Гарри Поттер и испорченный ребёнок - Джоан Роулинг

СКОРПИУС: Вы — директор? Но я…

ДОЛОРЕС АМБРИДЖ: Я — директор, и какой бы высокородной ни была ваша семья, это не даёт вам право бездельничать и шататься здесь.

СКОРПИУС: В этом озере мальчик… Нужна помощь… Я ищу своего друга, мисс…. профессор… директор…. Один из учеников Хогвартса, мисс… Я ищу Альбуса Поттера…

ДОЛОРЕС АМБРИДЖ: Поттер? Альбус Поттер? Такого ученика здесь нет. Да и вообще, был один Поттер в Хогвартсе много лет назад, но этот мальчик плохо кончил. И я не собираюсь желать ему покоиться в мире — уж лучше пусть этот Гарри Поттер вечно покоится в страдании. Сплошная головная боль, а не человек.

СКОРПИУС: Гарри Поттер мёртв?!

Внезапно откуда–то из зрительного зала доносится дуновение ветра, и рядом со зрителями появляются чёрные мантии. В какой–то момент очертания мантий начинают меняться, принимая форму дементоров.

Через зрительный зал летят дементоры — воплощения смертоносных идей, воплощения смертоносных сил; каждая чёрточка в их облике вызывает страх.

И в какой–то момент они начинают вытягивать из зала живое начало и всасывать его в себя.

Ветер не стихает. Вокруг творится настоящий ад. И вдруг каждый находящийся в зале слышит шёпот, который доносится откуда–то из глубины сцены.

Эти слова произносит голос, который нельзя спутать ни с одним другим: голос ВОЛАН–ДЕ–МОРТА…

Га–а–арри Пот–т–т-т-тер…

Кошмар ГАРРИ воплотился в жизнь.

ДОЛОРЕС АМБРИДЖ: Вы там чего–то наглотались, что ли? Или мы как–то упустили из виду, что вы превратились в грязнокровку? Гарри Поттер погиб более двадцати лет назад. Он был среди той кучки жалких мятежников, террористов Дамблдора, которых мы героически одолели в битве за Хогвартс. А теперь — за мной! Не знаю, что за игру вы ведёте, но вы нервируете дементоров и срываете празднование Дня Волан–де–Морта!

Шёпот на Змеином языке всё громче, в конце концов чудовищные раскаты Змеиной речи заполоняют всё вокруг. Над сценой уже колышутся огромные плакаты со змеиными символами.

СКОРПИУС: День Волан–де–Морта?!

Затемнение.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

АКТ ТРЕТИЙ,

СЦЕНА ПЕРВАЯ

ХОГВАРТС, КАБИНЕТ ДИРЕКТОРА

СКОРПИУС входит в кабинет ДОЛОРЕС АМБРИДЖ. Мантия на нём темнее, чем раньше, на угрюмом лице читаются собранность и готовность к действиям.

ДОЛОРЕС АМБРИДЖ: Добрый день, Скорпиус; благодарю вас, что нашли для меня минутку.

СКОРПИУС: Здравствуйте, директор.

ДОЛОРЕС АМБРИДЖ: Как вам известно, Скорпиус, я долгое время полагала, что у вас все задатки Главного префекта. Чистокровный, к тому же прирождённый лидер, настоящий атлет…

СКОРПИУС: Атлет?

ДОЛОРЕС АМБРИДЖ: Ну–ну, не стоит скромничать, Скорпиус. Я видела вашу подачу на матче по квиддичу — редкий снитч сможет избежать вашей хватки. Как ученик вы просто бесценны. Вас очень уважают на факультете, я же вообще считаю вас настоящим сокровищем. Как я вас только ни расписывала в донесениях Авгуру… Наша совместная работа по очистке этой школы от разных интеллигентишек из числа учеников сделала её чище и безопаснее.

СКОРПИУС: Да?

Где–то неподалёку раздаётся пронзительный крик. СКОРПИУС рывком поворачивается в ту сторону, откуда донёсся крик, но тут же берёт себя в руки. Он должен себя контролировать — и он будет себя контролировать.

ДОЛОРЕС АМБРИДЖ: Однако в последние три дня, с того самого момента, как я увидела вас в озере в День Волан–де–Морта, вы становитесь всё более и более… странным. Взять, к примеру, эту внезапную одержимость Гарри Поттером…

СКОРПИУС: Я не…

ДОЛОРЕС АМБРИДЖ: Вы расспрашиваете кого ни попадя о битве за Хогвартс. О том, ка́к умер Поттер, в результате чего умер Поттер… А эта смехотворная увлечённость Седриком Диггори! Скорпиус, мы проверили вас на проклятия и порчу и ничего не обнаружили. Поэтому прямо спрашиваю: могу ли я сделать что–нибудь такое, что поможет вам восстановиться?

СКОРПИУС: Нет–нет, считайте, что я восстановился. Временное помрачение сознания и ничего больше.

ДОЛОРЕС АМБРИДЖ: То есть мы можем продолжать сотрудничать?

СКОРПИУС: Конечно.

АМБРИДЖ кладёт руку себе на сердце и смыкает запястья.

ДОЛОРЕС АМБРИДЖ: За Волан–де–Морта и доблесть!

СКОРПИУС (старается воспроизвести её действия): За… э-э… за них!

АКТ ТРЕТИЙ, СЦЕНА ВТОРАЯ

ХОГВАРТС, ЛУЖАЙКА РЯДОМ СО ВХОДОМ

КАРЛ ДЖЕНКИНС: Эй, Король скорпионов!

Даёт СКОРПИУСУ пять; хлопок больно отдаётся в руке, но СКОРПИУС терпит.

ЯН ФРЕДЕРИКС: Как обычно, так же, завтра ночью?

КАРЛ ДЖЕНКИНС: Мы всегда готовы выпустить кишки всяким там грязнокровкам!

ПОЛЛИ ЧЕПМЭН: Скорпиус!

На ступеньках стоит ПОЛЛИ ЧЕПМЭН. СКОРПИУС поворачивается к ней, удивлённый тем, что слышит от неё своё имя.

СКОРПИУС: Полли Чепмэн?

ПОЛЛИ ЧЕПМЭН: Может, как–то уже пора решать? Я знаю, что всем хочется знать, кого ты собираешься пригласить, потому что ты же знаешь, что тебе надо кого–нибудь пригласить, а меня уже трое приглашали, и я знаю, что не только я всем им отказала… На тот случай, если ты собирался пригласить меня — как ты сам это наверняка знаешь…

СКОРПИУС: Н-ну да…

ПОЛЛИ ЧЕПМЭН: Это было бы классно. Ну, в смысле, если бы тебе этого захотелось. По слухам вроде хочется. И я просто хочу как–то прояснить… ну, что сейчас… что мне тоже хочется. И это не слух. Это — так и есть. В смысле, это факт.

СКОРПИУС: Гм. Это всё, конечно, здо́рово, но… ты вообще о чём говоришь?

ПОЛЛИ ЧЕПМЭН: О Кровавом бале, конечно. О том, кого из нас ты, Король скорпионов, пригласишь на Кровавый бал.

СКОРПИУС: Ты — Полли Чепмэн! — хочешь, чтобы я пригласил тебя на бал?!

За его спиной слышен истошный крик.

Что это за крики?

ПОЛЛИ ЧЕПМЭН: Грязнокровки, конечно же. В подземельях. Разве это не твоя идея была? Что с тобой происходит? Ох, Поттер, я опять испачкала туфли в крови…

Нагибается и аккуратно стирает кровь с туфлей.

Как говорит Авгур, своё будущее создаём мы сами. Вот я здесь и создаю своё будущее — с тобой. За Волан–де–Морта и доблесть!

СКОРПИУС: Таки за Волан–де–Морта.

ПОЛЛИ уходит, СКОРПИУС с отчаянием в глазах глядит ей вслед. Во что же превратился этот мир? И во что же он превратился в этом мире?

АКТ ТРЕТИЙ, СЦЕНА ТРЕТЬЯ

МИНИСТЕРСТВО МАГИИ, КАБИНЕТ НАЧАЛЬНИКА ОТДЕЛА ИСПОЛНЕНИЯ МАГИЧЕСКИХ ЗАКОНОВ

ДРАКО выглядит величественным донельзя; от него так и веет властностью. По обе стороны комнаты колышутся флаги с изображениями авгура — геральдической птицы, стилизованной на манер фашистского орла.

ДРАКО: Ты опоздал.

СКОРПИУС: Это твой кабинет?

ДРАКО: Ты опоздал и не извинился! Ты что, хочешь ещё подбавить масла в огонь?

СКОРПИУС: Ты — начальник Отдела исполнения магических законов?!

ДРАКО: Как ты смеешь себя так вести?! Как смеешь сердить меня и даже не просить прощения?

СКОРПИУС: Прошу прощения.

ДРАКО: Сэр!

СКОРПИУС: Прошу прощения, сэр.

ДРАКО: Я не для того тебя растил, Скорпиус, чтобы ты вырос сентиментальным слюнтяем. И не для того, чтобы ты позорил меня на весь Хогвартс.

СКОРПИУС: Позорить вас, сэр?..

ДРАКО: Я о Гарри Поттере — о том, что ты задаёшь все эти вопросы о Гарри Поттере, о всех этих постыдных вещах. Да как ты посмел бесчестить имя Малфоев?

СКОРПИУС: Боже… Так, значит, именно ты отвечаешь за всё это? Нет! Не может быть!

ДРАКО: Скорпиус!

СКОРПИУС: Сегодня в «Ежедневном пророке» написали, что три волшебника взрывали мосты просто для того, чтобы выяснить, сколько магглов они могут прикончить за один раз, — это ты?!..

ДРАКО: Осторожнее со словами!

СКОРПИУС: Лагеря смерти для «грязнокровок», пытки, сожжение заживо несогласных… За что из этого всего ты в ответе? Мама всегда говорила мне, что по жизни ты лучше, чем кажешься, но на самом деле ты, оказывается, вот кто! Убийца, мучитель…

ДРАКО подхватывается с места и с силой прижимает СКОРПИУСА к столу. Такого бешеного порыва ярости СКОРПИУС явно не ожидал.

ДРАКО: Не поминай её всуе, Скорпиус! Не пытайся меня пристыдить таким образом! Она заслужила лучшего.

Перепуганный и подавленный СКОРПИУС молчит. ДРАКО видит это и отпускает СКОРПИУСА, явно не желая делать сыну больно.

Отвечаю на твой вопрос — нет. Магглов эти идиоты взрывали по своей инициативе, я тут ни при чём. Хотя именно я получил распоряжение от Авгура дать взятку золотом магглскому премьер–министру… А мама правда так говорила обо мне?