Закон Мёрфи в СССР - Евгений Адгурович Капба

— Ты чего тут под краном плещешься? Мы там тебя с девчатами ищем-бегаем… А это что у тебя такое? Ну Гера-а-а, ну только на секунду отвлеклась, а ты… Что случилось-то? — Тася смотрела на меня с укоризной, и вместе с тем — в предвкушении очередной охренительной истории.

— Подрался с обезьяном! — гордо сказал я. — Защищал мать и дитя от произвола криминального автритета. Тутошние работнички сказали — он привит и не заразен.

— А ты? — спросила она, доставая из сумочки флакон с духами.

— Что — я? Ащ-щ-щ-щ-щ! — Тася напшикала парфюмом на мои тяжкие раны и, довольная произведенным эффектом, злорадно улыбнулась.

— Ты — не заразен? А то мне с тобой еще жить, надо бы знать — вдруг я тоже на обезьян скоро кидаться начну?

— Ой, всё! — только и смог сказать я.

Второй раз за день!

* * *

Последние дни пребывания в санатории "Белая Русь" запомнились целым калейдоскопом эмоций: мы с Тасей всё-таки поднялись к развалинам Анакопийской цитадели, оставив детей под присмотром воспитателей, и я сделал пару отличных снимков, а еще — побывали в монастыре и карстовых пещерах, покатались на фуникулере…

В перерывах между процедурами и походами я носился по городу как угорелый: знание имен Самвела Равшановича Погосяна и того самого батоно Тариэла Автандиловича Папуашвили из парткома, позволяло мне делать вид, что я в теме. Пользуясь информацией по схеме, которую мне поведал феномен моего подсознания — товарищ Каневский, я мог наполнять кассеты моего диктофона совершенно жуткими подробностями — иногда внаглую записывая беседу то с одним, то с другим типом, иногда — надиктовывая самостоятельно. Я, черт побери, даже не знал, что мне теперь со всем этим делать! Всевозможные заместители заместителей, водители, грузчики и товароведы, разомлев от шуршащей десятирублевки и развесив уши от упомнинания знакомых имен легко "кололись" и рассказывали, к кому нужно обратиться, чтобы достать тот или иной объем чая, лимонов, мандаринов, сухофруктов — чего угодно, вполне официально и по заниженным ценам!

И это страна, где и у стен есть уши? Живут, ёлки, в счастливом неведении, и не подозревая, что в кармане у собеседника может быть диктофон! Типа, отошел за полквартала, или пересел в дальний угол кафе — и всё, никто не услышит, конспирация на уровне… Наши-то, смартфонные детки, в будущем ведут себя гора-а-здо осторожнее! Хотя тоже — не все. Вон некоторые непотребства на камеру творят и думают, что никто не увидит.

Плодоовощная мафия запустила в Апсару свои щупальца по очень простой причине: тут были фрукты, и тут были овощи. Уверен — эти самые щупальца тут были ма-а-аленькие, как у той осьминожки из мультика. Представить страшно, что творилось, например, в Средней Азии или крупных республиках Закавказья! История с дефицитом и гнильторгом приобретала несколько другую окраску: если мы отправляем одним товарищам продукцию высшего сорта под видом некондиции, то совершенно очевидно, откуда у других товарищей такое количество гнилья на складах и прилавках!

Ну да, безалаберность, бесхозяйственность и "всё кругом колхозное, всё кругом моё" — это понятно. Но, как сказали бы в Бобруйске — это две большие разницы: пытаться сохранить и продать фрукты похожие на фрукты, и работать с товаром, похожим на однородное месиво! Самое паршивое заключалось в том, что, насколько я помнил, на овощебазе у Постолаки с удовольствием закупались товарищи из Московского горкома, ОБХСС, МВД, КГБ и тэ дэ и тэ пэ… И товарищу Постолаки вручали грамоты и фотографировали его на фоне идеальных, один к одному выложенных на паллетах качанчиков капустки и оранжевеньких мандаринок. Вот так вот, мол, нужно хозяйство вести… Заслуженный работник торговли СССР на секундочку!

По всему выходило — цепочка взяток была просто чудовищной: разницу в ценах между "кондицией" и "некондицией" Постолаки использовал для того, чтобы финансово повязать каждое звено своей схемы. От завсклада товарища Погосяна до руководства Мосплодоовощторга… А те, в свою очередь, башляли еще выше — или ниже. Самвел, например, уговорил ответственного Заура, а товарищи из Мосплодоовощторга явно имели дело с важными товарищами из Мосгорсовета или Горкома…

Этот Постолаки явно развернулся бы в девяностые. Может потому его и расстреляли — чтобы не развернулся? Или — чтобы не потянул за собой тех самых важных товарищей? Ничего, в этой истории у нас есть методы против Кости Сапрыкина! Службе Активных Мероприятий явно пригодится громкое раскрытое коррупционное дело — как раз по профилю Волкова. А мне в частности и "Комсомолке" в целом очень пригодится журналистское расследование…

А потому я пошел заказывать межгород — нужно было связаться с Исаковым. Он ведь теперь был моим куратором — если называть вещи своими именами, как заповедал незабвенный редакционный водила Юрий Анатольич.

— И на Мурманск еще закажи! — сказала Тася. — Там мама на пенсию выходит, хочу узнать как она… Всю жизнь проработала, как бы не захандрила.

Мне было сложно представить себе, как будет хандрить Марья Ивановна — моя пока еще не тёща. Она ведь была такой же как Тася — валькирией! Такие не хандрят, такие на пенсии организовывают бизнес, или секцию по йоге, или на приусадебном участке начинают разводить археспор и эхинопсов… Но в любом случае — позвонить и вправду стоило, так что я побежал на переговорный пункт.

* * *

Комната моя была совершенно свободна: Эрнест съехал сразу после того, как добился всего, чего хотел от девушки — тренера. Как оказалось, таким как он закон не писан и заезд у них может окончится когда угодно.

И, конечно, ко мне тут же подселили какого-то деда из Гродно. Дед был вполне приличный — не пьющий, не храпящий. Читал книжки, ходил на танцы и процедуры, мы с ним даже в шахматы пару раз играли. Он рад бы был общению, но я, понятное дело, больше с девчатами время проводил.

— Ну, бывай, соседушко! Адрес у тебя есть, номер телефона — тоже. Будешь в Москве — посмей только не позвонить! — вот что сказал Эрнест, когда закидывал не плечо свою модную спортивную сумку. — Я всё порешал тут, теперь пора возвращаться. Надеюсь, увидимся.

— Ага, — сказал я. — Удачи!

Кожанка у него появилась снова — новая, скрипучая. Ту, старую, всё-таки спёрли с забора, а он вмиг "достал" себе еще одну — кажется, даже итальянскую. Умеет, гад!

Гад на прощанье лучезарно улыбнулся, и черная "Волга" увезла его с глаз долой. Были у меня сомнения: казалось, что-то он про меня понял, но… Дело в том, что, за