Слезы луны - Нора Робертс

— Ну, да. В понедельник ты сказала: «Я принесла сэндвич из дома», а во вторник: «Я поем позже». Вчера ты что-то хотела закончить и догнать меня, чего ты не сделала. — Мик напомнил себе, что Бренна — женщина, а женщину не всегда можно понять. — Ты поссорилась с Дарси?

— Нет. — Хорошо, что он назвал Дарси, и врать не пришлось. — Я виделась с ней вчера, когда она сюда заходила. Ты тогда был у Клуни, чинил сток. — Бренна отступила на шаг. — Мне не терпится увидеть, как все это будет выглядеть. И я плотно позавтракала, а ты иди, пап, пообедай. Если я вдруг проголодаюсь, то найду что-нибудь на кухне у Джуд.

— Ну, как хочешь. — Мик часто не понимал своих дочерей, благослови их всех Господь, и, хоть убей, не мог представить, что случилось с его Мэри Бренной. Он подмигнул ей, надевая куртку. — К вечеру закончим, что наметили, и с чистым сердцем выпьем по пинте пива.

— Хорошо, с удовольствием выпью кружечку. — «И обязательно найду какой-нибудь предлог, чтобы прямо отсюда уйти домой», — мысленно добавила Бренна.

Когда отец ушел, Бренна достала из рабочего пояса гвозди и молоток. Пообещала себе прогнать грусть и в череде привычных дел как-нибудь подавить чувства к Шону.

На свете столько всего желанного, но недоступного. Щедрое сердце, как у Эллис Мей, аккуратность, как у Морин, терпение, как у мамы. Подтаскивая стремянку к стене, Бренна добавила в список желаний еще несколько чертовых дюймов роста.

Она прекрасно жила без всего этого, проживет и без Шона Галлахера. И вообще без мужчин, коли на то пошло.

Наступит день, когда она своими руками построит себе дом и заживет в нем так, как захочет, и никто не станет донимать ее просьбами и жалобами, а баловать можно многочисленных племянников и племянниц. Разве этого мало для счастья?

Она не будет одинокой. За всю жизнь она ни дня не чувствовала себя одинокой. У нее есть работа, друзья, семья. Откуда же взяться одиночеству?

Но, черт побери, как же тоскливо без этого проклятого Галлахера.

За все двадцать четыре года ее жизни не было и дня, чтобы они не виделись. В пабе, в деревне, в ее доме, в его доме. Она скучала по их разговорам, добродушным подколкам, по его взглядам и музыке. Она должна как-то усмирить сжигающее ее желание и вернуться к прежним дружеским отношениям.

Она дала слабину, она сама виновата, ей и исправлять. Бренна вздохнула, прижалась щекой к гладкому дереву. Она все исправит, она умеет все исправлять. Это ее работа.

Заслышав на лестнице шаги, Бренна вздрогнула и снова деловито застучала молотком.

Джуд вошла в комнату и просияла.

— Бренна, поверить не могу, как вы продвинулись всего за несколько дней. Изумительно!

— Будет изумительно, когда закончим, — согласилась Бренна. Она слезла со стремянки. — Папа только что ушел на ланч, но полки мы доделаем сегодня. По-моему, все прекрасно.

— И у нас тоже. Ночью малыш зашевелился.

— Ух ты! — Бренна повернулась к Джуд. — Здорово, правда?

Глаза Джуд затуманились.

— Не могу найти слов. Я в самых смелых мечтах не представляла, что стану такой счастливой и что такой мужчина, как Эйдан, полюбит меня.

— Почему нет? Ты заслужила все это.

— Мне всегда казалось, что я не очень умна, не очень красива. — Положив руку на живот, Джуд подошла к полкам, провела пальцем по гладкой поверхности. — Оглядываясь назад, я не могу понять, почему чувствовала себя… ну, неполноценной, что ли. Никто не внушал мне ничего подобного, кроме меня самой. Я теперь знаю: жизнь рано или поздно все равно привела бы меня сюда.

— Прекрасный и очень ирландский взгляд на жизнь.

— Судьба, — согласилась Джуд. — Иногда я просыпаюсь среди ночи в темноте рядом со спящим Эйданом и думаю, вот она я — Джуд Фрэнсис Мюррей. Джуд Фрэнсис Галлахер, — исправилась она с улыбкой, и на ее щеках появились прелестные ямочки. — Я живу в Ирландии у моря, я замужем, и во мне растет новая жизнь. Я пишу книги. Первая скоро выйдет, а я уже пишу новую. И я едва узнаю женщину, какой была в Чикаго. Я так счастлива, что я больше не она.

— Она все еще часть тебя, иначе ты не ценила бы себя нынешнюю и все, что у тебя теперь есть.

— А ведь ты права. Слушай, Бренна, может, тебе стоило стать психологом?

— Ну уж нет, но все равно спасибо. Я предпочитаю стучать молотком по доскам, а не по головам. — Бренна прицелилась и с одного удара вбила гвоздь. — С некоторыми исключениями.

Отлично, подумала Джуд, вот та самая щелочка, в которую можно протиснуться.

— Не возглавляет ли список исключений братец моего мужа?

Рука Бренны дернулась, и удар молотка пришелся не на очередной гвоздь, а на большой палец.

— Черт, черт, черт!

— Ой, покажи. Очень больно? — подскочила к ней Джуд.

Бренна зашипела от боли, затрясла рукой.

— Не очень. Какая же я неуклюжая дура, сама виновата.

— Идем на кухню, приложим лед.

— Ерунда. Обойдется.

— На кухню. — Джуд взяла Бренну за руку и потащила к двери. — Это я виновата. Я тебя отвлекла. Самое меньшее, что я могу сделать, — это поухаживать за тобой.

— Подумаешь, палец немного раздулся. — Однако Бренна покорно поплелась за Джуд вниз на кухню.

— Присядь, я достану лед.

— Ну, можно и отдохнуть минутку. — Ей всегда было уютно на кухне Галлахеров. Мало что изменилось здесь с ее детства, хотя Джуд кое-что добавила.

Кремовые стены, наличники из темного дерева. На широкие подоконники, поближе к солнцу, Джуд поставила горшочки с пряными травами. Старинный буфет со стеклянными дверцами и множеством ящичков когда-то был белым и облезлым ровно настолько, чтобы не угодить на свалку. Джуд открыла его и покрасила в бледно-зеленый цвет, и теперь он был как новенький. За стеклами красовалась посуда, белая, с крохотными фиалками по краям, которую Галлахеры доставали по праздникам и особым случаям.

Небольшой камин был сложен из булыжников, и маленькая, вырезанная из дерева фея, которую Бренна подарила Джуд на тридцатилетие, охраняла мерцающий в нем огонь.

Дом всегда был гостеприимным и теплым, и теперь его хозяйкой была Джуд.

— Эта кухня очень тебе подходит, — сказала Бренна, когда Джуд положила лед и обмотала тряпочкой пострадавший палец.

— Да, я надеюсь, — счастливо улыбнулась Джуд. Она теперь говорила по-ирландски напевно, но сама этого не замечала. — Жаль только, что я не умею готовить.

— Ты прекрасно готовишь.

— Да что ты! Я никогда не обольщалась по этому поводу. Какое счастье, что у нас есть Шон. — Джуд отошла к холодильнику, надеясь, что к месту упомянула Шона. — Вчера вечером он передал мне с Эйданом суп. Картофельный, с любистоком. Раз уж ты не пошла на ланч с папой, поедим супу. Я подогрею.