Семейка (СИ) - Ульяна Каршева

И тут же фыркнул: зато теперь есть возможность погадать на Белоснежку правильно!

Как только вспомнил о картах таро, тут же помчался к корпусу бабули.

Добежать не успел. Вспомнил, что говорила Ангелика Феодоровна: «Слишком много на себя гадать нельзя!» Стоп. А он ведь не на себя будет раскладывать карты! Но, прикинув ситуацию, вздохнул: на себя. Ведь его желание узнать побольше о Белоснежке — это личное желание…

Впрочем, постепенно он начинал понимать, что всеми его мыслями и ощущениями сейчас управляет нечто со стороны. И это нечто отнюдь не Белоснежка и связанные с нею переживания. Нет. Что-то знакомое. И странное опасение. И опасность, но не для него…

А на крыльце чуть не столкнулся с Игорем, который выбегал опрометью из дома.

— О, это ты, Алик!

— Я, — с недоумением подтвердил Алик, который чувствительно ударился спиной о перила на лестнице, шарахнувшись в сторону, чтобы уступить дорогу домоправителю. — А что-то случилось? Или вы просто торопитесь?

— Ищу вас, — объяснил Игорь, тоже теперь пятясь от лестницы. — С вашей сестрой случилось кое-что… мм… негативное.

— Алька?! — ахнул он, мгновенно сообразив, что значило то странное опасное нечто, и кидаясь в открытый дверной проём. — Что с ней?! Где она?!

— У Ангелики Феодоровны! — крикнул Игорь, который по бежал за ним, и Алику стало легче, потому что целой компанией заниматься тем, во что вляпалась Алька, уже спокойнее.

Оба прогрохотали по лестницам на второй этаж и немного постояли в гостиной, тяжело дыша и глядя друг на друга. Без слов поняли, что нельзя к Ангелике Феодоровне вламываться в таком состоянии. Успокоились настолько, что, глядя на Игоря, который был одет в джинсы и скромный джемпер, Алик опомнился и снял куртку.

Туннельное зрение. Алик знал о себе, что с ним иногда такое бывает: если он, встревоженный, ищет сестру, у него зрение словно пропадает на всё, что есть, кроме Альки. Вот и сейчас, несмотря на успокоенность, он рванул дверь в покои Ангелики Феодоровны и буквально прыгнул через порог.

— Алька! — вскрикнул он.

Перед глазами нечто мутное, пока оглядывал помещение. И — единственный образ с чёткими чертами лица, на которые он наткнулся и которые затем начали быстро пополняться контурами сестры, сидевшей в кресле. Контуры, вместе с успокоением Алика, начали не только очерчивать её фигуру, но и наполняться цветом.

Выдохнув, Алик наконец разглядел, что сестра, закутавшаяся в шаль, выглядит так, словно набегалась без верхней одежды по морозу: испуганной, замёрзшей. Не замечая никого вокруг, он подбежал к ней и чуть не упал перед креслом на колени.

— Алька, что случилось?! Что с тобой?! Тебя кто-то обидел? Напугал?

— Нет-нет, всё уже закончилось! — заторопилась Алька, виновато глядя на него. — Понимаешь, я нечаянно зашла в тот коридор, куда нам нельзя, а там…

— Что — там? — жёстко спросил Алик, глядя на неё снизу вверх и отмечая, что наплакалась она, пока его рядом не было, довольно-таки много.

— Там то, из-за чего туда нам нельзя, — с трудом сформулировала сестра. — Вот я и напугалась. Но сейчас уже всё. Меня оттуда Игорь… — она вдруг споткнулась на слове, а потом собралась с мыслями и договорила: — Вывел.

Алик наконец отвёл от неё глаза и осмотрелся. Да, они оба в спальне Ангелики Феодоровны, откуда Игорь до сих пор не успел вынести карточно-гадательный столик: Алик уже знал, что некоторые мелкие предметы мебели и иные вещи, которые не нужны Ангелике Феодоровне на постоянной основе, прячутся за небольшой дверцей кладовки.

Бабуля всё так же лежит на кровати. Но куда она смотрит, когда сочувственно не смотрит на Альку? Он обернулся и столкнулся взглядом с тем стариком, который является старшим сыном Ангелики Феодоровны. Его зовут… ага — Адриан Николаевич! И этот старик смотрел на Алика с каким-то доброжелательным интересом. Совсем не так, как смотрела на него недавно даже сама бабуля.

— Может, вы всё-таки объясните, что случилось с Алькой? — насупившись, потребовал Алик.

— Через пять минут, — внезапно отозвался Игорь, всё ещё стоявший у входной двери.

— Почему?.. — поразился Алик.

Ответила сестра.

— Сейчас будет обед, и Адриан Николаевич будет обедать с нами, — вздохнула она.

— Правильно, — чуть саркастически подхватила тему Ангелика Феодоровна. — А заодно мы вам обоим расскажем, чем именно опасен коридорный переход от одного корпуса дома к другому. Игорь, стол в гостиной накрыт?

— Да, Ангелика Феодоровна. Осталось разложить столовые приборы.

— Я помогу вам, — вскочила Алька, бросив шаль на спинку кресла.

Но к Игорю, на которого подозрительно уставился Алик, не побежала сразу, а прежде протянула брату руку, помогая встать с пола. И только тогда, когда Алик крепко встал на ноги, когда она сумела ласково прислониться к нему — к его плечу — и тут же отстраниться, она кивнула ему и впереди домоправителя побежала к двери из спальни бабули в гостиную. За нею поспешил домоправитель.

Алик остался в странном одиночестве, несмотря на присутствие хозяйки дома и её старшего сына, всё ещё с любопытством посматривавшего на него. И растерялся, не зная, что сказать в такой ситуации, а то и что сделать.

— Идите следом за сестрой, молодой человек, — царственно разрешила Ангелика Феодоровна. — А мы подойдём чуть позже. Адриан Николаевич поможет мне.

Алик и ушёл из хозяйской спальни, недавно бывшей для него местом учёбы.

Нерешительно вошёл в гостиную, посреди которой высился довольно широкий стол, заставленный блюдами и какими-то всякими столовыми штучками так, что глаза разбежались на такое обилие и разнообразие.

— Алик! — крикнула из-за стола сестра. — За твоей спиной дверь — там рукомойник есть! Мой руки и садись!

В этой неожиданной для себя обстановке он подчинился сестре, которая, кажется, понимала происходящее больше, чем он. В комнатушке оказалось два рукомойника. Над одним из них склонился Игорь, что-то отмывая над раковиной. При виде Алика он показал, где находится полотенце и мыльница… Вернувшись в гостиную, Алик снова нашёл здесь только сестру, а та тут же сказала ему:

— Ты выгляни в окно — вот где красота!

И он с облегчением подошёл к окнам: хоть что-то определённое в этих их старомодных распорядках, если можно просто встать у окна. За окном бушевала метель. И, судя по всему, под красотой Алька имела в виду стремительные круговерти и петли, которые время от времени впечатывались в стёкла, оставляя на них абстрактные узоры из сказочных снежных ветвей.

Старики что-то запаздывали, так что, налюбовавшись на метель, Алик повернулся к столу и только сейчас разглядел, что из-за снежного сумрака на улице в середину стола поставили несколько канделябров. И сейчас, пока Алька впихивала