Злоключения начались в пятницу, или Сон в руку (СИ) - Колибри Клара

Оказавшись на площадке пятого этажа, на несколько секунд задержались возле хлипкой металлической лестницы на чердак. Лихой кивнул бородатому на навесной замок, и тот полез под самый потолок. Для этого субъекта, как оказалось, было делом двух минут открыть нам возможность оказаться на чердаке. И мы, не задерживаясь, последовали следом за ним. Пробираясь в темноте, даже мне приходилось пригибать голову под низкими кровельными балками, а еще надо было смотреть под ноги, чтобы не переломать их в кучах мусора, скопившихся, подозревала, за долгие годы и теперь густо покрытые слоем пыли и голубиного помета. Не мудрено, что каждый из нас хоть раз, но споткнулся. Только я это делала, молча, а мои спутники с руганью и матом.

Не надо было очень и напрягаться, чтобы сообразить, что мы направлялись к окну, которое должно было вывести нас на саму крышу. Именно там и оказались, протиснувшись согнутыми через створку, давно лишенную стекла, с торчащими только в самых углах зубчатыми осколками. Мы с бородачом пролезли  без потерь, а вот Лихой, мужчина крупный и нервный, задел за стекло и порвал штанину, о чем мы немедленно и услышали. Он так матерился, что я подумала, будто не обошлось там только дыркой в ткани. Наверняка, еще и расцарапался. Так ему и надо было…

-- Что встала?! Сучка! А ну, давай, доставай снаряжение!

То, что называл меня не иначе, как сучкой, привыкнуть успела и сразу поняла, что обращался ко мне. Вот только не могла взять в толк, какое такое снаряжение должна была достать и откуда. Но удар его ноги мне в пах ускорил сообразительность. Глаза моментально нашли спортивную сумку, а руки так к ней и потянулись, желая предотвратить новые побои. И очень тянуться мне не пришлось, из согнутой-то от боли позы, была совсем с ней рядом. Открыла молнию и распахнула, чтобы увидеть содержимое.

 -- Что копаешься? До самого утра решила тянуть?

Новый удар, теперь по спине в области поясницы, повалил меня на железную крышу. Сразу распрямиться и подняться не получилось. Только через некоторое время смогла встать на четвереньки. Но боковым зрением отметила, как Борода сам достал какие-то веревки и кожаные ремни.

-- Вставай, –  сказал он мне вполне ровным голосом, не то, что его усатый друг. – Встань сюда, и я тебя упакую.

Сердить и его у меня желания не было, как, впрочем, и обвязываться веревками, подозревая, что за этим последует. При этом я решила быть разумной и поспешила оказаться на ногах, придав максимально вертикальное положение своему многострадальному телу. Мне это удалось довольно быстро, но старания мои оценены не были.

-- А теперь, милка, ты скоренько спустишься на балкон, влезешь в форточку и, пройдя к входной двери, откроешь ее нам.

И говорил-то он вполне ласково, только не было понятно, зачем понадобилось бить меня в висок. От его удара в глазах на миг потемнело, и я чуть снова не оказалась на четвереньках, так меня качнуло.

-- Тихо! Ты убьешь эту сучку. А она нам еще сгодится.

-- Хочет пожить, пусть пошевеливается.

-- Слышала?! Он дело говорит. Лезь, давай!

-- Я не смогу, – у меня получилось чуть пискнуть.

-- Для своего хахаля могла, и для нас сможешь.

-- Для Славки? Так он не заставлял, вот так, с веревкой лезть…

-- Славку не поминай теперь. Этот дурак с тебя пыль сдувал. И чем ты ему отплатила? То-то же! Лезь, и быстро.

-- Я, правда, не смогу! – в моем голосе прибавилось решимости стоять на своем. – Не умею я! Не стану…

Новый удар Лихого отбросил меня к самому краю крыши.

-- Господи! Я вам правду говорю, мне не по силам сделать это.

-- Чушь про беременность оставь для своего Сашки. Только не такой он дурак, чтобы тебе верить. И вообще, не стал бы он всю эту ерунду допускать. К чему ему заморочки с брюхатой бабой? Ты ему такой без надобности.

-- Хватит болтовни, Лихой. Давай, кидай ее за борт. Эта кошка… только и понимает, что силу. Как только в ушах у нее ветер засвистит сейчас, сразу все сможет и приземлится на балконе на все четыре лапы.

-- И то верно. Сигай, давай. И без дури там! Мы тебя всегда достать сможем, не вывернешься.

При этих словах он протянул руку и толкнул меня в грудь. Не устояв, начала клониться назад, чувствуя и спиной и всем существом, как там разворачивалась бездна. Ощущение  полета мне было уже знакомо. Не успела забыть, как недавно летела с платформы. Только теперь расстояние до пола на балконе было значительнее, а поверхность приземления жестче. Маринка, должно быть, знала приемы, как очутиться на нем без потерь. Но я была не она. Поэтому и полетела вниз отвесно, только интуитивно схватившись в последний момент за веревку, попавшую под руку.

Это меня возможно и спасло. Рывок, кувырок в воздухе, резкая боль в порезанных ладонях, и я стояла на собственных ногах на чужом балконе. Ступням было горячо, колени дрожали, но согнулась я от боли в руках.

-- А, а-ах!

Корчила жалкие гримасы, часто дышала и трясла пораненными конечностями, с которых за парапет балкона упало несколько капель моей крови. Хотелось заголосить на всю округу, но тут ожила веревка, что тянулась от меня на крышу. Она дернулась, натянулась и стала тащить меня вверх. Я почувствовала, как ноги отрываются от пола и в страхе ухватилась за нее, хоть до этого и думала, что больше ни за что не смогу работать руками.

-- Ай, ай, а-а-й!

-- Заткнись, сучка… Нет, ты видел?! Эта зараза чуть не утянула меня вниз. Как тебе?! Вот, дрянь! Если бы не закрепились…

-- Заткнитесь оба! Чтобы вас… Столько шума наделали…

-- Да, я ее сейчас достану. Она у меня сейчас…

Веревка продолжала поднимать меня вверх. И в следующий момент я поняла, что мой рассерженный враг задумал. Он наметил стянуть меня с балкона и подвесить над землей, а дальше кто его знал… Только мне его затея не пришлась по душе, я изловчилась и зацепилась ступнями за металлический парапет. Страх и желание выжить придали сил, и теперь никому не удалось бы оторвать меня от металлических прутьев. Отпусти Лихой веревку, я бы, наверное, осталась висеть на балконе, держась за него ногами.

-- Прекрати, ты, придурок! Нашел время сводить счеты. А ты, милка, лезь быстро в форточку. Не то, я сам к тебе спущусь сейчас и засуну в нее. Или… Да, еще могу иначе достать тебя…

Все это Борода произносил сквозь стиснутые зубы, шипя как мерзкий змей. При этом еще свесился с крыши, придерживаясь за ту же веревку, что тянулась к моей талии и в тот момент значительно опустила меня на встречу с полом. Мне уже и голос его не нравился, а ему еще вздумалось продемонстрировать мне ножичек. Большой такой и зловеще поблескивающий в свете начавших меркнуть звезд.

-- Не упрямься, милка. Поверь мне на слово, что умею с ним хорошо управляться. Вот метну его сейчас, и ты у нас так и останешься на этом балконе, приколотая к двери, вроде сушеной стрекозы. Соглашайся быстрее.

Они там успели немного и сдержанно, чтобы не разбудить соседей, погоготать. Мне же оставалось только радоваться тому, что ноги снова коснулись пола.

-- Ну, долго еще ждать? Поверь, выхода у тебя нет.

-- Если убьешь, кто же откроет дверь? – я тянула время, но все равно не могла придумать ничего дельного, как выбраться из этой передряги.

-- Так от тебя все равно пользы нет! Что тебя оставлять в живых? А дверь мы и без тебя откроем. Только не хотели замок повреждать…

-- Ладно. Уговорил. Убери нож. Я сейчас.

Подняла руки вверх, как если бы сдавалась, и повернулась лицом к злополучной форточке. Она, и правда, оказалась открытой. Вот ведь, какой беззаботный хозяин был у этой квартиры. Закрой он ее перед отъездом в свою командировку, не сидела бы я сейчас здесь в большом горе и печали. Но делать было нечего, надо было лезть. Обтерла руки о футболку и взгромоздилась на окно. Оно не было высоким. Поэтому мне не пришлось тянуться, чтобы заглянуть в форточку. Моего роста вполне хватало. Просунула в нее голову и смогла увидеть комнату сквозь тюлевую занавеску, одевшуюся мне на нос, он как раз угодил в одну из дырочек в кружеве. Повертела глазами, головой, смогла пристреляться к проему и пришла к выводу, что легко смогу в нем поместиться.