Ястребы мира. Дневник русского посла - Дмитрий Рогозин

В зале стояла гробовая тишина. Мало кто верил в действительность происходящей на их глазах трагедии. Один только Козырев, не обращая внимания на угрозы Руцкого, пребывал в прекрасном расположении духа. Ему предстоял переезд из скромного кабинета на проспекте Мира в роскошные апартаменты легендарного Мистера «НЕТ» в высотном здании на Смоленской площади, и он уже мысленно двигал в нем мебель.

Пройдет еще немного времени, и из этой высотки на Смоленке на биржу труда потянется вереница кадровых дипломатов, которые не пожелают трудиться вместе с Козыревым. В общей сложности около 900 профессионалов покинут МИД с начала 90-х годов, и эта кадровая рана так и не заживет на теле внешнеполитического ведомства страны, значительно ослабив международные позиции России. То же произойдет и в Министерстве обороны, и в КГБ, из которого Ельцин выкинет на улицу последних профессионалов.

Страна, как взятый штурмом город, была отдана на растерзание армии бесов. Единственным препятствием на пути номенклатурной банды, расчленившей Союз и захватившей власть в «суверенных республиках», стоял Верховный Совет РСФСР. Жить ему оставалось менее двух лет.

Форсированный распад СССР не мог не привести к череде кровавых гражданских конфликтов. Ленинская национальная политика, направленная против интересов русского народа, предполагала реализацию права нации на самоопределение вплоть до отделения и образование собственной государственности. За год до начала Первой мировой войны «вождь мирового пролетариата» писал:

«Что касается права угнетенных царской монархией наций на самоопределение, т. е. на отделение и образование самостоятельного государства, то социал-демократическая партия, безусловно, должна отстаивать это право. Этого требуют как основные принципы международной демократии вообще, так и в особенности неслыханное национальное угнетение большинства населения России царской монархией, которая представляет из себя самый реакционный и варварский государственный строй по сравнению с соседними государствами в Европе и в Азии. Этого требует дело свободы самого великорусского населения, которое неспособно создать демократическое государство, если не будет вытравлен черносотенный великорусский национализм, поддерживаемый традицией ряда кровавых расправ с национальными движениями».

Под нацией большевики понимали всякую народность, представленную в Российской империи, и доселе не имевшую не то что своей государственности, но и собственной национальной культуры и даже письменности. Понятно, зачем это было нужно партии революционеров. Ленин и его товарищи искали внутри страны влиятельных союзников, ненависть которых могла бы быть направлена против режима.

Славяне, освоившие обширные пространства Евразии и основавшие вместе с различными чудскими племенами и народностями великую русскую цивилизацию, в союзники большевикам не годились. В национальном вопросе русским отводилась бессловесная роль глины, от которой отрывались куски пожирнее для лепки государственности «младших братьев». При этом «старший брат», заклейменный как «надсмотрщик в тюрьме народов» (так большевики обзывали царскую Россию), должен был не только соглашаться с беспрецедентным переделом его родовой территории (на что не посмели решиться даже злейшие супостаты России), но и оплачивать за свой счет все эти «репарации и контрибуции» в пользу инородцев.

Русский народ был задействован в революции только как таран для слома сопротивления правящего класса. Русских крестьян, солдат и рабочих толкнули в конфликт с собственным дворянством, офицерством и духовенством. Гениальные лозунги Ленина: «Земля — крестьянам!», «Фабрики — рабочим!», «Мир — народам!» оказались циничным бесовским обманом. Вместо мира русские получили Гражданскую войну, вместо воли — закабаление. «Неправильно было бы под правом на самоопределение понимать что-либо иное, кроме права на отдельное государственное существование», — вот квинтэссенция русофобского смысла ленинской национальной политики.

Надо сказать, что классики марксизма-ленинизма вообще ненавидели Россию и русский народ, а потому утверждение на долгие 70 лет социализма в России надо рассматривать как недоразумение, парадокс и насмешку истории.

Презрение, что сквозит в статьях Маркса по отношению к славянским народам, просто поражает. Чехи, болгары, хорваты — «варвары», черногорцы — «воры». Говоря о славянских землях, оккупированных в ту пору турками, Маркс иронизирует: «Эта великолепная территория имеет несчастье быть населенной конгломератом различных рас и национальностей, о которых трудно сказать, какая из них наиболее неспособна к прогрессу и цивилизации». А вот еще одна любопытная фраза Маркса: «Славянские варвары — природные контрреволюционеры, особенные враги демократии».

В 1849 году Энгельс писал вNeue Rheinische:«Ближайшая мировая война сметет с лица земли не только реакционные классы и династии, но и целые реакционные народы». Русский народ, естественно, стоит на первом месте. В 1882 году Энгельс откровенничал с Каутским: «Вы могли бы спросить меня, неужели я не питаю никакой симпатии к славянским народам? В самом деле — чертовски мало». А вот еще поразительные признания товарища Энгельса: «Необходима безжалостная борьба не на жизнь, а на смерть с предательским по отношению к революции славянством… истребительная война и безудержный террор».

Замечательны рекомендации Маркса в период Крымской войны, которую Россия вела в XIX веке, героически защищая свою землю в неравной схватке с несколькими европейскими державами: «…если план будет осуществляться неуклонно и настойчиво, то Кронштадт должен будет пасть… Во что превратилась бы Россия без Одессы, Кронштадта, Риги и Севастополя, если бы Финляндия была освобождена, а неприятельская армия расположилась у ворот столицы и все русские реки и гавани оказались бы блокированными? Великан без рук, без глаз…»

Маркс и Энгельс в газетеNeue Oder-Zeitungв течение всей войны печатали одну за другой статьи, полные ненависти к России и страстно желая ей поражения, а всем державам Европы — поражения революцией. Раздраженный успехами русских, Маркс писал, что с русских «маска западноевропейской цивилизации упала и обнаружился татарин», что русская армия — «образец плацпарадной муштры». При этом, повторяя почти дословно статью Энгельса («Крымская кампания», 27 декабря 1854 г.), Маркс и Энгельс были очень сердиты на англо-французские войска за то, что они не могли справиться с русскими, и увлеченно разыгрывали поражение России в случае вступления в войну Австрии или штурма Кронштадта.