Убежище тени - Аврора Ашер

из монстров, которые убили ее семью. Она планировала освободить его, пожертвовав своей безопасностью и стабильностью. Он этого не заслуживал. И не хотел, чтобы она отказывалась ради него от привычной жизни.

Но что он мог сделать?

Рэйв подумал бежать без нее, но отбросил эту мысль. Если он устроит побег сейчас, Сализар обвинит в этом Хэрроу. Он обещал, что не станет давать ей поблажек, если ей не удастся заставить Рэйва подчиниться. Нет. Если бежать отсюда, только вместе с ней.

Но он не мог лишить ее привычного образа жизни, не предоставив гарантий безопасного будущего – которых у него не было. Он не способен спасти себя самого, освободившись из плена, не говоря о том, чтобы защитить кого-то?

Оставалось одно.

Он сделает то, чего хочет Сализар: станет дрессированным зверем на потеху публике. Будет менять цвет кожи по команде, демонстрировать крылья и когти, делать все, что от него потребует этот проклятый мерзавец. Прежде он скорее умер бы, чем согласился на это, но теперь, когда в это втянута Хэрроу, все стало намного сложнее.

Готов ли он пожертвовать ради нее гордостью? Да, готов.

Его сердце упало, когда он понял, что ему предстоит совершить. Хэрроу, не зная, предала его, хотя он никогда не смог бы винить ее в этом. Но благодаря ей Сализар победил.

Рэйв решил, что останется в цирке. Он будет послушен. Будет выступать на публике, как пес. Станет бездушным монстром, которым, по словам Сализара, являлся.

Насколько он мог судить, в любом случае он им и был.

Глава 7

На следующее утро Хэрроу постучалась в дверь Малайки, оглядываясь через плечо, – она не хотела, чтобы ее видели. Это было глупо, потому что она стучалась в дверь подруги каждый день, и это выглядело наименее подозрительным из всего, что она могла сейчас делать. Но в голове у нее крутилось столько опасных планов и схем, и ей казалось, будто все в цирке видят, что она что-то задумала.

Дверь открылась. За ней стояла Малайка в шелковом халате. Ее кудрявые волосы, не заплетенные в косички, темнели вокруг головы пушистым ореолом. Она радостно улыбнулась, но тут же застыла:

– Где твой платок? Твои уши открыты!

Хэрроу невольно ухмыльнулась.

– Я больше не буду прятаться, Мал. Мой секрет раскрыт. И только время покажет, убьет меня это или нет.

Малайка вытаращилась на нее.

– Почему? Что случилось?

– Очень, очень многое.

– Тогда заходи скорее и расскажи все. Я как раз сварила кофе.

Хэрроу прошла за Малайкой в кибитку. На печке кипел котелок. На незаправленной постели лежали подушки, а из шкафа, как всегда, выбивались блестящие комбинезоны и реквизит для выступлений.

– Хочешь чашечку? – спросила Мал, когда Хэрроу присела на табуретку у встроенного в стену стола.

Та покачала головой. Она слишком нервничала, чтобы еще и пить кофе.

Малайка хлопотала у печки, наливая себе чашку.

– Почему ты отказалась от маскировки? – Ее длинный хвост нервно покачивался. – Мне это не нравится, Хэрроу. Пока ты хранила все в тайне, то оставалась в безопасности. Ты не знаешь, что случится, если новость о тебе разлетится по королевствам.

– Я устала притворяться. Устала еще много лет назад, если честно, но мой секрет раскрылся случайно. Лорен кричал, какой Рэйв опасный, и заявил: «Он ведь не человек, Хэрроу»! – она передразнила его голос. – И тогда я не выдержала. Да кем он себя возомнил? Считать кого-то недостойным только потому, что этот кто-то – не человек? Вспомнил бы, где он работает, Богини ради. Я больше не могла этого вынести.

Малайка таращилась на нее, держа в руке кофейник.

– О чем ты? Что за Рэйв?

Хэрроу заерзала на табуретке.

– Я сделала кое-что плохое, Мал. И через неделю покину цирк.

Мал медленно поставила кофейник обратно на печку, продолжая смотреть на подругу.

– Хэрроу, ты меня пугаешь.

Она опустилась на другую табуретку, прижимая кружку к груди.

– Я дала Сализару обещание, которое не намерена выполнять. В конце недели он узнает об этом, и к тому времени меня уже не должно здесь быть. Но я переживаю не только о себе. Я беру Рэйва с собой.

– Да кто такой Рэйв? Милостивая Богиня! О чем ты вообще говоришь?

– Неделю назад я зашла в палатку Сализара. Мне приснился странный сон – не знаю, что он означал, но когда проснулась, вышла из кибитки и пошла прямо к палатке Сализара, будто зачарованная.

Малайка покачала головой.

– Ладно. А потом?

– Там я встретила Рэйва.

– В последний раз спрашиваю, кто этот проклятый Рэйв?

– Он… ну, Сализар считает, что он – рейф.

Рот у Малайки открылся от изумления.

– Но это не так! Он… Хорошо, на самом деле не знаю, кто он такой, но он очень милый и доверяет мне, и я не могу его бросить. Сализар запер его в клетке и мучает.

Малайка провела ладонью по лицу.

– Сализар думает, что он рейф? Но… почему? Рейфы же не имеют формы? Разве они не что-то вроде призраков, сотканных из теней?

– Он уверен в этом, Мал. Неважно, что я говорю, он не изменит мнения. Но Рэйв не злой. Я знаю. Я бы это почувствовала.

– Рейф? Но ты же только что сказала… Дорогая, я совсем запуталась.

– Рэйв, через «э» и «в».

– Через «э»? Что? – Бедная Мал совсем растерялась.

– Это его имя. Когда спросила, как его зовут, он назвался Рэйвом, но, думаю, он выдумал его. Лорен пытался сделать вывеску, но написал «рейф» с ошибками, и, видимо, Рэйв тогда прочитал это слово.

– Почему у него не было имени?

– Потому что он понятия не имеет, кто он.

– Почему?

– Не знаю.

– Почему ты его не спросила?

– Я пыталась, но он почти ничего не говорит.

Мал снова покачала головой. Сделала большой глоток кофе.

– Я все еще не понимаю, как это связано с тем, что ты уходишь из цирка. Лучше начинай объяснять, пока я не разозлилась.

Хэрроу рассказала Малайке обо всем, что случилось прошлой ночью, включая то, как Сализар дал согласие на «дрессировку» Рэйва, чтобы подготовить к представлению, а также о том, что может случиться, если она не поможет пленнику сбежать.

– Он умрет, если останется здесь, Мал. Вода сказала мне об этом. Я не могу сидеть сложа руки.

– Но ты уверена? В смысле, Сал иногда ведет себя как придурок, но не думаю, что он его убьет.

– Сализар верит, что он – рейф. Думаю, он убьет его без колебаний. Если бы не возможность заработать на нем денег, он