Очень плохой парень - Никола Марш

— Я не строю отношений.

— Как и я.

— Ты была помолвлена!

— Именно, но я не собираюсь снова наступать на грабли. — Джейд закатила глаза. — Разве мы это уже не обсуждали?

Какое-то время Райс собирался с духом, чтобы продолжить неприятный разговор.

— Давай же, Рейнджер.

— Слушай, это звучит глупо, но я не участвую в «спим-вместе-живем-вместе» мероприятиях. Давай просто все забудем.

— Нет. — Ей не нужна вся эта чушь. Ей достаточно своих тараканов. Поднявшись со стула, Джейд подошла к Райсу и толкнула его в грудь. — То, что произошло прошлой ночью, — результат того, что мы нравимся друг другу. Мы здравомыслящие взрослые люди — так в чем дело?

— Дело в том…

— Это был риторический вопрос, дай мне закончить. — Последовал другой толчок, сильнее, чтобы вбить ему в голову то, что она чувствовала. — Это не приставания к помощнице, это обоюдное влечение. Никаких обязательств с обеих сторон — так что же тут сложного?

Его обуревали разные эмоции — от надежды до сожаления, от упрямства до оптимизма, и наконец он принял решение.

— Ты когда-нибудь была с мужчиной на одну ночь?

Она смущенно покачала головой:

— Нет.

— Считай, что это первый раз.

Боль пронзила Джейд — острая, невыносимая. Она бессильно опустила руку, отступив назад.

Он стоял, словно каменная статуя. Такой же неподвижный, такой же холодный.

К горлу Джейд подступил комок. Мысленно молясь, чтобы ее голос оставался спокойным, она сказала:

— Никогда бы не подумала, что ты сволочь.

Развернувшись, она вылетела из кухни, не оглядываясь.

Глава 13

— Босс, где Джейд?

Райс сморщился. Кряхтя, он поднял самую тяжелую коробку:

— Она не очень хорошо себя чувствует.

Райс точно не знал и не мог знать, учитывая, что она не разговаривала с ним с утра.

Он едва мог вынести то, что сделал, что сказал, тем самым оттолкнув ее. Однако, несмотря на ужасное чувство вины, он знал — в конце концов, так будет лучше.

Он повторял себе это целый день, и ему следовало продолжать это делать, чтобы не побежать в восточное крыло, не выбить дверь и не упасть перед ней на колени с извинениями.

Она назвала его сволочью. Он заслужил это.

Коди перестал разгружать коробки:

— Наши голубки поругались?

Райс повернулся слишком быстро, уронил тяжелую коробку на ногу и смачно выругался.

Коди ухмыльнулся:

— Похоже, я получил ответ.

— Заткнись! — Райс присел на бревно, жалея, что ввязался в этот разговор.

— Ты сегодня злее, чем обычно. Джейд скрывается в своей комнате. Между вами что-то произошло.

Да, что-то действительно произошло. У него был самый потрясающий секс в жизни, он наконец по-настоящему сблизился с женщиной, а потом смертельно обидел ее.

— Мы слегка повздорили, ничего особенного.

— Чувак, да вы как костер, который вот-вот вспыхнет. Только чиркни спичкой — и фух! — пожар.

Райс не мог бы описать это более точно. Они пылали этой ночью. Воспоминания о жарких страстных поцелуях и погружении в ее жаркое тело проносились перед его глазами.

— Это не шутка. Джейд хороший работник. Я не хотел бы потерять ее.

— Она не поддастся чувствам. Джейд борец.

Да, он уже убедился в этом утром.

— Если вы не разговариваете друг с другом, как вы собираетесь вместе работать?

— Мы справимся.

Хитро взглянув на Райса, Коди передал ему несколько коробок:

— Почему бы тебе не забыть о своих убеждениях и просто быть с ней?

— Работай!

Он хорошо знал Коди, любил его как друга и как надежного сотрудника, но давать советы в любовных делах не входило в его обязанности.

— Как скажете, босс.

Умный парень. Он знал, когда нужно остановиться.

Но Райсу даже хотелось, чтобы Коди снова стал его доставать. Тишина оставляла его наедине со своими мыслями.

В идеале ситуация складывалась для него как никогда лучше. Через несколько месяцев он возвращается в Ванкувер, она — в Сидней. Все. Никаких обязанностей. Никаких обещаний. Никаких привязанностей.

Ему не нужны сложности.

Ему не нужна она.

Райс посмотрел на окно ее спальни, и острая боль пронзила его грудь.

После нескольких часов гнева, проклятий и слез Джейд была готова к войне.

Нет, она не собиралась драться с Райсом. У нее был план получше. Сосредоточиться на работе, быть миролюбивой. Так поступают взрослые цивилизованные люди.

— Ого, ужасно выглядишь.

Она поморщилась, увидев, что Коди толкнул Джека локтем:

— Так не говорят с дамами, бабуин.

Джек смутился:

— Извини, Джейд. Просто подумал, тебе надо знать. У тебя глаза опухли. Тебя кто-то укусил?

Она подавила смешок:

— Должно быть, щепка. Райс утром рубил дрова, вот и попала в глаз.

— В оба? — пробормотал Джек.

— Помоги мне распаковать вещи, болван. — Коди подмигнул Джейд и направил Джека к коробкам.

Джейд благодарно улыбнулась ему.

Услышав за спиной голос Райса, она постаралась взять себя в руки.

— Мы разбираем поставки. Присоединишься?

Она ожидала, что он уйдет, но разве его поступки можно предсказать?

— Конечно.

— Мы разгрузим оставшееся. Джек, пошли поможешь.

Коди поднял бровь, и Джейд кивнула, благодарная ему за время, предоставленное ей для того, чтобы поговорить с Райсом с глазу на глаз. Если они собираются продолжить работать вместе, им нужно кое-что обсудить.

— Помочь?

Конечно же Райс хотел помочь парням. Наверное, он заметил дым, выходящий из ушей Джейд.

— Мы справимся, босс. Останься и помоги Джейд.

Подняв большой палец в знак одобрения за спиной Райса, Коди ушел, оставив ее с мужчиной, который чувствовал себя определенно не в своей тарелке.

Может, у него все-таки есть совесть?

— Кажется, все под контролем. Пойду приготовлю обед.

— Останься.

К ее удивлению, румянец залил щеки Райса. Неужели ее обходительный властный босс покраснел?

Пожав плечами, Джейд посмотрела на него:

— Я прошу у тебя прощения.

Его брови взлетели вверх. Он выглядел ошарашенным.

— Прилежные работники не называют босса сволочью, так что прошу прощения.

— Это я должен извиняться. — Засунув руки в карманы джинсов, он топтался на месте. — Я вел себя как идиот.

И даже хуже, но это не относилось к тому, о чем они говорили.

Воцарилась неловкая тишина, и Джейд отвернулась, чувствуя себя некомфортно под его пристальным взглядом. Он смотрел на нее, словно хотел сказать больше: раскаяние сквозило в его угрюмости и опущенных уголках губ.