Чарующая магия ненависти - Вера Позднякова

решит, что ты сам парней бросил, не зовёшь их к себе. Да и разлюбит тебя. Эти книжницы такие. Любят детей. На отдалении. Вид делают. А приведи ты своих пацанов ей, так выгонит вас всех вместе. Вот я им и говорю, что нечего им у вас делать, чтобы отца не выгнали. Ведь к вам придет.

Слава шёл к Гале и слова матери продолжали крутиться в его голове, перемешиваемые самогоном. А вдруг и впрямь, она выгонит его детей, когда они образумятся и придут к ним за советом. Вдруг мать права.

Антонина Григорьевна, закрыв за Славкой дверь, порадовалась. Как ловко она ввернула этому «тюте» словечко про его «кралю».

Однако не родился ещё тот, кто меня обожмёт. Ничего, ещё увидим, удастся ли больно умничающей Гальке оттягать этого простака от неё, от матери. Ей даже не приходило в голову, что для её же пользы не надо строить никаких новых «королевских гамбитов», её «гадёныш» со своей «фифой» и так помогают ей, заботясь о ней и жалея её.

Ишь, расхвастался! Калымит для неё, а жрать пироги-то сюда все бегают.

Я его родила, мучилась, злоба опять вскипела в ней.

Пора уж ему сыновний долг матери отдавать, кормит да поить. Такой работник и мне пригодится. А к своей Гальке пусть ночами бегает, чтоб постель ему не стелить.

Вода точит камень, а яд подлости точит душу.

Дни бежали в своей крутоверти. Зима сменяла осень, а лето весну.

Дочка Гали закончила школу, институт и уехала из родного гнезда, поступив в аспирантуру.

Славины «малыши» так и забыли дорогу к их дому. Правда, они не забывали звонить бывшему папашке в день его зарплаты, огорошивая его своими «срочными» нуждами.

И он не мог им отказать.

Галя и Слава остались одни, скучая по своим детям и … несбывшимся мечтам о дружном семейном застолье.

Галя, размышляя о феномене своей свекрови, удивлялась про себя, поистине дьявол за долгое и верное служение ему, и впрямь, помогает ей.

Её хитросплетения становились всё изощренней и подлее. Казалось, годы мало старят её, подаренные ей самим дьяволом.

Труды Антонины Григорьевны за эти годы стали приносить богатые плоды. Она была довольна, что её внуки похожи на неё в своём стремлении указать дундуку его место, где он обязан быть им всем в услужении.

Когда младшенький решил, наконец-то, жениться, на свою свадьбу со своей очередной пассией, оказавшейся хитрее других его подружек, Саша отца не пригласил, чтобы не злить мать и бабушку его присутствием.

Не в пример внуку, её тютя – сын уважал её старость, выполняя все её просьбы, чем по-прежнему … выводил её из себя. Хоть бы раз воспротивился ей и сказал что-то поперёк, а его сынков ему бы давно надо было выпороть. Поступай они так с ней, не сдобровать бы им.

Слава давно уже заметил у себя седые пряди. Он страдал без своих мальчиков и винил себя за их уход от него, и только его «Златовласка» вселяла надежду, что всё образуется. Но сердцу не прикажешь. И Слава тосковал, пряча тоску за молчание.

Галя много раз пыталась ему сказать, что он ни в чём не виноват, что он достойный человек и прекрасный отец. Что, к сожалению, он растил детей не один, и они выросли не только его детьми, но детьми своей матери и внуками своей бабушки. В народе говорят, что посеешь, то и пожнёшь. Ты дал им всё, что мог и, если зёрна твоего воспитания дадут в них всходы, то этот юношеский максимализм пройдёт.

– Да разве такие матери бывают? – Думала Галя. – Этого не может быть, потомучто не может быть. Но вот же есть. И что с этим можно сделать? Как через своё сострадание вырвать близких из чар зла и эгоизма, когда их ум погружён в магический сон. И он длится уже многие годы, и все эти годы её любимый страдает и вместе со всеми не видит, что все они опутаны нитями коварства и зла. Как их разорвать? Не все могут противостоять гипнозу кобры, завораживающей свои жертвы.

Это не в сказке, когда можно вынуть волшебный гребень из волос своего любимого.

И чары зла рассеются, и твой любимый вновь оживет. Это явь. Жестокая явь.

Неужели подлость сильнее правды? Этого не может быть. Ведь мир развивается добром, а не злом.

Но внутренний голос продолжал говорить:

– Мир, да. Но не всем дано увидеть зло в личине добра.

Галя ясно сознавала это, и … была бессильна. Она давно не общалась со свекровью, понимая всю бесполезность и тщетность этого. Но отдавать жизнь любимого на её полное растоптание? Она не могла запретить ему, видеться с детьми и «старенькой» мамой и тем боле помогать им. Но какой ценой ему это давалось. Его любовь при встрече с ними каждый раз получала под дых, и он изнемогал и таял на глазах. Галя залечивала его раны, делясь с ним своими запасами жизненных сил.

Теперь на их тёплой и уютной кухне сидели два одиноких человека. Свет любви и добра, соединивший их, давал Славе передышку в его страданиях и тоске по детям.

Галина дочь звонила им ежедневно, и её звонкий голос по-прежнему давал им заряд бодрости и надежды.

Однажды Слава пришёл, пьяный, и начал говорить, что он не будет больше её слушать. Ей не удастся его отвернуть от матери. Слишком долго мы шли с матерью друг к другу. Моя мать – женщина. А кто по молодости не ошибался. И ты, Галя, слишком выбражаешь, думая, что ты одна праведница. Моя мать заслужила своей долгой жизнью и помощью внукам уважение. Тебе не удастся её заплевать и разъединить нас. Я ей нужен, чтобы согреть её одинокую старость.

Галя узнавала слова и интонации свекрови в словах мужа. Всю ночь щемило сердце, но она боялась разбудить этого настрадавшегося большого ребёнка, которому, видно, суждено страдать по жизни, а ей разделять его страдания, облегчать его боль, принимая её на себя, пропуская её через свою душу.

Её душевное сострадание очищало и охраняло её дорогого Славу.

То, что в Славиной семье подлая старость встретилась с эгоистичной молодостью, всё происходящее в этой семье на глазах Гали, только подтверждало совершенную не типичность отношений Славиных родственников друг к другу. Но от этого понимания Гале не становилось легче, она мучительно искала и не находила средства для помощи своему любимому. Смириться же с победой чёрствости и злобы над любовью отца и сына Галя не могла.

Если раньше Слава за право вскармливать своих детей в семье расплатился своими юношескими мечтами, то сейчас за право иногда видеться с сыновьями он платил своей жизнью.

И всё же Галя была уверена