Феномен - Владимир Геннадьевич Поселягин

жуткие крики долго потом разносились по окрестностям. Постепенно эта байка обросла огромной массой подробностей, и никто уже не сомневался в том, что это правда.

Так прошли две недели. И вот нас вдруг построили, вывели с территории лагеря и под конвоем погнали по дороге. Восемь сотен штрафников, семь рот. Снег ещё не выпал, но морозец стоял. Недавно шли проливные дожди, от которых мы прятались в бараках, и теперь, когда ударил мороз, всё сковало льдом, поэтому двигаться было неудобно, многие падали. Часа два мы так топали.

Чуть позже вышли на дорогу, разбитую гусеницами танков, прошедших, видимо, перед нами. Лёд хрустел под сапогами и ботинками, идти стало легче. Многие матерились, жаловались на холод: ну конечно, у многих ведь тонкие шинельки. Лёгкий, но холодный ветерок выдувал всё тепло. Я и сам был в летнем обмундировании, полученном в Москве, да в телогрейке. Уши приходилось отогревать, пилотка вообще не помогала.

А вели нас, как многие быстро поняли, к железнодорожной станции. Там на запасном пути стоял эшелон с теплушками. По шестьдесят человек набивали в вагон, но поместились все, и вскоре эшелон дал ход. Видимо, решили наступать, и мы будем пробивать коридор, но от места нашего содержания далековато, вот и решили доставить поездом.

Почти сутки мы были в пути. Провизию выдавали на руки, ели всухомятку. На весь день мы получили половину буханки ржаного хлеба, две луковицы и два куска жирной селёдки. Кипяток на станциях носили дежурные. Простая вода, но я свою чернил заваркой да кидал кусочек сахара и лимона, а так старался не выделяться и из хранилища ничего не доставал. Хотя свитер под гимнастёркой продолжал носить, а в карманах красноармейских шаровар у меня лежали вязаные перчатки. Свитер я убирал всего дважды, когда помывку организовывали. Это армия, тут с этим строго.

Глава 6. Штрафбат

Я написал девчатам письмо о том, что снова в армии; ответа пока не было, не успел бы дойти. Эти две недели на зоне прошли для меня неплохо. Между прочим, я нашёл здесь командира из 30-й танковой дивизии, в комдива которой меня должны были подселить после гибели. Не получилось, и ладно. Он комбат, в дивизии с начала войны, и пока дивизия окончательно не сгинула, трижды выходил из окружения.

Вот с этим капитаном я и общался. Мы даже на одних нарах устроились: у него верхняя полка, у меня – нижняя. Ох и много чего он рассказал мне по сорок первому году, а что не сразу вспомнил, позднее поведал. Он войну начал капитаном, потом был майором. По суду сняли ему одну шпалу, разжаловали обратно в капитаны за то, что не выполнил приказ командира взять высоту.

А приказ невыполним был. Все танки в заболоченной пойме реки перед высотой застряли, и немцы их расстреляли. Да и было их в батальоне пять единиц после последних отступлений и боёв. Комполка, отдавшему приказ, ничего, а комбата, выполнявшего этот приказ, сюда, в штрафники. Причём рассказ капитана подтвердил один из штрафников, который его знал.

По прибытии, а было это ночью, нас высадили и под лай собак куда-то толпой погнали. Три часа мы топали. Сосредоточились в голой рощице; если бы не ёлки, что росли с одной стороны, она бы насквозь просматривалась. Костры нам жечь запретили, передовая близко, так что кто как согревался. Я, например, зарядку делал и перчатки надел, холодно было.

Потом нас поротно повели к машинам и начали выдавать оружие, а после также ротами отправили к передовой, где мы спускались в мелкие окопы, на дне которых был лапник, пропитанный водой. Хм, мы где-то у Брянска, как я понимаю. Охрана осталась позади, нас они особо не боялись, даже когда мы оружие получили. Патронов-то нет, они вон тут штабелями, и на них сидят командиры взводов. Получали на руки по десять обойм, а также по одной гранате РГД-33 с осколочной рубашкой. Винтовка мне досталась покоцанная, штык выломан, но механизм в порядке.

От ротного прибежал взводный и негромко сообщил:

– Выбираемся из окопа и молча бежим на немцев. Минных полей перед нами нет. Соблюдать тишину. До немцев триста метров, они на высоте. Потом вторая полоса окопов, до них ещё четыреста метров. А как к ним в окопы будете прыгать, уже можно орать. Приготовиться… Выходим.

Сигнал дали фонариком. Оттолкнувшись, я лёг грудью на бруствер, закинул на него ногу и, перекатившись через спину, перевалился через край окопа. Вслед за мной выбирались другие парни, а я уже бежал к немцам. Ремни нам выдали, но без подсумков, патроны пришлось рассовывать по карманам. Я все убрал в хранилище, иначе выпадут, пока бежим, а в магазине винтовки только пять штук.

Мы пробежали едва половину, когда поднялась тревога и над нами взлетели, почти разом, несколько осветительных ракет. На миг встав на колено, я выстрелил. Винтовка оказалась довольно неплохо пристреляна, точно через реммастерские прошла, и я одной пулей поразил двух немцев, бежавших к пулемёту. Их окоп, чуть выдвинутый вперёд, был отлично виден мне отсюда, сами ракетой подсветили. Пуля попала в шею первому немцу, пробив её насквозь, и поразила в грудь второго.

А я тут же рванул дальше. Немцы, выбегая из тёплых блиндажей, занимали позиции, работали пулемёты, щёлкали карабины, но наши уже подбегали, и в немецкие окопы полетели гранаты. Я свою тоже кинул в окоп, который был дальше, там мелькали каски немцев, и попал. А сам спрыгнул в окопчик пулемётчиков, которых я поразил. Один из них уже был мёртв, второй отходил. Странно, что здесь поста не было, позиция-то выдвинута метров на двадцать вперёд от основной линии окопов немчуры. Может, наблюдатель замёрз и греться ушёл? Поди знай.

Атаковали мы вовремя, одна сторона горизонта уже светлела. Сейчас на вторую линию окопов пойдём. А мне трофеи нужно собрать. Это мои личные, законные, для меня так точно. Действовал я молниеносно, медлить нельзя. Мигом отправил МГ-34 (тот на станке был) в хранилище, у меня там около тонны свободного места, всегда держу для неожиданных трофеев. С пулемётом прибрал две коробки с лентами и ящик с патронами.

С тела первого немца я взял ремень с парабеллумом в кобуре, сразу привёл пистолет к бою и сунул за ремень. Со второго немца снял карабин и подсумки. У обоих выгреб мелочовку из карманов, забрал наручные часы и четыре гранаты-колотушки. Ранцев не было, видимо, оставили в блиндаже, теперь это уже не мои трофеи. Документы забрал, потом