Верные сердца - Анна Рыбкина

Но поиски успехом не увенчались. Всю следующую неделю молодые люди ходили по дворам, спрашивая, не терял ли кто котенка. Путь от парка до дома был неблизкий, а они даже примерно не знали, когда к ним прибился маленький гулена.

Рита сразу влюбилась в малыша. Черный, блестящий, на высоких сильных лапах, он сверкал желтыми глазами, а его длиннющий хвост, казалось, жил своей жизнью. Большую часть времени котенок крутился у порога, требуя прогулок. И отказать ему было невозможно…

Прозвище Шустрец малыш оправдывал полностью. Во дворе дома, где они жили, был небольшой сквер. Там и выгуливала Рита своего питомца. Она купила ему ошейник в виде золотой цепочки, чтобы прохожие понимали – котик хозяйский.

Девушка садилась на скамейку в тени большой яблони и, обложившись учебниками, погружалась в чтение, иногда поглядывая на Шустреца. А он носился по скверу, пулей взлетая на деревья, гонялся за бабочками, выслеживал птичек…

Вскоре у котенка появился друг. У одного из мальчиков, игравших во дворе, был щенок. И когда детвора с веселым смехом пробегала через сквер, Рита посмотрела им вслед и ахнула – за ребятами наперегонки неслись серый щенок и черный котенок! Ее Шустрец!

С тех пор Грэй и Шустрец часто играли вместе. Время летело незаметно, и осенью по двору носились подросший серый пес, похожий на лайку, и черный кот, напоминавший миниатюрную пантеру.

Наблюдать за Шустрецом было настоящим эстетическим удовольствием для Маргариты. Он с легкостью взлетал на любое дерево и спускался тоже быстро и уверенно.

Однажды, убегая от Грэя, Шустрец вскарабкался на бетонный столб! Он поднялся метра на три, прежде чем понял, что это не дерево, а обратно просто съехал.

Шустрец гулял на улице только с хозяйкой и вел себя как собака. Он прекрасно знал свою кличку, приходил на зов и не покидал пределы двора. Но дни становились все холодней, а их прогулки все короче. Кот был с этим не согласен, и Рите все трудней было заставить его идти домой.

Наступила зима, и прогулки прекратились совсем. Возмущенный Шустрец метался от двери к окошку, требуя свободы. Как-то раз Рита доставала коробку с вещами с балкона, и кот выскочил за ней. Почуяв улицу, Шустрец, не задумываясь, сиганул вниз!

Они жили на третьем этаже, под балконом был пышный метровый сугроб, так что кот, отряхнувшись, весело помчался по двору, а Рита побежала одеваться, чтобы загнать негодника домой.

На Новый год Рита с Олегом собирались съездить к его родителям. Присмотреть за котиком вызвалась соседка Галина Петровна, жившая этажом выше. Одинокая женщина недавно вышла на пенсию, так что свободного времени у нее было вдоволь.

Так и повелось, если ребятам куда-то надо было отлучиться, дело-то молодое, то в гости за город, то в поход, Рита заносила ключи соседке:

– Галина Петровна, вы уж извините…

– Да что ты, Риточка! – отвечала та. – Мы с Шустрецом вашим большие друзья, я только рада помочь.

Летом окончили институт, у Олега появилась возможность поехать в Москву, работать по специальности. Конечно, Рита собиралась ехать с ним.

– Только давай без всяких котов, – предупредил Олег. – Первое время вообще неизвестно, где жить будем, что снимать.

Рита понимала, что он прав. Подумав, она отправилась с разговором к соседке.

– Рита, что тут обсуждать? – воскликнула Галина Петровна. – Поезжайте, а Шустреца мне оставь.

– Это только на первое время, мы устроимся, и я приеду за ним…

Галина Петровна внимательно и серьезно посмотрела в глаза девушке, а потом сказала тихо:

– Риточка, оставь его насовсем, пожалуйста. Я буду о нем хорошо заботиться, поверь. Ну что ему там, в этой Москве? Сидеть взаперти одному целыми днями, вы ж работать будете. А если выскочит, не дай Бог, сразу потеряется в чужих дворах…

Через неделю ребята уехали, а Шустрец перебрался жить с третьего этажа на четвертый. Поначалу Рита звонила, Галина Петровна с готовностью рассказывала ей, как поживает котик.

Но рассказы эти были похожи один на другой, а столичная жизнь задавала такой темп, что звонки от Риты были все реже, а потом и вовсе прекратились…

* * *

Прошло пятнадцать лет… Судьба вновь занесла Маргариту в родной город. Она купила квартиру в новом районе, но однажды оказалась недалеко от тех дворов, где прошла молодость.

Нахлынули воспоминания, и Рита сама не заметила, как очутилась в старом сквере. Женщина миновала его в глубокой задумчивости и очнулась, остановившись перед своим бывшим подъездом. Она никак не решалась зайти. Столько времени прошло…

Вдруг дверь соседнего подъезда открылась, и оттуда вышла женщина с собакой на руках. Пес был не маленький. Женщина донесла его до газона и только там поставила на ноги.

– Гуляй, мой хороший, – приговаривала она.

Рита подошла поближе и увидела, что пес очень стар. Вся его морда была седая, а глаза, похоже, уже не видели. И все же она его узнала – это был Грэй.

– Еще жив… – прошептала Рита. – Так, может…

Она решительно развернулась и, подойдя к «своему» подъезду, набрала на домофоне номер квартиры Галины Петровны.

Ответа долго не было, но Рита все стояла, наблюдая, как женщина выгуливает слепого старого Грэя. Скорее всего, это была мама того мальчика, который много лет назад играл во дворе с собакой.

Наверное, он тоже уехал куда-то во взрослую жизнь, а старого друга оставил здесь, как и сама Маргарита оставила когда-то Шустреца.

Да, в хороших условиях, да, с доброй женщиной, но все же оставила. А ведь он тогда сам выбрал ее, пошел за ней через ночной город.

Маргарита вздохнула. Черный кот был ее удачей, а она от него отказалась. И вот, личная жизнь не сложилась, Олег оказался не ее человеком, не ее Мастером…

– Кто там? Сейчас, открываю, – раздалось из домофона.

Рита вздрогнула. Она даже не успела представиться, а дверь уже открылась.

Галина Петровна сразу узнала Риту и пригласила войти. В квартире пахло нафталином, сердечными каплями и кошачьим туалетом. В квартире пахло старостью…

На кухне, на табуретах, придвинутых к батарее и застеленных вязаными ковриками, лежали два кота. Один большой черный, другой, поменьше, рыжий. Оба были уже старенькими и не особо интересовались гостьей.

Рита с хозяйкой пили чай и долго-долго разговаривали.

– Вы уж простите меня, Риточка, но ваш Шустрец уже много лет носит другое имя, – говорила Галина Петровна. – Знаете, годам к четырем он так заматерел, превратился в вальяжного красавца… А тут – Шустрец, как-то несерьезно. И стал он Чарли.

Гуляла я с ним, сколько могла, но, конечно, не столько, сколько он хотел. Такой, знаете, своенравный стал, пока не нагуляется,