Враг моего врага. «Ийон Тихий» - Натали Р.

всех знать. Но Беррейн никогда не выделял ее, не говорил о ней. Ни хорошего, ни плохого. Ничем не выдающаяся женщина, волокущая свою инженерную рутину. В воцарившемся хаосе она продолжала все волочь. Переформировала бригады, перекроила смены – в то время, когда остальным инженерам было не до того, все зализывали раны и терзались переживаниями. Ходила по комнатам, утешала плачущих кетреййи, уговаривала шитанн, что конец света еще не наступил. Заново организовала добычу – не в тех масштабах, конечно, но кому они нужны, масштабы? Все равно траинит невозможно было вывезти. Начальник охраны догадывался, для чего она на самом деле поднимает людей на работу. Просто чтобы не сидели взаперти, не пережевывали свои мучительные воспоминания, не задумывались от безысходности о самоубийстве. Чтобы у них был какой-то смысл жизни, размеренный ритм, чтобы они чувствовали свое место в производственной цепочке, свою нужность.

– Хирра Риннк, – жалобно проблеяла блондинка.

Он обернулся. Девушка все еще была здесь.

– Чего тебе, мышка?

– А хирра Ортленна скоро приедет?

– Скоро, милая, скоро, – откуда ему знать-то? Но пусть хоть она не беспокоится.

– А мы вернемся когда-нибудь домой, хирра Риннк?

Начальник охраны тяжело вздохнул.

– Когда-нибудь, милая – обязательно вернемся, – если бы у него впрямь было столько уверенности, сколько в голосе! – Так хирра Ортленна сказала, – добавил он.

Успокоенная кетреййи радостно улетела. Иногда Риннку хотелось стать кетреййи. Не думать о плохом, не знать о страшном – самому не догадаться, а шитанн пожалеют и не скажут. Не маяться сомнениями, получать готовые и – главное! – ободряющие ответы на все вопросы.

На одном из мониторов возникла точка. Вездеход возвращается. Риннк вздохнул с облегчением. Он не показывал этого Ортленне, но ему было страшно отпускать ее к землянам. Это же земляне! Да, в последнее время между Раем и Землей произошло много неожиданного, но Риннку не верилось в то, что кровожадные монстры могут одномоментно стать душками. Однако Ортленна каждый раз возвращалась. Каждый раз целая и невредимая. Он все еще волновался, но начал привыкать. А в первый раз – даже удивился.

Уезжая тогда, Ортленна сказала:

– Я постараюсь добиться, чтобы все остались живы, – постояла с минуту, глядя куда-то за облака, и прибавила: – Если не все, то хотя бы кетреййи.

Взгляд ее был твердым и решительным, но в глубине его прятался страх.

– Не езди туда, – сказал Риннк малодушно, но она посмотрела на него этим своим взглядом и покачала головой:

– Тогда они приедут сами. И уже не станут никого слушать.

Он тогда не знал, ждать ли ее вообще назад. Но она вернулась, пьяная и счастливая. Бросила на стол папку и объявила подошедшим бригадирам с таким выражением, которое могут воспроизвести только пьяные:

– Все будет хорошо!

Риннк следил, как вездеход подъезжает к лифту. За годы бомбардировок шшерцы приучились не оставлять технику на поверхности. Сейчас можно было бы, но привычка въелась в кровь и кости. В лифт и под землю, только так.

Она впорхнула, на ходу расстегивая куртку.

– Пришел ответ на мой запрос! Объявите всеобщий сбор, Риннк.

В зале, рассчитанном на сто пятьдесят человек, сидело всего пятьдесят с небольшим. И все, затаив дыхание, слушали женщину, которую месяц назад никто и не знал толком. Нынче ее слушали, потому что она дала им сперва цель, потом надежду, а теперь…

Ортленна не умела выступать перед публикой. Зачем это нужно простому инженеру? Но выступить было необходимо. Она сжала в руке свернутый в трубочку лист, вышла вперед и сказала без вступлений:

– Я посылала сообщение в Рай, и мне ответили. Я прочитаю, хорошо? – и, не дожидаясь согласия, развернула лист. – «В нлакисский филиал Объединенной горной компании Шшерского Рая – от координатора Криййхана Винта. Восхищаюсь вашим мужеством и стойкостью. Обещаю, что как только ГС-линкор «Райская молния» завершит ремонт, он немедленно прибудет к Нлакису, чтобы выполнить вашу заявку. Вы ждали долго, осталось подождать еще немного: месяц или два, и все желающие смогут вернуться домой. Благодарю вас за самоотверженный труд на благо Шшерского Рая, который не останется без награды, и скорблю о тех, кто не дожил до возвращения. Назначаю Ортленну Лис, – ее голос дрогнул, – директором нлакисского филиала и поручаю ей организацию полномасштабной добычи с теми работниками, кто прибудет на смену уезжающим домой».

Восторженный свист, радостные вопли. Магическое слово «домой» взбудоражило всех. Пусть не прямо сейчас, пусть через месяц или даже через два. Ортленна счастливо улыбалась сквозь слезы. Она поняла из ответа координатора главное: возвращение – не для нее. Директор не может покинуть рудник.

Капитан Гржельчик привык заботиться о своих людях. Пусть даже не совсем о своих. Он счел должным как-то устроить бывших пленников Ена Пирана в этом мире, коли уж добраться до Рая им пока не судьба. Он нашел для них источник денег, посоветовал гостиницу, помог оформить визы. Вроде бы более чем достаточно. Но об одном он забыл. Не потому, что был таким уж рассеянным, просто об этом ему никогда не приходилось думать. О том, где брать кровь.

– И нечего на меня так смотреть! – сказал Бен.

Сказал, между прочим, на шитанн. Чем дальше, тем лучше он овладевал этим языком. Вот только никак не мог понять, за счет чего происходит его обучение. Вечерами, возвращаясь после занятий с десантниками, Аддарекх пел ему бесконечные колыбельные, от которых при пробуждении почти физически распирало мозги, а днем заставлял разговаривать. Говори как можно больше, велел он. Нас нет – говори сам с собой, говори с котом, с фотографиями девушек из интернета. Говори о чем угодно. О чем угодно не получалось, в первый день Бен мог поддержать лишь самые примитивные темы: кто я есть, что делаю, где нахожусь. Во второй – уже больше; он почувствовал в себе силы описать картинку и целый день вещал воображаемому слушателю о пейзаже за окном, об интерьере гостиничного номера, об изображениях, найденных в компьютере. Сейчас он уже мог поддержать бытовое общение в разных ситуациях, начал понимать райские анекдоты и пытался переводить земные. Темпы освоения языка изумляли. А метод был совершенно непостижим. Аддарекх сам не мог объяснить: так мы учим детей разговаривать, вот и все, так родители учили меня и сестру, а я – своих дочерей. Традиция, освященная тысячелетиями.

– Только не жди чудес, – честно предупредил Аддарекх в самом начале – тогда еще по-хантски. – Словарный запас у тебя будет, как у ребенка. Или как у кетреййи. Никаких там «аутентичности» или «клаустрофобии». И грамматические конструкции самые простые. Потом придется самому добирать.

Но все равно это больше, чем мог ожидать Бен. Теперь они почти не говорили по-хантски. Вот и сейчас беседа шла на шитанн. Подчиненные Аддарекха пришли обсудить больной вопрос. Два Шшера заняли кресла, лохматый Зигленк Арранц