В ловушке у монстра - Наталья Соболевская

— Ой, да ну тебя. Ишь как заговорил, — мерзко усмехнулся Глеб. — Да если бы эта Машка не была смазливой куклой, а ещё лучше — была мужиком, ты бы без всяких раздумий отправил её на костёр в тот же день, когда мы её обнаружили. Завязывай думать тем, что в штанах. Нужна баба — ты мне скажи, пришлю на любой вкус. Короче, некогда мне тут разглагольствовать. Проверяй, убеждайся, делай что хочешь, но уложись в месяц. Ровно столько я смогу удерживать папика от его дочурки. А если он вернётся и обнаружит нас рядом с его чадом, сам знаешь, это сильно затруднит нам задачу.

Глеб ушёл, и я одним залпом прикончил бутылку. Тявканье этого пса не беспокоило, а вот то, что Мария, как бы я сильно на неё не давил, не проявляла ни единого признака силы, которая могла передаться ей от отца, — этот факт заставлял беспокоиться.

В чём-то Глеб прав. Маруся и правда самую малость мне нравится. Только симпатия моя ей скорее вредит, чем помогает. Каждый раз вместо того, чтобы дожать испуг Марии до апогея, жалею её и отпускаю.

Глава 15

Маша

— О нет, — проворчала я, разблокировав экран телефона, он показывал уже семь утра. Выходило, что зря я ругала на чём свет стоит человека за дверью, который тарабанил в неё, как мне показалось, вечность. Если бы не ранний гость, то наверняка проспала на работу.

— Кто там? — спросила я, предварительно посмотрев в глазок. Там стоял мужчина, но я его не узнала.

— Это Роман, сосед с четвёртого этажа. Помнишь, ты как-то раз упомянула, что у тебя полочку в ванной починить некому. Вот я и пришёл, — объяснил мужчина и, глядя в глазок, улыбнулся, а в подтверждении своих слов он поднял руки, чтобы показать какую-то штуку, предположительно перфоратор.

Соседа я знала, хоть и не близко. Пару раз пересекались с ним во дворе, когда он выгуливал премилого двортерьера, а я никак не могла пройти мимо и гладила его бородатого чёрного с белыми пятнами на лбу пса. Роман был весёлым и добрым богатырём. Навскидку его рост составлял метра два, не меньше, а вес, по самым скромным подсчётам, чуть переваливал за сотню килограммов. Возраст я никогда правильно у людей не угадывала, но, как мне казалось, парень старше меня на лет пять.

Перед тем, как открыть замок, замешкалась, стесняясь своего заспанного вида. Неумытая, с растрёпанными волосами, с нечищеными зубами, единственное — успела накинуть халат.

— Привет, Рома, у тебя что-то срочное? Честно признаться, я гостей не ждала, — приглаживая хохолок из волос на макушке, который всегда имелся у меня после сна, намекнула я, что не горю желанием впускать мужчину в квартиру.

— Да, рановато, — согласился со мной Роман. — Но мне через три часа в рейс, я заходил к тебе вчера вечером, но ты не открыла. Если тебе неудобно, то я загляну, когда вернусь, через две недели примерно.

На полочку мне было откровенно плевать, висела больше месяца на соплях, так и дальше бы висела себе на здоровье. Но Роман не забыл о данном мне обещании её починить, уже приходил, а сегодня и вовсе встал ни свет ни заря. Неудобно разворачивать человека, и я пригласила Романа войти.

Пока ранний гость шумел в ванной, я в благодарность за его хлопоты суетилась на кухне над завтраком. Через двадцать минут, когда мужчина закончил, у меня уже был готов омлет с ветчиной и сыром, а ещё я успела сварить кофе и даже разлить его по кружкам.

— Ух ты! Какая красота, а о запахе и вовсе молчу, — восхитился Роман и по наличию двух тарелок на столе, без слов догадался, что его пригласили позавтракать.

Пока я ковыряла вилкой, Рома поглощал омлет жадно и с аппетитом, при этом не забывал меня нахваливать как хозяйку.

Приятно.

— Маша, ты ничего плохого, пожалуйста, обо мне не подумай, но можно я задам тебе личный вопрос? — нервно поглаживая затылок, спросил Рома, когда его тарелка, да и кружка, опустели.

— Задавай, — кладя из сковороды добавку соседу, пожала я плечами.

— У тебя есть в данный момент молодой человек?

— Нет, у меня никого нет, но… — я резко запнулась, но не из-за того, что стушевалась или не нашла, что сказать. В животе что-то неприятно булькнуло, а к горлу опять подступала тошнота.

— Да-да, я понимаю. Ты не обязана мне изливать душу, но я не просто так спрашиваю. Тут дело вот в чём, — пока сосед подбирал слова, я держалась за грудь и пыталась понять — мне уже сломя голову нестись к унитазу или всё же отпустит, — нравишься ты мне. Очень. Я парень холостой, квартира у меня своя, зарабатываю пусть не так много, как хотелось бы, зато стабильно и плюс мама у меня добрая и хорошая, а твоя кандидатура заранее одобрена, — выложив все карты на стол, Роман, наконец, соизволил посмотреть на меня и сразу встал со стула. — Что с тобой, тебе нехорошо?

— Мягко сказано — нехорошо, — из полусогнутого состояния не совсем вежливо отозвалась я.

— Что болит? — парень коснулся ладонью моей спины, и я драпанула в туалет.

Нависая над белым другом, я слышала, как сосед из коридора крикнул мне, что ему понравилась моя стряпня, и что он зайдёт в более удобный момент, когда мне полегчает, через недельки две, когда вернётся из рейса.

Если бы мне сегодня не предстояло перечислять аванс, я бы позвонила на работу и отпросилась. Повод у меня был. Вечером смотрела глюки, ночью мучилась бессонницей, а утром желудок выворачивало наизнанку. Но заработная плата — это святое, и если люди её не получат, как привыкли, пятнадцатого числа меня живьём съедят вместе с костями.

В офис заходила, покачиваясь, но не из-за тошноты, а наоборот, из-за голода. Как ни странно, стоило за Романом захлопнуться двери, мне резко сделалось хорошо, но заново поесть времени не хватило. Зато я точно знала, что в столе у меня запрятана вкусная шоколадка.

Сладкую радость пришлось вновь убрать в тумбочку, позвонила Анастасия — секретарь Яматова, и сообщила, что главный босс ждёт мою персону на аудиенцию прямо сейчас.

По дороге к кабинету Дмитрия Тагировича встретила Макса. Но бывшего как ветром сдуло, стоило моим глазам заслезиться, а лицу покраснеть в новом приступе тошноты. Но, отбежав на безопасное от брызг расстояние, Ковальский прорычал довольно интересную вещь. Он меня упрекнул, что рвоту я сама вызываю, чтобы от него отделаться. Говорил, что есть