Убийца поневоле - Александра Маринина

– Конечно, Ира, мы поженимся и ребенок будет считаться моим. Я постараюсь создать ему хорошие условия. И тебе, разумеется.

С тех пор прошло четырнадцать лет. И ни разу Ирина не пожалела о сделанном ею шаге. Теперь, когда ей сорок пять и ее четырнадцатилетний сын учится в закрытом колледже в Англии, а муж ворочает огромными деньгами, она с благодарностью думает о том мужчине, который ее бросил. С ним было бы все то же самое с точки зрения благосостояния, но с одним маленьким исключением: он не любил бы ее так преданно и нежно, как Артемчик. И Ирина отвечала мужу почти полной взаимностью, трогательно ухаживала за ним, когда он плохо себя чувствовал, доставала все мыслимые и немыслимые лекарства, возила его к профессорам-светилам, носила ему завтраки в постель и меняла лед в резиновых пузырях…

– Как ты, лапусечка? – ласково спросила она мужа.

– Ничего, – хмуро пробурчал Артем.

– Тебе что-нибудь принести?

– Не надо, я сам встану. Сейчас Костыль с Игорем придут, потом Сурик подъедет.

– Что-нибудь случилось? – встревоженно спросила Ирина. Она была полностью в курсе криминальных дел мужа. – С чего это они притащатся на ночь глядя?

– Костыль девку упустил, – морщась от боли, процедил Резников. – Недоносок хренов. Она, видно, та еще штучка, три недели ангелом прикидывалась, а они сопли распустили, бдительность потеряли, и вот, пожалуйста. Ладно, сейчас разберемся.

Когда явились гости, Ирина проворно накрыла на стол. В доме было железное правило: холодильник должен быть полон, для любого пришедшего накрывается стол.

– Ну, рассказывай, как же ты так лопухнулся, – спокойно потребовал Артем. – Недосмотрел? Или она тебя засекла?

– Я все делал по правилам, – огрызнулся Костыря. – Близко не подходил, у меня рожа приметная. Как только она куда-нибудь входила, тут же контролировал возможность выхода через другую дверь.

Тут Виктор слегка приврал. Про вторую дверь он, конечно, забывал, но в данном конкретном случае служебный вход действительно находился прямо перед глазами, и он мог бы поклясться, что синеглазка с белобрысым через нее не выходили.

– Так как же получилось, что она оторвалась?

– Не знаю, – пожал плечами Костыря. – Я проверил все здание, других выходов из магазина нет.

И здесь он соврал, но и эта ложь казалась ему вполне безобидной. Какая, в конце концов, разница, как именно улизнула девчонка. Может, там есть еще десять запасных выходов, сейчас-то это уже ничего не изменит. Но, солгав, он по крайней мере оградит себя хотя бы от части упреков и издевательств.

– Она растаяла, как утренний туман над Араратом, – насмешливо протянул Сурик, взмахнув своими необыкновенными ресницами.

– Закрой рот, а то зубы замерзнут, – грубо оборвал его Костыря.

– Мальчики, кому курицу полить чесночным соусом – поднимите руки, – шутливо встряла Ирина, стараясь сгладить грубость Виктора. Она очень не любила конфликтов в своем доме.

– Мне, – тут же отозвался Сурик.

– И мне, – поднял руку Игорь.

– Мне не нужно, – сказал Артем, прижимая локтем к боку пузырь со льдом.

– А ты, Костыльчик? – ласково окликнула Виктора Ирина. – Тебе курицу соусом полить?

– Ни в коем случае, Ирина Всеволодовна, – опять подал голос Сурик. – Чеснок ослабляет обоняние, а Костыль сегодня так опростоволосился, что рисковать обонянием он, как охотничья собака, не может.

– Заткни фонтан, а то все мысли из башки выльются, – мрачно пообещал Костыря, – их там у тебя и так не густо.

– Все, прекратили гоношиться, – сердито произнес Артем. – Костыль, что еще можешь рассказать?

Виктор открыл было рот, чтобы рассказать про подслушанный им разговор про какого-то шефа, но вовремя осекся. Девочка исчезла не одна, а вместе с белобрысым. Может быть, вообще все дело в нем, а не в ней. Может быть, он – главный. Но фокус в том, что первую установку на белобрысого Александра Каменского делал именно он, Виктор Костыря. И ему же было поручено повнимательней посмотреть за ним в последующие дни. И это именно он, Костыль, детально изложил результаты своих наблюдений за Александром и твердо настаивал на том, что Каменский – не та фигура, которая их интересует. В его поведении и в его связях нет ничего подозрительного. Тогда Артем положился на его слова, на его мнение, и все внимание в дальнейшем было сосредоточено на синеглазке и на людях, с которыми она вступала в контакт. А теперь очень похоже, что Виктор Костыря ошибся и дело, вполне вероятно, все-таки в белобрысом. Ой, что будет, если окажется, что это и в самом деле так! Артем не только будет орать и поливать грязью, это-то черт с ним, а может лишить очередной пайки, разделив долю Виктора между остальными. В наказание за ротозейство и самоуверенность.

Стало быть, лучше смолчать о том, что девочка была с Каменским. А коль так, то и о разговоре у киоска нужно молчать. Не сама же с собой вслух разговаривала прелестная синеглазка?

Так и вышло, что на вопрос Артема: «Костыль, что еще можешь рассказать?» – Виктор ответил коротко и ясно:

– Больше ничего.

– Ну что ж, – Артем с раздражением отбросил в сторону лед, уселся поудобнее и сложил перед собой руки. Следов от ожога почти не осталось, и рука уже не болела. – Будем подводить итоги. Девица оказалась крепким орешком. Три недели она морочила нам голову, вела праведный образ жизни, ни разу не «проверилась» и не показала, что знает о нашем интересе к ней. При этом она ни разу не вступила в такой контакт, который мог бы пролить свет на вопрос, какая же контора ее к нам подослала. Иными словами, она ни разу не «засветилась». Исключение составляет тот день, с которого все и началось. Она вступила в контакт с Берковичем, который совершенно явно принадлежит к группе наших конкурентов. Однако по несчастному стечению обстоятельств Беркович умирает как раз в тот момент, когда к нему на улице подходит наш дорогой армянский друг Сурен Шаликоевич. Если бы не эта трагическая случайность, мы могли бы заставить Берковича рассказать нам все, что нас интересует. К сожалению, Сурен Шаликоевич не оказался в должной мере дальновидным и приступил к разговору с Берковичем так грубо, что невольно поспособствовал немедленному наступлению смерти последнего.

– Кончай туфтеть, – злобно пробормотал Сурик, опуская веки и показывая Артему холодное лицо убийцы. – Я же не нарочно. Я же не хотел его убивать, сто раз тебе объяснял.

– А мне не нужны твои объяснения. – Артем взял со стола вилку и начал мерно постукивать черенком по льняной салфетке, заботливо подстеленной под тарелку. – Какого хрена они мне сдались? Мне нужно, чтобы в ответственные минуты ты принимал правильные решения и совершал продуманные поступки. А ты ведешь себя как победитель конкурса мудаков и думаешь, что мне будет легче от твоих мудацких объяснений. Ты убил Берковича, и мы потеряли ценный источник информации. Девка, если она работает на наших конкурентов, может вообще не знать, кто и зачем ее нанял. Ей заплатили, и она на них работает. А Беркович, профессионально связанный с той средой, из которой вышли наши конкуренты, работающий в этой сфере, не мог не знать то, что нас интересует. Теперь единственное, что нам остается, это ждать, пока девка вступит в контакт хоть с кем-нибудь, кто приведет нас к этим сраным конкурентам. Мы потеряли уже три недели, и неизвестно еще, сколько потеряем, а время-то идет. Один контакт мы уже пропустили. Следовательно, одно денежное поступление проскочило мимо наших счетов в банке. Завтра я должен был бы улететь в Афины, чтобы договориться о следующем контакте, но я не могу этого сделать, потому что мы до сих пор ничего не прояснили, а рисковать пока не можем. Значит, еще одна доза долларового вливания пролетит мимо, как фанера над Парижем. Однако, помимо наших денежных интересов, есть еще интересы наших покупателей. Они долго ждать не будут. Если мы окажемся ненадежными, они прервут отношения с нами и найдут другой источник товара, может быть, тех же самых наших пресловутых конкурентов. Поэтому надо решать нашу проблему как можно быстрее. Девку взять в тиски, глаз с нее не спускать ни днем, ни ночью. Судя по всему, она – опытная и хладнокровная, поэтому не вздумайте успокаиваться, если она пришла на работу, в университет или легла спать. Она сегодня вам продемонстрировала свое истинное лицо, не забывайте об этом.

После ухода троицы Артем скинул халат и улегся в постель. Ирина присела рядом на краешек кровати, заботливо укрыла мужа одеялом, положила руку ему на лоб.

– По-моему, у тебя небольшая температурка, – озабоченно произнесла она.

– Да черт с ней, к утру пройдет, – вяло отмахнулся Резников.

– Слабоваты наши ребятки, верно? – осторожно начала Ирина. – Смотри, сколько ляпов допустили.

– Да уж, ничего не скажешь, слабоваты, – согласился Артем.