Воспитание грубиянки (СИ) - Форс Элен

Илья кивнул, кинул на меня гневный взгляд, словно я его арканом притащила за барную столку, и буквально согнувшись побежал прочь. Теперь гневный Джо обернулся ко мне. Я попыталась найти взглядом официанта или бармена, но они попрятались. Никто не хотел прийти мне на помощь.

— Тебя стоит отпустить на пару минут и ты уже хохочешь в обществе какого-то пидораса? — он схватил меня за руку, больно сдавливая, и я застонала. Приступ гнева парня меня пугал, он превращался в того самого Джо из электрички, способного причинить боль и унижения. — Эмма, мы начинаем возвращаться к тому с чего начали.

Мне было больно, но больше мне было стыдно перед окружающими. В одном я была согласна с ним точно. Мы возвращались к тому с чего начали.

— Джо! Пожалуйста, давай поговорим в номере, хорошо? Мне стыдно! — я пыталась воззвать к его разуму, но он не реагировал. — я умоляю тебя!

— Хорошо. — он потащил меня к номеру, по пути кинув две тысячи одной купюрой на стойку за мой завтрак, что было даже больше, чем нужно. У меня и так болело все тело, а от его хватки, боль была невыносимая.

— Джо, он просто подсел ко мне и завязал разговор, я в конце концов же не в плену? — слабым голоском я пыталась утихомирить огнедышащего Дракона, тащившего меня в наш номер.

— Ты можешь называть это и так! Но ТЫ — моя куколка, и называть тебя куколкой, могу только я! И трогать могу только я! И хохотать ты можешь, только в моем присутствии. — он говорил тихо, но мне только казалось, что он кричит на меня. На глазах наворачивались слезы. Джо грубо затолкал меня в номер. — Я не люблю шлюх, распыляющихся на всех, и я сверну тебе тоненькую шейку, если увижу еще с кем-нибудь.

— То есть я твоя собственность? — прошептала я, чувствуя как эмоции закипают во мне. Я оттолкнула его, и эффект неожиданности возобладал — у меня получилось. Я схватила стакан на столе и успешно кинула в него, угодив точно в грудь. Джо скривился, как будто на него муха села. — Ты мой хозяин, я игрушка, да? Тогда зови своих друзей и покончим, хватит меня шантажировать.

Я стала сдирать с себя свою последнюю одежду.

— Я готова. Джо! Захвати только смазку, я не уверена, что смогу принять сразу всех, но я буду стараться. — для пикантности ситуации я встала на колени, принимая максимально покорную позу.

Джо наступил на стакан, кроша его в мелкие осколки. Кровь прилила к его лицу. Парень надвигался на меня как тигр, медленно и угрожающе, но я не дрогнула. Внутри все устало бояться. Он с такой силой схватил меня за волосы, что я почувствовала, как половина гривы остается в его руке.

— Не играй, театр, Эмма! Не со мной! Ты прекрасно понимаешь и знаешь, что я никому тебя не отдам! Я не тот человек, который будет играть с тобой в романтические ухаживания. Ты принадлежишь мне. Я прихожу в бешенство, когда вижу тебя с кем-то. Мне не нравится, когда ты пропадаешь: потому что я одновременно боюсь за тебя и ревную. Я думаю, что ты можешь ехать куда-то и какой-то подонок пристанет к тебе. Я хочу, чтобы ты слушала меня, потому что беспокоюсь за твою любящую приключения задницу. Это все, чего я хочу, ты меня слышишь?

— Да. — жмурюсь, не желая смотреть его в глаза, пронзающие меня насквозь.

— Никто из моих друзей никогда не причинит боли, если кто-то из них сделает тебе больно или неуютно… Я сделаю больно ему. — Джо продолжает как заведённый, тяжело дыша. — Никто не тронет тебя пальцем…

— Просто, Джо, я не могу убегать от каждого у кого член.

— А придется. — более мирно ворчит он. Его злость постепенно сходит и я чувствую это.

+++

Оставшиеся дни в солнечном Сочи были самыми прекрасными в моей жизни. Мы гуляли, болтали, целовались и трахались до изнеможения. Джо мало рассказывал о себе. Парень мог с лёгкостью рассказать о своём увлечении или истории из детства, но из него невозможно было выпытать ничего о его семье, детстве. Обыденные вещи давались ему с трудом. Парень закрывался и становился грубым, когда я пыталась узнать у него что-нибудь о родителях.

В компании своих друзей он был лидером, это было очевидно. Они всегда слушали его, последнее слово было за Джо.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Сергей и Вика были милыми и ванильными, не похожими ни на кого из них, балерина и юрист. Они много чего знали, болтали без умолку и генерировали идеи. Если бы не они, наша компания бы больше молчала, чем говорила, что-либо. Эта парочка связывала всех между собой и создавала атмосферу.

Виталий был самым молчаливым, но добрым. Он всегда вежливо подавал соль в ресторанах, приоткрывал дверь и забавно улыбался шуткам. Мне было стыдно за сказанное, поэтому, чтобы испытать облечение — я вновь попросила у него прощения, на этот раз искренне. И все, что он на это сказал: “Эмма, не переживай, пожалуйста, я бы и не так себя назвал на твоем месте”.

Рыжий мне по-прежнему не нравился, но я продолжала его терпеть, стараясь не пересекаться с ним взглядами, не садится рядом и не разговаривать. Я откровенно избегала парня. В тот день я увидела его с разбитым носом и фингалом под глазом, и что-то подсказывало мне, что это дело рук Джо. Я не стала ничего спрашивать.

Джо. Я узнала какую еду и алкоголь любит парень, какую он слушает музыку и как быстро у него меняется настроение. Его манеры могли быть безупречными, если он того хотел. У Джо хорошо работала голова, он был хорошо образован. Это наталкивало меня на мысль, что в электричке я была свидетелем какого-то смешного маскарада.

Мне было комфортно с ребятами. Со всеми, кроме рыжего Кирилла, испепеляющего меня. Он откровенно не любил меня и просто ждал момента, когда сможет избавиться.

Оказавшись в Сочи без вещей, мы отправились вдвоем по магазинам, и я наслаждалась безупречным вкусом Джо. Было весело выбирать вместе вещи, кривляться в раздевалке, тихо тискаться и целоваться. Такое у меня было впервые. Я чувствовала себя глупой школьницей, у которой появился первый мальчик.

Джо оплатил все мои вещи, а на мои причитания об их стоимости, парень пообещал меня ударить, если я скажу хотя бы еще одно слово. Он легко относился к большим суммам денег, и это заставляло меня думать, что он рэкетир. Может быть его бизнес заключается в отжимании денег.

Наедине я могла шутить над ним, подтрунивать, он разрешал мне все, баловал, носил на руках, мыл голову в душе, целовал перед сном. В такие минуты, Джо был идеальным. И мне казалось, что я стала героиней романа. Меня переполняли чувства. Я даже успела забыть самое главное — с чего началось наше знакомство.

Воскресенье. Вечер.

Мысль, что скоро мы вернемся в Москву и все может поменяться — меня пугала, что если все закончится? Что будет дальше?

Я старалась не грустить по дороге в аэропорт, в зале ожидания, в самолёте и в машине по дороге домой. Настойчиво отгоняла мысли подальше, заставляя себя не думать, чем закончится эти сказочные выходные. Даже не заморачивалась, откуда Джо знает на какой рейс я купила билеты. Просто старалась наслаждаться этой гармонией, образовавшейся между нами за эти дни.

У моего подъезда моего дома он поцеловал меня очень нежно, даже немного пугливо, словно сам боялся, что все может закончиться. Его дыхание было ментоловым, и моя голова кружилась от такого поцелуя. Посреди бела дня он подхватил меня под попу, усадил на себя, прижимая к своему огромному стояку, дразня и разжигая огонь внутри. Я стала тереться, подтрунивая над ним. Как же я порочно хотела его! И Джо хрипло застонал, оторвался от меня, заглядывая в затуманенные желанием глаза, запуская руки в мои волосы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я буду скучать по тебе, куколка! — по мне словно бегал ток, от которого я подрагивала. Его слова пронизывали меня, делая меня счастливой и слабой, я становилась зависимой от этого человека. — Хочу повторить тебе еще раз — никаких мужчин даже рядом. Иначе, я за себя не ручаюсь!

Я засмеялась, меня никогда не ревновали так дико, к каждому столбу, так безумно. Мне не хотелось уходить, хотелось остаться или уехать куда он скажет. И, к черту, психолога, и то, что правильно. К черту все. Я хочу совершать безумства, даже если потом буду жалеть. Мне хотелось быть счастливой.