на лестнице и смотрела на него. От этого взгляда у него защемило сердце.

– Простите меня, Эдди. Это была моя вина. Я поддался сиюминутному порыву.

Эдди наморщила нос:

– Не вы один.

После этого напряжение между ними ослабло, но у него было такое чувство, что это ощущение обманчиво.

– Не хотите перекусить? – спросил он. – Может, выпьем по кружке глинтвейна?

– Насчет еды я согласна, но глинтвейн не нужен. У меня и так сейчас внутри все горит.

«У меня тоже», – подумал Флинн, двигаясь вместе с ней в сторону Мариенплац.

– Вы для меня значите больше, нежели рядовая наемная работница, – сказал он, уставившись себе под ноги.