Я тебя заберу (СИ) - Коваленко Марья (Мария) Сергеевна Solazzo

Когда подъезжаю к школе, он уже стоит возле ворот.

— Привет, мам.

— Привет, родной. — Обнимаю так крепко, будто не видела целую вечность.

— Думал, что ты забыла.

Глеб хмурится. Трет лоб. А я замираю.

Даже это простое движение он делает в точности, как его отец. Костяшкой указательного пальца. С тем же прищуром и губами, сжатыми в нитку.

Ничего нового, однако после сегодняшней встречи с Марком и его требования познакомить с сыном привычные жесты играют новыми красками.

Становится смешно. Все девять лет я считала Глеба своим. Называла про себя «только мой мальчик». А по факту — воспитала копию любимого мужчины. Маленького Шаталова, а совсем не Градского.

Похожего на отца до такой степени, что им даже не придется привыкать друг к другу. Встретятся, всмотрятся. И совпадут всеми привычками, мыслями и характерами. Будто я рожала сына не для себя, а для Марка.

— Мы сегодня собирались поговорить. — Глеб застегивает на себе ремень безопасности и тянется за моим.

— Может, все-таки в кафе? — Еще никогда я не была так близка к передозировке Шаталовым. — Шоколадный торт или эклеры с заварным кремом?

Наверное, кафе не самое лучшее место для важных разговоров, но хочется хоть как-то подсластить моему мальчику горькую пилюлю.

Обычно Глеб соглашается сразу. Ни разу ему не удалось устоять против шоколадного торта. К сожалению, сегодня все иначе.

Не дождавшись ответа, я загружаю в меню навигатора адрес нашего любимого кафе. А стоит тронуться, сын произносит:

— Меняю торт на твои сырники. — Тяжело, по-взрослому вздыхает: — Поехали лучше домой.

— Выглядишь так, словно по тебе поезд проехал.

Лена заглядывает к нам в гости сразу после возвращения. Заметив на кухонном столе творог, тут же занимает первый попавшийся стул и начинает свое излюбленное занятие — допрос.

— Почти. Бульдозер прокатился. — Я насыпаю на стол маленькую горку рисовой муки и принимаюсь лепить шарики.

— Снова встречалась со своим... кхм, новым боссом? — Подруга осторожно оглядывается в сторону детской.

— Марк все знает. — Раз уж нынче день откровений, решаю признаться во всем сразу.

Так сказать, потренироваться перед самым главным разговором.

— О тебе?.. — Глаза Лены становятся круглыми.

— Обо мне. О Глебе. О своей жене и доноре, которого она привела в нашу клинику. И о беременности от него.

— Что?! — Теперь округляются буквой «о» не только глаза подруги, но и рот.

— Проклятие! Забыла... — Хлопаю себя тыльной стороной ладони по лбу. — Это сегодняшняя новость.

— Ты подсадила ей эмбрионы, оплодотворенные спермой ее знакомого?

— Он сдал материал как раз перед тем, как я занялась лечением Шаталовой. Подмену, как я поняла, организовал сам Савойский. А потом он же заблокировал мне доступ к данным пациентки.

— Обалдеть... — Лена даже не моргает.

— И сейчас она беременна. Не от мужа. Не от донора. А от... — На миг задумываюсь. — Похоже, от любовника.

Меньше всего хочется сочинять сплетни, только слишком уж все очевидно. Как в деревянных пазлах для самых маленьких: одна половинка и другая. Никаких лишних частей.

— Настоящий роман! — восторженно произносит подруга.

— Скорее триллер.

Отряхнув руки, я достаю из кармана телефон и показываю страничку с сегодняшними новостями. С разбитой машиной и коротким заключением врача.

— Я что-то запуталась... — Лена тянется за стаканом с водой. — Ты говорила, что вы с Шаталовым встречались... Как, если он в коме?

— О, мы не просто встречались — Щеки вспыхивают. — Этот коматозник живее всех живых. Цел, невредим и хочет видеть Глеба.

В квартире свежо, но мне все равно не хватает воздуха. Забыв на минуту о сырниках и скором разговоре с сыном, распахиваю окно и делаю глубокий вдох.

— Вот это дела-а! — тянет Лена.

— Да! — Я опускаю взгляд.

Сегодня вместо бэхи сразу три незнакомых машины. Одна по уже привычной случайности подпирает мою, а две другие — старенький джип соседа. Нагло! Словно где-то разместили объявление о бесплатной парковке в нашем дворе.

— И что ты теперь планируешь делать? — Лена подходит ко мне и обнимает за спину.

— Сначала сырники. — Кусаю губы. — Потом признание. А после буду думать, как познакомить этих... — Договорить не успеваю.

Только раскрываю рот, чтобы сказать «мужчин», телефон во всю мощь динамика сообщает о входящем звонке.

— Тебе нынче с работы и по вечерам названивают? — сочувственно произносит Лена.

— Нет...

Я неуверенно нажимаю на кнопку и вздрагиваю, когда слышу знакомый голос:

— Это Марк. Никуда не выходи. Никому не открывай. Закройся и постарайся подпереть дверь чем-нибудь тяжелым. Скоро буду.

Глава 26. Игры для взрослых

Ничто так не портит идеальную игру, как форс-мажор.

Марк

Час назад

Лишь одна женщина в моей жизни умела ювелирно выносить мозг без всяких скандалов, истерик и требований. Для этого ей было необязательно даже открывать рот.

Просто врывалась в жизнь. Делала что хотела, наплевав на запреты. И вырубала к чертям все мои предохранители.

Первый раз — девять лет назад. Еще молодая и безбашенная.

Второй раз — сегодня. Взрослая, красивая, но такая же сумасшедшая.

После побега Лизы мозг приходится заставлять работать чуть ли не насильно. Не спасают серые больничные стены. Впервые на моей памяти не работает закон опустевших яиц.

Внизу легко. Никто не проверяет ширинку на прочность. Кровь давным-давно перетекла из нижней головы в верхнюю. Только система не работает.

Вместо того чтобы думать о делах, вспоминаю, как стонала подо мной одна сладкая ведьмочка. Как жадно насаживалась на член. И как злилась, когда я требовал познакомить с сыном.

Наверно, если бы Злотников сообщил сейчас, что рейдеры прибрали к рукам компанию, а жена уехала с любовником на другой конец света, я бы и не дернулся.

Было бы пофиг на дела и проблемы. Хоть метеорит на голову. Хоть второе пришествие. Хоть высадка инопланетян прямо под окнами больницы.

Странное состояние. Непривычное.

Но несмотря на весь пиздец, который творится вокруг, я чувствую себя таким живым, каким не был уже много лет.

— Босс, можно? — Злотников стучится в дверь и через пару секунд заходит.

В отличие от утренней встречи, мне даже с кровати вставать не хочется. Так и лежу, рассматривая потолок.

— Что у нас нового? — Закидываю руки за голову.

— Пока все по-прежнему. Администрация и главврач уже устали отбиваться от желающих лично лицезреть вас в реанимации. Мои люди зафиксировали трех оперативников, ведущих слежку по периметру больницы. Анастасия Дмитриевна все еще плачет.

Слова о Настиных слезах неприятно царапают нутро, но сейчас есть вопросы поважнее.

— Как идет допрос водителя?

— Он больше часа нес какую-то ахинею и пытался прикидываться невменяемым. А потом к нему явился адвокат.

— Госзащитник? — Даже звучит как бред.

— Нет. Частный. Профи по уголовным делам.

— Лихо. Уже выяснили, кто оплачивает его услуги? — Последняя новость заставляет сесть.

— Деньги на счет адвокатского бюро поступили от некой Виктории Ленской. Парни пробили, кто она. Оказалось, любовница нашего Шумахера.

— Дай угадаю, платила налом. А на счетах у нее нули.

— В десятку, босс. Ни постоянной работы, ни дохода, ни недвижимого имущества. Бедна как церковная мышь.

— Хоть бы лотерейный билет подсунули... Дилетанты.

— Подозреваю, они не рассчитывали, что вы вообще выживете. Работали без плана Б.

— Береги, бог, идиотов. — Я кошусь на свой телефон. В нем уже под сотню неотвеченных звонков и столько же сообщений. — Как дела в офисе? — возвращаюсь к Кириллу.

Любые контакты с внешним миром для меня под запретом, так что из источников информации лишь начальник охраны.