Привилегия десанта - Владимир Осипенко

— Молодец, командир. Отлично!

Подхватывает его свита, и повела обратно. Довели до машины, дверь открыли, выдвинулось сидение, на него Маршала усадили, и вместе с сидением аккуратно на место. Дверца «хлоп» — и до свидания. Какой божественный аромат от машины, увозящей высокое начальство! Следом рванула «Волга» комдива и УАЗик командира полка. На крылечке стоит сладкая парочка, руки у козырька, пока машина Маршала за поворотом не скрылась.

Подполковник мне и говорит:

— Ну, мы посмотрели, всё в целом, наверное, не так уж плохо, четвёрку можно поставить.

К нему поворачивается полковник:

— Ты сколько в генеральной инспекции? Полгода? А я пять и ещё хочу. Ты слышал, что Маршал сказал?

После этого протягивает руку мне и добавляет:

— Отлично. Всё у вас отлично, товарищ старший лейтенант!

А ещё говорят «Жалует царь, да не жалует псарь». По всему видать, старый фронтовик держал свою «райскую роту» (так в войсках называли генеральную инспекцию) крепко, да и рукавички носил явно не лайковые…

Ром «Негро»

Не пей последней рюмки —

она-то тебя и губит.

По названию я был уверен, что это какая-то негритянская разновидность рома. Пить-то его мы и не собирались. Пусть его негры и пьют.

Но благими намерениями, говорят, вымощен путь в ад. Но это было потом. А вначале мы, трое офицеров разведроты, уже немного хмельные от результата проверки, пошли в баню. А в бане, любой мужик знает, важен не результат, а процесс. «Процесс» же был в самом разгаре, так как проверку сдали и остальные подразделения полка, и всем было, что отметить. Происходил он (процесс) в раздевалке, поодаль от парилки и помывочного отделения. Немногочисленные литовцы, приученные, что в субботу после обеда в баню лучше не ходить (а дело происходило в городской общественной бане), скромно жались к своим шкафчикам и на «процесс» влияния не оказывали.

Плеснув для проформы на себя тёплой водички и заскочив буквально на минутку в парилку, мы с чувством выполненного долга тоже приобщились к торжеству. Холодное пиво и вяленая рыбка. Хорошо! Сидим скромно в уголке, разные приятные разговоры разговариваем. Вокруг такие же, как мы разомлевшие почти счастливые офицеры и прапорщики полка. Вдруг из дальнего угла крик:

— Володя, давай к нам!

Это Слава Борисов со своими отмечает «четвёрку», чуть ли не единственную в полку среди курковых рот. Берём своё добро и подходим. Вот что значит в роте толковый замполит! У них там и колбаска, и огурчики, и лучок, и грибочки, и, конечно, запотелая бутылочка водочки. А Франц Клинцевич не успокаивается и достаёт из портфеля ещё бутылку и всякие разные вкусности. Нам со своей рыбкой даже неудобно стало. А тут ещё Слава поддел:

— Кто же отличную оценку пивом обмывает?

А вдруг он прав, не обмоем как надо, в другой раз не получится. Поэтому ломаться не стали и три традиционные рюмки опростали. Стало не просто хорошо, а отлично.

Выпить ещё можно, но есть чужую закуску неудобно, поэтому закусить решили в близлежащем баре. А кто в пивном баре берёт закуску без пива? Проблема была в том, что ни я, ни мои командиры взводов, оба «Мастера спорта», мастерами по части употребления спиртных напитков не являлись и что за чем употребляется, не знали. Пиво проскочило на ура, и мы повторили. Каждый вспомнил о том, что он лично сделал выдающегося для успеха роты и за каждого выпили. Я сидел и гордился, каких замечательных парней я подобрал в роту. Мне было так здорово, что захотелось, чтобы все знали, какие это замечательные мужики, какие они грамотные и достойные офицеры. Хотелось сказать им спасибо, обнять… Но разве кто поймёт?

Заведение ещё не закрывалось, но пиво почему-то прекратили отпускать. Именно в это время Ваня Гордейчик и достал из своего портфеля ром «Негро». Дружно решили, что самое время. Разлили его прямо по пивным кружкам. Гадость, скажу вам честно, ещё та, но волевым усилием, поборов рвотный инстинкт, мы его всё-таки выпили. Нас буквально перекосило от удовольствия. Дальше захотелось на воздух.

— Смотри, как быстро стемнело.

— А сколько времени?

— Почему автобусы не ходят?

Дальнейшее я знаю по рассказам жён. Мы все на каком-то удивительном автопилоте добрались до своих квартир. Коля Игнатов переступил порог и тут же рухнул, успев на лету заснуть и положить под голову банный портфель. Спал прямо на обуви, под вешалкой. Я свалился одетый на диван и проснулся, обставленный многочисленными тазиками на «всякий пожарный случай». Что значит опыт! Больше всего повезло Ваньке — у него в гостях была тёща! По её указанию он был раздет и положен в супружеское ложе, где над ним в качестве сиделки всю ночь просидела жена! А ещё говорят, что тёща зятю не друг!

Спасаясь от разборов полётов, в 10:00 мы втроём уже были на футбольном поле, где состоялась обговорённая ещё накануне футбольная встреча с управлением полка. Помню, мучительно долго не мог попасть этим дурацким шнурком в дырочку и зашнуровать бутсы. Бойцы, хоть и были немного удивлены, смотрели понимающе. Мы куда-то бежали и добросовестно пинали мяч. Но в основном не туда и не так. Нам бы налил кто по 50 граммов и дал бы полежать в тенёчке…

Разведчики и без нашей помощи разгромили с двузначным счётом управление и быстренько убежали в казарму. Мы же, оставшись одни, пришли к единому мнению, что во всём виноваты проклятые империалисты, которые несчастным неграм делают такую гадость. При чём здесь империалисты? Ром-то был кубинский! Однако сие обстоятельство нас не сильно беспокоило. Виноваты, и точка!

Папа на хозяйстве

Домашняя работа — это то,

что замечаешь, когда жена

перестаёт это делать.

Это было редко. Ну, чтобы меня оставляли одного дома да ещё с детьми. Значит, должно было запомниться. И запомнилось. Окружающим надолго, сыну на всю жизнь.

Жена, неожиданно увозимая «скорой», смотрела на сына обречённо с пронзительной жалостью. Я, пообещав, что «никаких солдат, сам присмотрю», вогнал её в ещё больший ужас.

С сыном вообще проблем было немного, он рос шустрым, послушным и здоровым, но очень худым ребёнком. Таким худым, что сам по себе служил немым укором маме. Если честно, то проблема с ним была вообще только одна — накормить. В этом деле сын был настоящий деспот, кровь пил здоровыми ложками по пять раз на дню. Для мамы это был ежедневный многочасовой и практически непрерывный ритуал: приготовление свеженького, уговоры покушать, кормление, долго-нудное тщательное пережёвывание, открывание рта для проверки проглатывания…рвота, приготовление свеженького, кормление, контроль проглатывания, тщательное оберегание в покое, чтобы не дай Бог… Хорошо, если получалось со второго раза. К пище он относился очень придирчиво, блюдо должно быть свежеприготовленное, строго подходящей температуры, любую овощ или зелень приходилось тщательно маскировать мелко потёртым помидором или майонезом. О том, что сын накормлен, жена говорила с гордостью приблизительно такой, как докладывали наши командиры о взятии Рейхстага.