Дары Инферно - Сим Симович

class="p1">Они молча наблюдали за процессом. Темное облако над чашей становилось все плотнее, в то время как само зелье постепенно возвращало свой первоначальный серебристо-голубой цвет. Через семь минут Снейп взмахнул палочкой, произнеся заклинание на латыни, и темное облако вспыхнуло безвредным голубым пламенем, полностью рассеявшись.

— Теперь можно извлечь кинжал, — сказал он.

Сахиби осторожно достал артефакт из чаши. Изменения были очевидны — лезвие блестело, как новое, а серебряная рукоять вернула свой естественный блеск. Но главное изменение ощущалось на энергетическом уровне — зловещая аура, окружавшая кинжал, полностью исчезла.

— Впечатляюще, — искренне произнес Сахиби, проверяя кинжал несколькими диагностическими заклинаниями. — Вся темная магия нейтрализована. Теперь это просто старинное, но абсолютно безопасное оружие.

Снейп позволил себе легкую, едва заметную улыбку удовлетворения:

— Очищающий раствор работает даже лучше, чем я предполагал. Но это был относительно простой случай — скверна не была интегрирована в саму структуру предмета, а лишь наслоилась на него со временем.

— Да, для более сложных случаев понадобится более мощный метод, — согласился Сахиби. — Тот, о котором вы упоминали — с использованием слезы феникса, крови единорога и фрагмента философского камня.

Снейп взглянул на него с легким подозрением:

— Вы говорите так, словно намерены попробовать этот метод. Но, как я уже сказал, добыть эти ингредиенты практически невозможно.

Сахиби пожал плечами:

— Теоретический интерес, профессор Снейп. Хотя… — он сделал паузу, — феникс Дамблдора и единороги в Запретном лесу делают два из трех компонентов потенциально доступными. Остается лишь философский камень.

— Даже если бы у вас был доступ ко всем трем компонентам, — медленно произнес Снейп, внимательно наблюдая за реакцией Сахиби, — ритуал очищения требует исключительных навыков и глубокого понимания древней алхимии. Ошибка может привести к катастрофическим последствиям.

— Разумеется, — согласился Сахиби с легкой улыбкой. — Но разве не интересно обсудить теоретические возможности? В конце концов, мы оба ученые в своих областях.

Снейп некоторое время молчал, видимо, взвешивая, стоит ли продолжать этот разговор:

— Теоретически, если бы все компоненты были доступны, ритуал потребовал бы создания алхимического круга из чистого серебра, с символами четырех стихий и астрологическими знаками, соответствующими моменту проведения ритуала. Осквернённый предмет поместили бы в центр. Слеза феникса, символизирующая возрождение, кровь единорога, символизирующая чистоту, и фрагмент философского камня, символизирующий преображение, должны быть расположены вокруг предмета в форме треугольника.

Сахиби внимательно слушал, мысленно отмечая детали:

— А затем?

— Затем проводящий ритуал должен создать магический резонанс между тремя компонентами, используя заклинания на древнем арамейском языке, — продолжил Снейп. — Когда резонанс достигнет определенной силы, компоненты сольются в единую субстанцию, которая окружит осквернённый предмет. В идеальном случае произойдет разделение — чистая сущность предмета отделится от скверны.

— А скверна? — спросил Сахиби. — Что происходит с ней?

— Вот здесь и кроется главная опасность, — Снейп понизил голос. — Скверна не исчезает. Она должна куда-то перейти. В традиционном ритуале ее принимает на себя жертвенный сосуд — обычно другой предмет, достаточно прочный, чтобы удержать ее.

— Интересно, — задумчиво произнес Сахиби. — А если скверна — это часть живой души, как в случае с крестражем?

Взгляд Снейпа стал острым:

— Вы говорите о крестражах? Это крайне запрещенная тема, профессор Алов. Даже теоретические обсуждения могут привлечь нежелательное внимание.

— Чисто гипотетически, — мягко настоял Сахиби. — Если бы осквернение было такого рода, работал бы ритуал?

Снейп долго смотрел на него, словно пытаясь разгадать истинные мотивы этих вопросов:

— Теоретически — да. Но жертвенный сосуд должен быть особенно сильным. И, что важнее, должна быть причина, почему фрагмент души предпочтет перейти в новый сосуд, а не остаться в своем нынешнем вместилище.

— Что могло бы стать такой причиной? — спросил Сахиби.

— Большая совместимость, — ответил Снейп после паузы. — Душа тянется к тому, что ближе ей по природе. Если новый сосуд каким-то образом ближе к сущности души, чем старый, переход может произойти естественным путем, без принуждения.

Сахиби задумался. Это была ценная информация. Если крестраж в диадеме действительно принадлежал Волан-де-Морту, нужно было найти что-то, что имело бы с ним большее сродство, чем артефакт Равенкло.

— Благодарю за это теоретическое обсуждение, профессор Снейп, — сказал он наконец. — Оно было чрезвычайно познавательным.

Снейп кивнул, но его взгляд оставался подозрительным:

— Надеюсь, ваш интерес действительно чисто теоретический, профессор Алов. Практические эксперименты с подобными материями могут привести к последствиям, которые сложно предвидеть.

— Разумеется, — заверил его Сахиби. — Я вполне доволен нашим сегодняшним успехом с очищающим зельем. Простой кинжал — это одно, но более серьезные артефакты лучше оставить в покое.

Они закончили эксперимент, тщательно убрав все следы своей работы. Снейп сохранил оставшееся зелье в нескольких хрустальных флаконах, один из которых передал Сахиби:

— Возможно, вам пригодится для ваших уроков. Демонстрация очищения проклятых предметов может быть полезной для старших курсов.

— Весьма признателен, — Сахиби принял флакон, понимая, что этот жест означает определенную степень доверия со стороны обычно сдержанного мастера зелий.

Покидая лабораторию Снейпа, Сахиби уже планировал свои дальнейшие действия. До следующего полнолуния оставалось меньше месяца. За это время ему нужно было подготовить всё необходимое для ритуала и, самое главное, найти подходящий сосуд для фрагмента души Волан-де-Морта.

"Что-то близкое ему по природе", — размышлял он, поднимаясь по лестнице из подземелий. — "Что-то, связанное с его сущностью, с его историей…"

И тут его осенило. Если Темный Лорд создал крестраж из диадемы Равенкло, возможно, он не ограничился одним основателем. Что, если другие реликвии тоже стали вместилищами частей его души?

Эта мысль требовала проверки. Сахиби ускорил шаг, направляясь к своим комнатам. Ему предстояло много работы, и время не ждало.

* * *

В следующие недели Сахиби вел двойную жизнь — днем исполнял обязанности профессора защиты от темных искусств, а ночами погружался в исследования, ища подтверждение своей теории о крестражах. Его уроки получили признание как среди студентов, так и среди коллег — практичные, информативные, с идеальным балансом между теорией и практикой. Даже МакГонагалл, поначалу настроенная скептически, однажды заметила за обедом, что дисциплина по защите от темных искусств наконец обрела достойного преподавателя.

Библиотека Хогвартса стала его вторым домом. Сахиби методично изучал все доступные материалы об основателях и их реликвиях, а также собирал крупицы информации о Томе Реддле — юноше, который впоследствии стал Волан-де-Мортом. Он нашел старые школьные записи, упоминающие блестящего ученика Слизерина, получившего награду за особые заслуги перед школой, просмотрел фотографии в старых ежегодниках.

Однажды вечером, когда библиотека уже опустела, а