Мятежный Вэш (ЛП) - Эббот Элисса

— Достаточно того, что им будет довольно неудобно, когда они все проснутся в этом шкафу.

Я качаю головой в неверии.

— Я даже не… зачем ты это сделал? Мы сбегаем?

Он на самом деле считает мой вопрос, как будто это не ужасная идея.

— Нет, пока нет. Я могу прыгать на этих охранников весь день, но нет никакого пути через системы ворот, которые ведут наружу.

— Тогда для чего все это?

— Ты научишься сражаться.

Я хмурюсь.

— Вэш. Меня отправят меньше, чем через неделю. Что хорошего это может сделать для меня в данный момент?

— У тебя будет невероятный учитель, например. И, ну, это дает мне повод, чтобы немного справиться с чувствами, пока мы работаем над формами.

Он ведет меня к небольшому зданию через территорию от сферы битвы. Внутри пахнет пылью и кожей. Пол немного из материала, который пружинит под ногами. Стены облицованы практичным оружием и мягкими доспехами.

Он делает размашистый, преувеличенный жест, когда мы входим.

— Все для тебя.

Я вздыхаю.

— Я все еще думаю, что ты сумасшедший. Наверное, сейчас меня ищет команда работорговцев. Ты собираешься казнить нас обоих.

— Нет. Я был занят, чтобы убедиться, что у меня есть несколько союзников среди мастеров. Мы будем предупреждены, если возникнет какая-либо опасность.

Я положила руки на бедра.

— Ты собираешься объяснить, как ты сделал союзниками мастеров?

Он пожимает плечами.

— Немного запугивания здесь, несколько синяков там, какой-то шантаж, обещания, ты знаешь… все, что потребуется.

Я перехожу к красивому одноручному мечу с изогнутым лезвием и драгоценными камнями в рукояти.

— Это тренировочное оружие? — спрашиваю я. — Он выглядит острым.

— Он острый.

Он берет мое запястье и вонзает меч себе в живот.

Я задыхаюсь, пытаясь отступить, но это бесполезно с его силой. Меч, кажется, тонет в его коже, и красная метка появляется на животе, но это выглядит не совсем правильно. И Вэш ухмыляется надо мной. Он проводит пальцем по метке и поднимает его. Выглядит, как краска или мел.

— Они складываются на себя при контакте и наносят краситель, чтобы можно было отслеживать попадания, — объясняет он.

— Неплохо, — говорю я, поднимая брови. Затем ухмыляюсь, делаю неловкую попытку ударить его по голове.

Он уклоняется от удара, вращая и обвивая меня сзади. Жесткие мышцы его груди и рук прижимаются ко мне. Я пошевелила задницей против него, а он обхватил мою грудь.

Я отдаляюсь от него, лицо покраснело от волнения.

— Я хочу научиться драться. Я уже знаю, как тебя трахнуть.

— О? Я только начал показывать тебе множество способов трахнуть меня. И мы едва поцарапали поверхность того, что я могу сделать с тобой.

Он берет оружие для себя из шкафа — меч, похожий на мой.

— Первый и самый важный аспект борьбы с любым оружием начинается здесь. — Он наводит кончик меча на мои ноги. — Это твоя власть, твой баланс, неправильное направление, и твоя основа.

Я слушаю его наставления, неловко улыбаясь, изо всех сил пытаюсь выполнить даже самые простые маневры. Тем не менее, он терпеливый учитель, и искреннее волнение, которое он проявляет, когда я что-то делаю правильно, заставляет меня продолжать впечатлять его.

Мне удается сделать сложный шаг перехода, который приводит к удару после нескольких неудачных попыток.

Он хлопает в ладоши, широко улыбаясь.

— Да! И ты говоришь, что не можешь научиться за такое короткое время. Я сражался с воинами Примуса, которым было бы трудно отразить этот удар.

Я улыбаюсь, щеки яркие от смущенной гордости. Мои волосы в беспорядке, и они прилипают к моему потному лицу, но чувствую себя хорошо. Я чувствую, что наконец-то беру свою судьбу в свои руки, хотя бы немного. И я вижу новую сторону Вэша, которая мне нравится, очень. То, как он терпеливо проводит меня через каждый процесс, тщательно объясняет, и насколько реально его волнение в моем прогрессе заставляет меня думать, каким замечательным он будет отцом. Мысль приносит равную часть печали, хотя, потому что я знаю, что не буду жить, чтобы быть матерью, и он не будет жить, чтобы быть отцом. Он брал меня каждый раз, который был шанс, и я кусаю губу, чтобы вспомнить все времена, когда чувствовала его горячую сперму внутри меня. Насколько знаю, я уже могла быть беременна. Если способ, которым Вэш в последнее время становится еще более гиперзащитным— это какой-то признак, он тоже может это почувствовать. Я выталкиваю неопределенность нашего будущего из моего ума и фокусируюсь на наслаждении временем, которое у меня есть. Если у меня есть еще несколько дней в этом мире, то я хочу провести их счастливыми.

Так продолжается наша жизнь. Ночью, Вэш и я раздвигаем пределы истощения, не желая пропустить ни одной оставшейся минуты, которые у нас есть. Иногда ночью он берет меня с какой-то животной потребностью, которая вызывает у меня озноб. В другие ночи мы задерживаемся допоздна и разговариваем. Обычно я много разговариваю, но Вэш такой хороший слушатель, что я не против. Мы часто лежим на боку, и он смотрит мне в глаза, пока рассказываю ему о своем прошлом, моих мечтах, моих страхах и моих сожалениях. Он наблюдает за мной, как я говорю, как будто он держится за каждое слово, сосредотачивая все свое внимание на запоминании всего, что говорю. Как будто он думает, что каждая мелочь моей жизни и моего разума — это самое важное в мире.

18. Вэш

Это наш последний полный день перед тем, как Софи появится в сфере битвы. Это также будет первый день сезона крови, сигнализирующий об открытии игр. Независимо от того, что они запланировали для ее роли, битва обязательно будет грандиозной, дорогой и драматичной. Стартовые игры всегда бывают такими. Мы сделали что-то вроде рутины для себя. После того, как первые несколько часов утра будут проведены тренировки для меня и уборка для нее, я смогу получить свободное время от работорговцев, чтобы ускользнуть и обучить ее. Мне даже не нужно никого вырубать сейчас, что почти стыдно. Работорговцы, которые присматривают за нами, научились бояться меня, что было нелегкой задачей.

Я выскальзывал из своей комнаты много ночей после того, как Софи засыпала в первые недели, прокрадываясь в комнату работорговца или загоняя в угол охранников. Иногда я просто слушал, не будучи замеченным, собирая информацию, чтобы убедиться, что у меня было достаточно грязи на всех, чтобы удержать их от получения каких-либо идей. Через неделю или около того, не было ни одного раба или охранника, назначенного в нашу группу, который мог бы позволить себе принять меры против меня, не рискуя своей работой, жизнью или репутацией. Тем не менее, этого было недостаточно, чтобы вытащить нас из комплекса. Я мог бы убедить одного из охранников, чтобы пройти через первые ворота, но это многоуровневая система, и было еще несколько ворот, чтобы пройти дальше. Если мое предположение верно, у работорговцев, которые присматривают за нами, нет доступа ко всем воротам.

Я учу Софи пользоваться мечом в последний раз. Не могу поверить, что это произошло так быстро. Просто еще один день, и это все, что приходит в голову. Я все еще полон решимости выполнить свой план, но полон сомнений в том, будет ли он работать так, как задумал. Каждый раз, когда мои мысли обращаются к Софи, которой причиняют вред, мой желудок поворачивается. И я стал все больше и больше беспокоиться о Драксисе. Я больше не пытаюсь мысленно провоцировать его, но мне кажется, что он питается всей суматохой. Чувствую, как будто я никогда не смогу полностью успокоиться из-за страха, что он может вырваться из тени и потребовать мой ум и тело для себя, заставляя меня принять форму дракона и никогда не возвращаться. Было время, когда, возможно, почти приветствовал освобождение. Я знаю, что это будет смертный приговор для Софи, так что сделаю все, что в моих силах, чтобы продолжать сопротивляться ему так долго, как смогу.

Софи выполняет удивительно плавное сочетание ударов и махов, заканчивая процветанием и маленькой улыбкой, которую я узнал, как ее гордую улыбку. Приятно видеть, что она находит причины быть счастливой. Узнав ее, я знаю, что это все новое для нее. Она провела всю свою жизнь, будучи избитой и не знала, как сделать что-либо, кроме как казнить себя. Видя ее жизнь, я еще больше подталкивая ее, чтобы пройти через это. И это заставляет меня еще больше злиться на ситуацию. Я вижу, как ее глаза загораются, когда она позволяет себе поверить, что мы убежим. Я вижу надежду в ее глазах на идею провести нашу жизнь вместе.