Настоящий полицейский (СИ) - Прохоров Иван

Но, кажется, прямо сейчас он ее озвучивал.

Игорь выбросил сигарету в дождь, закрыл окно и подошел к двери.

– Ира, ты думаешь, я прыгаю от счастья, что посреди рабочей недели мне нужно переться в Москву, а оттуда рано утром на работу?! Но я что, по-твоему, должен сказать – извини - не могу, встретимся через три года? – Говорил отец тоном, от которого за версту несло ложью.

– Но почему бы не предложить им приехать к нам на выходные? – Вяло сопротивлялась мать.

– Ты меня слушаешь?! Он не в отпуск приехал, Ира! У него операция! Дали направление в госпиталь, у него всего один свободный день. Он заедет к матери в Новогиреево.

– Кто приехал? – Спросил Игорь, выходя из комнаты.

Отец, сидевший на обувной скамейке, бросил на Игоря недовольный взгляд – дескать, тебе-то еще что за дело. Но поскольку рядом стояла мать, и ее, судя по напряженной позе и скрещенным на груди рукам, пока не совсем удовлетворяли объяснения отца, он сдержался.

– Сослуживец, друг мой старый, – сказал отец, с кряхтением натягивая ботинок, – вместе служили в Забайкалье. Остался служить по контракту. Дурак.

– Какое у него звание?

– Прапорщик.

– Будете пить, небось, и шляться по барам? – Спросила мать.

– Пить перед операцией?! Шляться?! Он же с женой, Ира! Им и мне рано вставать. Посидим, поболтаем, обычный ритуал. Слушай, мне это начинает надоедать, – отец встал, приложил ладонь ребром к шее, – мне это вот где все! Но если друг приезжает раз в три года, я что должен послать его?

– Да ладно, господи, езжай куда хочешь, – с неохотой согласилась мать.

– Ты сказал он приехал на операцию? – Игорь облокотился о дверной косяк.

– Тебе-то что надо? – Рассердился отец.

– А его жена приехала за свой счет?

– Чего?

– Если он военнослужащий и приехал на лечение, значит, бесплатный проезд положен только ему. Они приехали на поезде или на самолете?

– Ты чего болтаешь?

Игорь развел руками.

– Просто разговариваю.

– Характер тут, что ли показываешь, щенок?! – Нехорошо прищурился отец.

– Коля, перестань! Ему и так досталось.

– Ему досталось?! Тебе говорили, кому там на самом деле досталось?

– Он защищал Макса от хулиганов.

– Он?! – Усмехнулся отец, указав на Игоря обувной ложкой. – Макса?! Да он же сам бьет его каждый день!

– А что же там было? – Испугалась мать.

– Да вот, что было! Он избил каких-то детей, набросился на них с кирпичом. Я знаю, что с тобой происходит, – отец поглядел на Игоря, – дурная кровь! Съехал с катушек. Этого уже не изменишь. Матери сказали, что ты в школе нахамил учительнице вчера. А сейчас смотри, стоит тут с наглым видом, пропах весь табачищем и дерзит! Ага, защитил он Макса! Этот соврет и глазом не моргнет!

– Игорь, – мать посмотрела на него, – это правда?

Данилов покачал головой.

– Они хотели отобрать пенал Макса.

– Не стыдно врать-то? – Ухмыльнулся отец.

– А тебе?

Отца это вывело из себя, он схватил сына за шею, прижал к стене, замахнулся. Игорь увидел близко его разъяренные глаза.

– Так и треснул бы!

– Коля! – Перепугалась мать. – У него зубы!

– Надо было тебя ремнем воспитывать, как меня в свое время. А это все ты, – сказал отец, отпуская Игоря и поворачиваясь к матери, – видишь, в кого он превращается.

– Игорь, правда, изменился, но… – мать с грустью смотрела на сына, – я не понимаю, что с ним происходит.

– Не понимаешь?! – Отец покачал головой, открывая дверь. – Я тебе скажу, что с ним происходит!

Два удивленных лица посмотрели на него.

– Твой сын растет бандитом! Вот что!

Отец хлопнул дверью. Игорь посмотрел на мать, затем опустился на обувную скамейку, и стал натягивать кроссовки.

– А ты-то куда? – Растерянно спросила мать.

– Пойду, прогуляюсь.

– Не обращай внимания. На него сейчас много навалилось.

– Все будет хорошо, мам.

Мать подошла к нему, Игорь посмотрел на нее снизу вверх.

– Бандит, – сказала она с грустной улыбкой и погладила его по голове.

Выйдя из дома, Игорь прошелся по улице, с которой дождь согнал и без того редких прохожих, затем вышел на пустынный школьный стадион и подставляя разгоряченное лицо холодным каплям дождя, задумался – что же он все-таки тут делает. Этот вопрос рефреном среди прочих звучал все настойчивей. Происходящее с ним – бесценный дар, но он не верил, что этот дар ему достался просто так. Его не покидало ощущение, что чья-то таинственная воля умышленно нарушила законы мироздания. Он решил, что будет делать все, чтобы не допустить того, в чем винил себя много лет. Да, против предательства отца он, скорее всего, бессилен, но он может спасти брата, а значит и мать – ведь один удар ей по силам выдержать. Вчерашние события показали, что однажды уже случившееся не так уж определённо. Да, он не понимал и сомневался, что вообще способен понять, как такое возможно, но все же Макс полчаса назад вышел из дома со своим пеналом. Тем самым пеналом, которого в этот же день двадцать семь лет назад у него уже не было.

Игорь вернулся к дому, присел на скамейку напротив подъезда под скрытым в остатках листвы фонарем и, увидев с краю потемневшую надпись «Garry and Slavian 16.07.94», улыбнулся. Он вспомнил тот жаркий июльский день, когда Славик нацарапал ее своим крутым складным швейцарским ножом, который ему родители подарили «просто так», а не на Новый Год или день рождения.

Со стороны улицы раздалось дребезжание дырявого глушителя. Игорь вскочил и, скрываясь за кустами, обогнул дом вдоль «пятачка». По Второй Радиальной улице рыча, удалялась рыжая «Volvo 850». Игорь прищурил левый глаз. Как только машина свернула с улицы, в тишине послышались шаги. Выглянув из-за кустов, он увидел Макса, идущего по отмостке перед домом своей обычной быстрой походкой. В руке он сжимал пенал.

Игорь почесал подбородок, чувствуя, как просыпается старый полицейский инстинкт.

Вернувшись домой, он первым делом заглянул в комнату.

– Игорь, это ты? – Крикнула мать с кухни.

– Я. – Игорь оглядел полутемную комнату. Взгляд остановился на пенале, лежавшем на краю стола возле аккуратно сложенных тетрадей Макса.

– Иди ужинать.

– Сейчас!

Игорь вошел в комнату. Раньше Макс всегда его прятал, как и другие свои любимые вещи, чтобы Игорь не нашел их и не испортил. Но теперь видно все же что-то менялось.

Данилов подошел к столу, взял пенал, открыл верхнюю крышку и увидел сложенные вчетверо тетрадные листки, исписанные сложными формулами с набором букв, дробей и непонятных символов. На нижнем листке наспех были нарисованы три таблицы, заполненные цифрами. А под ними в углублении лежала средней толщины пачка знакомых банкнот, отличавшихся лишь переизбытком нулей. Игорь достал пачку. Двадцать пятидесятитысячных купюр. Сколько это по современным меркам? Много или мало? Он слышал, как мать жаловалась, что картошка подорожала и дешевле двух тысяч ее теперь не найти.

Многовато для школьника. Игорь уложил листки и деньги на место, аккуратно вернул пенал на край стола, и направился на кухню. Макс с аппетитом ел жареную картошку – их любимую еду и запивал молоком, качая ногой. Трудно было что-то понять, глядя на него. Игорь нахмурился и сел напротив, куда мать поставила тарелку с картофельным пюре – «из-за зубов», пояснила она.

Пятничное утро началось со сдвоенных уроков труда. Игорь сразу ощутил повышенный интерес одноклассников к своей персоне. Дело было конечно не только в том, что вчера Славик растрепал о его «подвигах» в духе Джеки Чана. Город не такой уж большой, слухи перетекли в школу и по другим каналам, если уж даже его отец – младший научный сотрудник ВНИИКОПа был в курсе, хотя информация дошла до него явно в искаженном виде. Более красноречиво о «подвиге» говорила боевая ссадина на щеке от удара кирпичом. На него бросали заинтересованные взгляды, переговаривались.

Наконец, в столярной мастерской пацаны обступили его и прямо спросили: