Блатной конвейер - Кирилл Казанцев

Он собирался драться до конца, но понятие «конец» для него не означало возможную смерть, потому что тогда ему было двадцать четыре года. В таком возрасте в возможную собственную смерть не очень верится. Всегда кажется, что она где-то в очень далеком будущем, что обязательно случится что-то, что поможет выпутаться, спастись. И он поднял брошенный нож.

Поднявшись, он повернулся лицом к телу командира и спиной к боевикам. Он был спокоен и решителен, в нем была только холодная решимость и расчет. Сергей умел бросать ножи, а десантный нож с тяжелым лезвием как нельзя лучше подходил для этого. Да и за последний год Резенков много тренировался. Особенно старательно он тренировался именно в этом броске, который ему сейчас мог помочь — бросок ножа в горизонтальном положении вбок от груди. Сложный бросок, намного сложнее, чем обычный с замахом сверху и стоя лицом к мишени.

Боевики не видели, как он перехватил оружие в удобное положение для броска. Одно резкое движение с одновременным поворотом всем корпусом, и блестящее на солнце лезвие метнулось в сторону бородача. Нож вошел по самую рукоятку в горло чуть ниже кадыка. Боевик с выпученными глазами захрипел, захлебываясь кровью, и повалился лицом вниз.

Араб, нацеливавший на Сергея мобильник, не сразу понял, что случилось, но когда опустил телефон, русский солдат был уже перед ним. Все случилось очень быстро: выронив мобильник, наемник от неожиданности схватился за автомат, который в ближнем бою был бесполезен. Он все равно не успел бы выстрелить, что и получилось на самом деле. Сергей ухватился одной рукой за ствол оружия, другой за цевье и крутанул его вправо. Захлестнутый автоматным ремнем наемник оказался почти связанным.

Резенков был сильнее своего противника или сил ему придало сознание смертельной опасности? Ему удалось почти чисто провести бросок боевика через бедро. Они упали вместе. Сергей, лежа на противнике, боролся с его руками, которые пытались схватить его за горло. Не было времени вытаскивать свой армейский нож, прижать горло врага автоматом не получалось, потому что мешал ремень. Но Сергей знал, что в таких схватках все решают секунды и как раз нестандартные приемы, которым его учили инструкторы.

Этот прием он никогда сам не применял в бою, просто не подворачивался случай, но зато слышал о нем и знал, как он проводится. Страшный, кровавый, но очень эффективный, если знаешь, как это делается. На какую-то секунду Резенков освободил свою правую руку и резким колющим движением бросил с выставленными пальцами к горлу противника. Надо иметь очень сильную кисть и сильные пальцы, чем Сергей и обладал. Стиснув пальцами изо всех сил горло противника вокруг кадыка, он рванул плоть чуть в сторону и на себя. Раздался неприятный хруст с хлюпаньем, пальцы погрузились во что-то влажное.

Перед ним были выпученные от боли и неожиданности глаза араба, а чуть ниже разорванное горло со всем его обнаженным содержимым. Араб бился в судорогах, воздух свистел из порванной трахеи и вылетал со струями крови. Потом он захрипел и затих. Сергей вытер окровавленную руку о грудь убитого и только теперь прислушался к звукам боя.

Ему показалось, что он слышит еще один звук, какой-то другой. А когда понял, что это, то вздох облегчения невольно вырвался из его груди. Это был звук хлопающих лопастей штурмового вертолета и рев его турбин. Резенков вскочил на ноги и стал искать глазами источник звука, и в этот момент над горами взметнулись две ракеты. Кто-то из его товарищей там, на скалах, сообразил и дал условный сигнал и направление на противника.

Хищный остроносый силуэт «Ка-52» мелькнул среди крон и ушел в боевом развороте на указанную цель. Порядок! Сергей кинулся к командиру, пытаясь нащупать пульсирующую вену на шее. Порядок, командир, теперь у нас есть огневая поддержка с воздуха. Пульс был очень слабым, но надежда на то, что он выживет, все же имелась.

Раздался грохот разрывов неуправляемых ракет, потом с двух «вертушек» на скалы высадился взвод бойцов Восточного батальона, которые завершили дело. Многие были в шоке, увидев труп наемника с разорванным горлом. Но важнее было спасти раненого старшего лейтенанта, и поэтому на подвиге Резенкова никто внимания не сосредотачивал. Потом, правда, слухи поползли.

…Пробуждение произошло неожиданно, как от толчка. Наверное, толчок как раз и был в момент остановки электрички. Сергей увидел надпись над платформой «Верхняя Лебедянка» и сорвался со своей лавки, протирая на ходу глаза. Сон был настолько ярок, что на бегу он непроизвольно посмотрел на свою правую руку, боясь, что увидит на ней кровь. Крови не было, это был всего лишь сон-воспоминание. Воспоминание о том, каким он был тогда. И очень горько было ощущать, каким он стал теперь.

Расспросив прохожих, Сергей понял, что идти до центра от станции не так уж и далеко. Такси брать не хотелось, и звонить Андрееву он пока не имел желания. Сергей пытался убедить себя, что ему просто необходимо осмотреться в этом городе, в котором ему, возможно, придется долго прожить. На самом деле он пытался просто отсрочить эту встречу, которая неизвестно что ему принесет. Возможно, он попадет в зависимость к другому человеку. Наверное, это говорили остатки прежней гордости. Ему все еще не хотелось что-то менять в своей жизни, решение он, уволившись с рынка и приехав сюда, уже принял.

Широкие современные улицы неожиданно сменили маленькие и тихие улочки окраин, пересекавшие частный сектор. Здания оказались современными. Вот, например, торговый центр, большое офисное здание, спортивный комплекс. Сергей посмотрел на табличку с названием улицы, покрутился на месте. Значит, улица, на которой находилось нужное здание, где был офис редакции, от него всего в квартале вон в том направлении.

Небольшой сквер и лавочки оказались очень кстати. Сергей сел на лавку, около которой была урна, и закурил. Все, оттягивать больше нельзя. Вот покурю и стану звонить. Интересные чувства. Наверное, так ощущают новый мир новорожденные: стресс, страх перед новым, неожиданным и раздражающим, свет, холод, масса оглушающих звуков. И все это взамен уюта, тишины и покоя материнской утробы.

С сожалением глядя, как уменьшается дымящаяся сигарета в руке, Сергей начал злиться. С чего это он стал вдруг таким нерешительным? Устал, что ли, надоели все эти неожиданные повороты в его жизни? А с чего он взял, что жизнь — это простая и спокойная штука? Где-то когда-то он вычитал, что характер определяет привычки человека, привычки порождают поступки, а поступки — судьбу. И чего теперь на свою судьбу жаловаться, если она есть плод от плода твое собственное порождение.

Резенков решительно выбросил окурок и полез в карман за дешевеньким мобильным телефоном.

— Да, — быстро отозвался деловитый голос, в котором Сергей с трудом узнал голос Андреева.

— Привет, Сева, это Сергей Резенков… Из Екатеринбурга.

— Сер…гей? Вот… Здорово! — чувствовалось, что этот звонок для Андреева явился полной неожиданностью. — Хорошо, что позвонил. Как дела?

— Дела? Да как тебе сказать. Я тут подумал и решил принять твое предложение. Ну… в смысле приезда в вашу Лебедянку и… устроиться тут.

— Ну и молодец, раз решил! Приезжай, конечно. Я тут пока провентилирую кое с кем насчет возможной работы. Ты же говорил, что у тебя и права есть, и с деревообрабатывающим оборудованием хорошо знаком. Как соберешься — предупреди меня.

— Извини.

Сергей пожалел, что поставил Андреева в такое положение. Ему в самом деле следовало сначала предупредить о своем решении, согласовать время приезда. А он свалился ему на голову как снежный ком. Это Резенкову понятно, что такие решения принимаются непросто, что надо сразу действовать, как только решил. А нормальным людям этого не понять, им надо планировать.

— Извини, — повторил Сергей в трубку. — Получилось так, что… я уже приехал…

— Приехал? Ты сейчас у нас в городе?

Последовала вполне естественная пауза, которую Резенков не стал нарушать. Если он сейчас услышит отказ или какие-то невразумительные фразы по поводу того, что Андрееву нужно время, чтобы что-то придумать, решить, то он просто сбросит телефонный вызов и займется собственным устройством сам, без посторонней помощи. Глупо, зато никому не обязан.

— Так, дай собраться с мыслями, — послышался в трубке легкий смешок, который Сергей расценил как нервный. — Значит, решил рубить гордиевы узлы, сжигать мосты и переходить рубиконы? Ладно, тоже решение. Что, там все так плохо?

— Где там? — голос Сергея становился все угрюмее. — В Екатеринбурге? Нет, почему… Просто… решил… подумал, что стоит воспользоваться твоей помощью, чтобы как-то наладить нормальную жизнь. Ясное дело, что с моим «хвостом» в крупном городе сложнее, а здесь…

Говорить, что он сбежал от угрозы погрязнуть в криминале, не хотелось. Тем более рассказывать о Магомеде и его бойцах. Плакаться в жилетку Сергей не умел и не хотел, а говорить что-то было нужно, следовало что-то объяснять.