Осколки пламени - Екатерина Флат

Холл окончился широкой ведущей вверх лестницей с вычурными перилами и красной ковровой дорожкой. Мы поднялись наверх и оказались в новом коридоре. Но теперь он напоминал те, какие показывали в фильмах про дорогие отели. По крайней мере, череда дверей с двух сторон наводила ассоциации именно с гостиничными номерами.

Нашей целью оказалась последняя дверь по левую сторону. Незапертая, она легко открылась, являя взору небольшую спальню в старинном стиле. Я не особо в этом разбиралась, но барокко все же узнала сразу. Здесь впору было бы спать какому-нибудь монарху. Ну или аристократу уж точно.

– Так, это моя, это твоя, – Руслан прервал мое восторженное созерцание, вручив в руки одну из двух коробок, до этого лежавших на широком диване.

Не успела я спросить, что это, как Полянский вышел. Не придумав ничего умнее, я открыла врученную мне тару. Внутри оказалось светло-бежевое платье. Явно дорогое, шелковое, с вышивкой и кружевами. Скорее всего, оно тоже было из разряда маскарадных костюмов под старину, явно не для современных барышень. Кроме платья в коробке оказались расшитые в тон туфельки, длинные шелковые перчатки и изящная маска на глаза с узорами из жемчуга по краям. И, что самое забавное, белокурый парик. Причем волосы уже были уложены в изящный пучок с несколькими специально выпущенными искусными локонами.

Нервно похихикав с пару минут, я все же решила переодеться. Все оказалось по размеру, и даже парик сел как влитой, мгновенно превратив меня в блондинку. Я спешно подошла к массивному зеркалу в золоченой раме и не узнала себя. Дело было даже не в цвете волос, просто наряд и обстановка сделали свое дело – я видела девушку из прошлого, века из восемнадцатого. Быть может, юную графиню, чуть бледную от волнения перед первым своим балом. И ничего общего с хронической растяпой Кариной Лагиновой, у которой всегда куча проблем.

«Так, стоп, мозги на место», – я даже головой тряхнула, чтобы отогнать наваждение.

Отвернулась от зеркала, столь настырно демонстрировавшего мне незнакомку с идеальной придуманной жизнью, и надела маску. На отражение уже смотреть не рискнула, и так самовольная фантазия буйствовала вовсю.

– Ты готова? – послышался голос Руслана вслед за звуком открывающейся двери. Хоть бы постучал, зараза, прежде, чем заглядывать.

Я обернулась к нему и тоже его не узнала. Дело было даже не в маске, скрывшей глаза. Темно-синий камзол упорно навязывал иллюзию, что передо мной человек из прошлого. Статный и безумно притягательный незнакомец. Руслан и так-то путал мысли своей таинственностью и опасной привлекательностью, а теперь вообще дыхание перехватило. Мне аж подурнело от собственных мыслей.

– Мы можем так и дальше стоять, друг друга разглядывая, а можем все же спуститься зал, – Руслан первым нарушил тишину. Но даже привычная насмешливость в его голосе меня сейчас не покоробила.

– Я тебя просто не сразу узнала, – пробормотала я, чтобы хоть как-то оправдать свой созерцательный ступор.

– Я тебя тоже. И вынужден признать, со светлыми волосами я промахнулся, ты сразу поблекла.

– Вот нет бы что приятное сказал, – насупилась я, иллюзия очарованности мгновенно развеялась. – Полянский, ты вообще как поцелуя добиваться собрался, если даже комплимента от тебя не услышишь?

– Карин, неужели ты думаешь, что я делаю что-то с расчетом на поцелуй? – Руслана, кажется, это даже позабавило.

– А разве нет? – в свою очередь озадачилась я. – Ради чего еще ты вчера потащил меня в Ледовый Дворец, а сегодня сюда? Думаешь, я совсем дундук? Прекрасно ведь понимаю, что это ты так пытаешься впечатление произвести.

Он даже засмеялся.

– Ничего подобного. Я бы прекрасно и без тебя обошелся, но раз уж ты подвернулась, решил взять с собой. Так, Карина, поставь подсвечник на место, – Руслан мгновенно разгадал мои намерения, – нечего своей кровожадностью портить местные экспонаты.

– Ладно уж, живи пока, – я все-таки смилостивилась и вернула на столик несостоявшееся орудие швыряния. – И пойдем уже, а то надолго моей доброты не хватит.

Выходить на люди, конечно, было боязно, но и дальше оставаться наедине с этим ехидным типом не хотелось. Пришлось выбирать из двух зол меньшее.

Бальный зал поражал воображение. Огромная хрустальная люстра расцвечивалась огнями, которые причудливо оттеняли лепнину на потолке. До самого потолка, кстати, было метров пять, не меньше. Одна из стен казалась вообще стеклянной из-за окон во всю высоту. Шикарные золотистые портьеры идеально гармонировали с расписными панелями, создавая ощущение чуть ли не королевского праздника.

На небольшом балкончике оркестр играл вальс, и казалось, каждый хрусталик впечатляющей люстры позвякивал в такт музыке. Большинство присутствующих кружились в танце, остальные толпились у столов с угощениями либо просто бродили по залу, ведя явно великосветские беседы. Народу оказалось полно, и все до единого в соответствующей одежде и масках. Я готова была поверить, что и вправду попала на старинный бал-маскарад.

Но, главное, никто здесь уже не спрашивал пригласительных. Да и вообще охрана в виде брутальных лакеев у дверей явно была больше для антуража, чем для вылавливания безбилетных лазутчиков.

– Пойдем, – взяв меня под локоть, Руслан повел к центру зала.

– Эм-м… погоди, – стушевалась я, – тут такое дело… Я не умею танцевать.

Он демонстративно вздохнул.

– Кататься на коньках ты не умеешь, танцевать не умеешь… Я уже начинаю догадываться о том, что выяснится завтра.

– И что же выяснится завтра? – мрачно поинтересовалась я, заранее ожидая очередную колкость.

И не ошиблась.

– Что целоваться ты тоже не умеешь.

– Не переживай, тебе этого никогда не узнать, – холодно парировала я. – И вообще, даже если бы я и умела танцевать, то с тобой все равно бы не стала. Во-первых, ты не в моем вкусе…

– А во-вторых, танцевать мы будем все равно, – с хитрой улыбкой перебил Руслан. – У нас уговор, что три дня ты проведешь со мной.

– Ага, а если бы ты пошел топиться, то, следуя твоей логике, я тоже должна была булькать вместе с тобой?

– Я ведь обещал, что в это время ни одно мое действие не принесет тебе вреда. Вот только не надо сейчас пытаться мне доказать, что танцевать вальс для тебя крайне вредно.

– Это ты сейчас специально пользуешься случаем, чтобы выставить меня в идиотском неуклюжем виде, – я упорно не хотела соглашаться.

– Поверь, все рекорды неуклюжести были побиты тобой еще вчера, так что сегодня тебе уже бояться нечего, – Руслан коварно не стал дожидаться моего согласия, приобнял за талию и закружил в танце.

– Я тебя ненавижу. – Я едва не зарычала, но не вырываться же было теперь на глазах у окружающих.

– Я тебя тоже, – с довольной улыбкой парировал Руслан. – И если все же так сильно не хочешь выглядеть глупо, то перестань пытаться оттоптать мне ноги. Просто доверься мне и следуй за мной.

– Знаешь, Полянский, ты – последний человек во всей Вселенной, кому бы я доверилась.

– Значит, будем считать, что больше людей и не осталось.

Как назло, достойного подковыристого ответа не придумывалось. К счастью, Руслан тоже не горел желанием продолжать перепалку. И стоило нам обоим замолчать, как вновь накатило очарование ожившего здесь прошлого. Я уже не задумывалась о том, как выгляжу со стороны, да и все получалось будто бы само собой. Чудесная музыка, кружащиеся вокруг пары, и пусть неимоверно бесящий, но в то же время таинственно притягательный Руслан рядом – все это создавало удивительно яркую иллюзию иной жизни, даже иной реальности. Хотелось поверить, что сейчас я – это не я и совершить какое-нибудь безумие. Что-нибудь такое, на что в обычной жизни я бы никогда не решилась.

Пусть маска и скрывала наполовину лицо Руслана, но его глаза я видела прекрасно. То ли так сказывалось освещение, то ли еще что-то, но сейчас в них не было той дымчатой синевы. Она потерялась, растворилась в бархатной темноте, разбавленной золотистыми искрами. В его глазах будто бы рождались и умирали целые вселенные, словно сама вечность затаилась там, непостижимая в своем великолепии. Это восхищало до дрожи и пугало. Пугало так, что хотелось убежать без оглядки. Не от Руслана, нет, от самой себя убежать.

– Ты в порядке? – Его голос прозвучал как сквозь плотную пелену.

Я не нашла в себе силы ответить. Окружающий мир смазался хаотичными пятнами, словно рисовавший его художник разозлился на собственное творение и попытался стереть с холста. Та самая, убаюкивающая бархатная темнота мягкими клубами заполонила все вокруг. Я только сейчас поняла, что мерцающие в ее глубине золотистые искры – это отражение. Отражение меня самой, вдруг превратившейся в небывалой яркости пламя. И где-то там сквозь тьму горел точно такой же огонь. Пусть слабый, как и у меня, но упорно не сдающийся. Мне даже чудился его тихий голос, обещающий даровать то, что важнее любви и вечности, важнее самой жизни. «Только позвольте мне разгореться…» эхом звучал в мыслях шелест языков неведомого пламени.