Гренадилловая шкатулка - Джанет Глисон

— И все же вы утверждаете, что этот подкидыш, которому гак повезло, был чем-то недоволен? Резонно было бы спросить, зачем делать добро человеку, который отвечает столь черной неблагодарностью? — фыркнул Уэстли. — Фоули, как вы считаете?

— А каково мнение Хопсона? — отозвался Фоули, с задумчивым видом подпихивая дальше в огонь одно из поленьев, вспыхнувшее мириадами искр.

— Партридж не был неблагодарным, а его недовольство легко объяснимо, — сердито отвечал я. — Его происхождение ни для кого не было секретом, и, разумеется, остальные ученики над ним жестоко издевались.

Уэстли скрипел пером, записывая за мной, а я тем временем мысленно вернулся к тем дням, когда завязалась наша дружба. Я помог Партриджу проучить его мучителей и обратить их презрение в уважение, но у меня это вышло нечаянно. Я нуждался в товарище и однажды пригласил Партриджа покататься в лодке по реке, а после поужинать в «Таверне у замка» в Ричмонде. Если помните, я говорил, что у меня нет предубеждений против подкидышей. Я заметил, что Партридж порой бывал мрачен, но считал, что он может стать мне настоящим другом. Я напоил его бургундским, накормил пирожками с устрицами, капустой и марципаном, которые он проглотил с жадностью, будто не ел целый месяц. Сытный ужин, а может, и весь тот день, казалось, преобразили его. После бутылки вина он заметно повеселел, после второй превратился в шумного озорника и потребовал третью: уже ничто не могло его остановить. Потом мы встретили двух миленьких учениц модистки и прекрасно провели с ними время. После столь многообещающего начала мы какое-то время продолжали встречаться с ними (пока одна из модисток не стянула шиллинг из моего кошелька). Тщедушность Партриджа не отталкивала женщин. Им импонировали его остроумие, щель между зубами и его пылкие объятия. Помнится, некоторые даже вызывались обучить его искусству любви, которое он познавал так же охотно, как и я. Наши воскресные забавы вселили в него уверенность, и теперь он вел себя в мастерской более раскованно. Отомстил своим самым злостным мучителям, надавав им тумаков, ибо они никак не ожидали получить от него отпор. После этого остальные тоже прекратили издевательства. По завершении периода его ученичества уже всякая враждебность к нему исчезла, ибо Партридж не только превзошел всех (кроме меня) в стати и стал первым кутилой и проказником, но и подтвердил суждение Хогарта, проявив исключительный талант.

Уэстли исписал уже несколько страниц убористым почерком, когда его неожиданно оторвал от занятия робкий стук в дверь. На пороге стояла в нерешительности мисс Аллен. Ее взгляд останавливался попеременно то на Уэстли, то на Фоули, то на мне. Одетая в траур, она топталась, большим и указательным пальцами теребя юбку, как накануне вечером мяла свою шаль, когда увидела мертвое тело брата.

— Прошу прощения за вторжение, — неуверенно заговорила мисс Аллен, — но я увидела тело друга мистера Хопсона и хотела бы кое-что сообщить. Возможно, это прольет свет на его гибель.

Фоули чуть подался вперед в своем кресле и резко крутанул большой глобус. Тот завертелся так быстро, что моря и континенты слились воедино. Уэстли ободряюще улыбнулся ей.

— Сударыня, вам вовсе незачем извиняться. Входите же. Мы охотно выслушаем вас.

Он выдвинул для нее стул. Она села — плечи ссутулены, жилистая шея вытянута вперед. Своим видом она напомнила л мне одну из летучих мышей, гнездившихся под крышей мастерской моего отца.

— Несколько дней назад этот самый человек, Джон Партридж, приходил к моему брату, лорду Монтфорту. Очевидно, для Партриджа наступили тяжелые времена, и у него сложилось впечатление, что мой брат занимается благотворительностью. Я присутствовала при их разговоре. Партридж попросил у моего брата денег на то, чтобы основать собственное дело.

Вскинув в недоумении свои густые седые брови, Уэстли пристально смотрел на мисс Аллен.

— Что же позволило ему прийти к такому мнению? И как ответил ваш брат на его просьбу?

Мисс Аллен отвела взгляд. Вероятно, ее внимание отвлекало поскрипывание крутящегося глобуса. Фоули остановил его вращение, ткнув пальцем в Италию.

— Не знаю, почему он вообразил, будто мой брат захочет помочь ему. Как бы там ни было, брат отказал, причем в весьма грубой форме, не выбирая выражений, что, с горечью должна признать, было совершенно в его натуре. С ним нелегко было иметь дело, сэр Джеймс… — Губы мисс Аллен задрожали, и я испугался, что она сейчас расплачется.

— Я уже догадался, — мягко отозвался Уэстли, увещевая ее. — Но теперь вам незачем тревожиться из-за характера вашего брата. Всем известно, что он был человек раздражительный, вспыльчивый, и я вижу, вас это сильно расстраивает. Лучше скажите, как воспринял его отказ Партридж?

— Не очень спокойно. Он вытащил какие-то эскизы и показал их брату, надеясь, что тот оценит его талант.

— И что сказал ваш брат?

— Презрительно рассмеялся. «Ты — жалкий авантюрист. Я больше не хочу иметь с тобой дела. Вон из моего дома. Сейчас же», — сказал он, швырнув эскизы на пол. — Что потом?

— Партридж разволновался. Сказал, что у него есть подарок для моего брата, в котором выражен его талант, и что он представит его на следующий день. Брат еще пуще рассвирепел. «Я не желаю принимать от тебя подарки и оценивать твой талант. Еще раз повторяю: ты — алчный авантюрист. И не смей больше появляться в моих владениях». Он схватил Партриджа за шиворот и вытолкал из дома.

В библиотеке повисла тишина. Слышно было только, как Фоули открывает и закрывает свою табакерку. Признаюсь, рассказ мисс Аллен ошеломил меня. Поступок Партриджа, то, что он проделал такой путь из Лондона, дабы попасть в Хорсхит-Холл, — для меня это стало настоящим потрясением. Ведь были десятки других заказчиков, к которым он мог бы обратиться. Почему он выбрал лорда Монтфорта? Почему скрыл от меня, что у него затруднения? Я пытался припомнить, говорил ли он когда-либо о Монтфорте. Партридж был полон энтузиазма, работая над хорсхитской библиотекой, но нет, я ни разу не слышал, чтобы он упомянул Монтфорта.

Я обратился мыслями к последним дням перед исчезновением Партриджа. Может, я упустил какую-то важную деталь? Да, он был оживлен, пожалуй, даже возбужден, но я тогда полагал, что он охвачен огнем любви. Партридж намекал, что весной надеется жениться. Его возлюбленной была Дороти, младшая сестра Чиппендейла, к которой Партридж привязался больше, чем к любой другой женщине. Теперь я стал сомневаться. Что же это было на самом деле — страсть к Дороти или другие чувства и устремления, которые он утаил от меня?

Неожиданно я усомнился в нашей дружбе. Партридж, с которым, как мне казалось, мы были в близких отношениях, Партридж, который не имел от меня секретов, весьма удивил меня своей тайной поездкой, предпринятой по непонятным причинам. Мне пришло в голову, что, возможно, я вовсе не так уж хорошо знал его, что он умышленно меня обманывал. Я пытался подавить это неприятное чувство, но червь сомнения уже закрался в душу.

Уэстли задумчиво потирал подбородок.

— Еще один вопрос, сударыня. Револьвер в руке вашего брата. Вы видели его раньше?

— Конечно, — не колеблясь, ответила мисс Аллен. — Это его револьвер. Один из пары, он всегда держал их заряженными в своем столе.

Уэстли отодвинулся от стола, вскочил на ноги и зашагал по комнате.

— Сударыня, — напыщенно провозгласил он, — похоже, вы подсказали нам ключ к этой трагической головоломке.

Фоули убрал табакерку в карман и вытянул к огню ноги, так что серебряные пряжки засверкали в отблесках пламени. Из кресла выдвинулся его орлиный профиль.

— Так скажите нам, что вы об этом думаете, Уэстли.

— Подождите, подождите, Фоули. Я еще не выстроил всю цепочку, — отозвался судья, вскидывая руку. — Очень хорошо. Как бы то ни было, я начну, а там посмотрим, куда это нас выведет. — Продолжая вышагивать перед книжным шкафом, он глубоко вздохнул и подпер подбородок сложенными ладонями.

— Вполне вероятно, что, потерпев неудачу в разговоре с лордом Монтфортом несколько дней назад, Партридж вернулся в Хорсхит вчера вечером. Возможно, он хотел преподнести свои эскизы и подарок и, осмелюсь предположить, еще раз попросить денег для каких-то целей, известных только ему самому. Да, Хопсон, — вскричал он, будто неожиданно сделал какое-то великое открытие, — теперь я согласен с вашей гипотезой о том, что лорда Монтфорта убили.

— Продолжайте, — нетерпеливо воскликнул Фоули. Уэстли остановился и стал излагать свою версию.

— Вероятно, Партридж увидел через окно, что вся семья ужинает в столовой. Кажется, вы говорили, что лорд Монтфорт сам раздвинул шторы?

Фоули кивнул.

— Наверное, он также заметил, как Монтфорт покинул столовую и вошел в библиотеку. Этого момента он как раз и ждал. Возможности встретиться с лордом Монтфортом. Он проник в дом через окно, которое днем оставили открытым, чтобы высох лак. Окно оставили открытым вы, Хопсон, насколько я понимаю. — С этими словами Уэстли повернулся ко мне, и, хотя я уже догадался, к чему он клонит, мне ничего не оставалось, как только кивнуть.