Слуховая трубка - Леонора Каррингтон

Письмо касалось открытия могилы в Ниневии, которая, как считалось, является последним местом упокоения Марии Магдалины.

Донья Розалинда обращалась к епископу неофициально, что свидетельствовало об их близких, дружеских отношениях. Возможно, она отправила письмо вскоре после того, как попала в качестве послушницы в монастырь Святой Варвары Тартарской.

Среди прочих обвинений мне пеняли, что я подделал этот документ, с тем чтобы опорочить имя доньи Розалинды. Бог свидетель, это не так.

Почерк невозможно спутать — он принадлежит никому другому, как самой донье Розалинде. Кроме того, в начале и конце послания на бумаге четко оттиснута ее личная печать — скрещенные мечи и плоды граната.

Далее я привожу отрывок из письма доньи Розалинды, который, уверен, будет более понятен после того, как я расскажу о некоторых событиях ее жизни.

Вот этот отрывок из письма доньи Розалинды епископу:

Поймите, мой толстый голубок, вам настоятельно необходимо отправить курьера в Ниневию, чтобы он выменял на что-то драгоценную жидкость. Времени терять нельзя, поскольку в определенных кругах Англии к этому также растет интерес. Могила, несомненно, является местом подлинного захоронения Марии Магдалины. И то масло, которое обнаружено с левой стороны мумии, способно не только дискредитировать Евангелия, но также увенчать напряженную работу, которую мы с вами вели все последние годы. Что вы на это скажете, мой жирный кабанчик? После некоторых переговоров известный вам иудей согласился обменять копию текста, написанного на покровах мумии, на небольшой сундучок слегка потускневших жемчужин. По воле величайшей богини текст написан на греческом, и, как вы понимаете, мне не составило труда его прочитать. Можете себе представить, какая меня охватила радость, когда я узнала, что Магдалина была верховной посвященной в тайны богини, но поплатилась жизнью за грех продажи кое-каких секретов своего культа Иисусу из Назарета. Это объясняет те чудеса, которые всех так долго поражали. Свойства втирания детально перечислены в специальном руководстве, а его состав, к сожалению, утерян. Ясно одно: драгоценное масло замуровали вместе с другими сокровищами Магдалины.

Тайный характер текста не позволяет мне рискнуть послать его с курьером, дабы он не оказался в руках врагов.

Требуется время, чтобы новости из Ниневии дошли до нас, и я всецело надеюсь, что к тому моменту все, что было обнаружено в захоронении, благополучно окажется в наших руках. Не мешкайте с этим насущным делом и поспешите отправить в Ниневию доверенных слуг. А будет возможность — не колеблясь, поезжайте сами, захватив все, что, на ваше усмотрение, пригодится для торга.

Я же пока обхаживаю настоятельницу, чтобы усилить свое влияние на других монахинь. Мои долгие медитации и благочестивое поведение произвели на нее благоприятное впечатление, и недалек тот день, когда я приму постриг. Вот уж расхохочетесь, когда прочтете об этом. Мы разделаемся с самим Ватиканом. Мое положение здесь укрепилось недостаточно, чтобы послать за моими книгами, и я просто выхожу из себя, бессмысленно тратя в церкви драгоценные часы, которые могла бы использовать для штудий. Но Древнее искусство требует жертв, и, проводя невыносимо скучные часы на коленях на твердом каменном полу, я сознаю, что наполняю золотом копилку. Так что, мой необузданный вепрь, думайте обо мне, когда садитесь за стол и насыщаетесь хлебом и водой вместо того, чтобы обжираться дюжиной фазаньих паштетов и, отяжелев, валиться под стол. Прекрасная возможность обуздать рост вашего необъятного живота, который, нет никаких сомнений, безвременно сведет вас в могилу. Еще советую соблазнять поменьше юных созданий, иначе не успеете стать магом — израсходуете жизненную силу и впадете в маразм.

А теперь с вашего милостивого позволения приведу несколько примеров слабостей нашей госпожи аббатисы, чтобы вы, от души посмеявшись, разогнали по жилам дурную кровь…

Донья Розалинда здесь вставляет несколько анекдотов, столь противных христианскому сознанию, что я воздержался их пересказывать.

Обитель Святой Варвары в то время находилась под управлением аббатисы доньи Клеменсии Вальдес де Флорес Триместрес. Эта почтенная госпожа происходила из блистательной древней кастильской семьи поборников Святой церкви, отмеченных Римом Звездой Святой Эрминтруды.

В первый год жизни в монастыре донья Розалинда выделялась благочестием и усердным покаянием. Звуки самобичевания восхищали толпившихся у ее дверей монахинь. Иногда она оставалась в часовне на всю ночь и, стоя на коленях и перебирая четки, повторяла «Аве Мария». Во время торжественной мессы она неизменно впадала в транс, и ее приходилось подпирать жесткими, прочными скамеечками. Страдавшие различными недугами монахини просили у нее помощи, веря, что от одного прикосновения ее рук проходит боль и сама болезнь.

Она же, будучи большим знатоком трав, организовала в монастыре маленькую аптеку и добилась нескольких удачных излечений. Теперь я склонен думать, что молитвы Розалинды были по своей природе скорее заклинаниями и что она еще до прихода в обитель хорошо поднаторела в ведовстве.

Розалинда одна, без свидетелей, навещала старую аббатису на смертном одре, и кто знает, какие темные силы помогли ей занять ее место еще до того, как бедняжка испустила дух.

После смерти старой аббатисы жизнь в обители, незаметно для людей за стенами монастыря, претерпела множество изменений. Духовным наставничеством монахинь руководил епископ Трев ле Фрель. И никто не осмелился бы критиковать то, что одобрил человек, занимающий столь высокое положение в Церкви.

В самые темные ночные часы церковь обители стала местом разнузданных плясок и странного пения на неизвестных языках. Чудные наряды, пышные зрелища и празднества стали в порядке вещей в монастыре Святой Варвары.

То и дело появлялись заморские мастера — перестраивали и украшали роскошные апартаменты аббатисы. Серьезно занялись восьмиугольной башней. Донья Розалинда выбрала себе северное крыло, где эта башня была основным строением. Верхнее помещение превратили в обсерваторию, с опоясывающих башню террас открывался широкий обзор небес. Приемная и спальный покой поместились под обсерваторией, куда можно было легко попасть по винтовой лестнице.

Красная шелковая обивка стен этих комнат была заткана пурпурными и золотистыми грифонами. Резьба на мебели темного душистого дерева изображала сотворение всех земных тварей. Парчовые, богато расшитые плащи тореадоров небрежно свисали с трона аббатисы, увенчанного ее эмблемой с мечами и плодами граната.

Миниатюрная нога настоятельницы ступала на роскошный пол черного дерева и белой магнолии, инкрустированный серебряными ангелами и бронзовыми медальонами с апостолами. Однако было что-то тревожное в том, что донья Розалинда постоянно попирала ногами святые образы. Для приема особых гостей расстилался персидский ковер.

Личная библиотека аббатисы хранилась в китайском книжном шкафу, который украшали вырезанные из слоновой кости колонки с орнаментом из лотосов и тучные, словно свиньи, стоящие на коленях кони из нефрита.

Книги в соответствии с их содержанием были в переплетах из кожи разных животных. Самые ценные — из страусиной или волчьей. Книги более фривольного толка были переплетены в мех горностая или кротовые шкурки. Каббалистический трактат Агриппы Неттесгеймского скрывался под крышкой из кости носорога с искусно вырезанным гороскопом царицы Хатшепсут. «Liber Spirituum»[16] и «Grimorium Verum»[17] удостоились переплетов из кожи древних дронтов, отделанных мелкими рубинами и жемчужинами.

Невозможно сказать, какие нечестивые мотивы подвигали аббатису так украшать свою библиотеку, но все, кто хотя бы немного знал донью Розалинду, понимали, как она ценила эти редкие и подчас грешные книги. Большую часть времени она проводила в своих покоях, изучая фолианты и делая заметки на полосах тонкого пергамента. А с наступлением темноты поднималась по винтовой лестнице в обсерваторию и соединяла свои знания с неведомой мне небесной магией звезд.

После возвращения епископа Трева ле Фреля с Востока аббатиса временно прервала свое уединение. В честь церковного мужа состоялась череда банкетов, блюда для которых готовили чужеземные повара. На этих празднествах веселились прелаты всех рангов.

Епископ привез донье Розалинде подарки с Востока. В том числе забальзамированную голову белого слона, разнообразную одежду с дикарскими вышивками, ларец сандалового дерева с турецкими сладостями и, конечно, бесценные сосуды с «Мускусом Мадлен» — втираниями, как считалось, найденными в Ниневии рядом с мумией самой Марии Магдалины. Этот мощный афродизиак, видимо, и породил те чудеса, которые стали приписывать аббатисе после ее смерти.