Оранжевая история - Лиана Делиани

— Салли, сделай что-нибудь, останови его! — прохрипела мама посиневшими губами, хватаясь за сердце.

Я выбежала во двор, проклиная собственную глупость. Салли, идиотка, сколько можно повторять — не бросай ключи в машине, не бросай бумажник на сиденье!!! Дура! Дура! Дура!

Поднимая клубы пыли, форд зигзагами двигался по дороге, набирая скорость.

Я бегом вернулась в дом. Дотащила маму до дивана. Дала ей сердечное. Позвонила в 911, позвонила в полицию, позвонила Френни, позвонила Сьюзан.

В итоге, мы все оказались в больнице. Маму госпитализировали с сердечным приступом, отца полиция каким-то чудом задержала на дороге до того, как он во что-нибудь врезался и, естественно, тоже отвезли в больницу. Мне наложили на затылок пару швов и отпустили сутки спустя, запретив садиться за руль и велев вернуться в случае головокружения.

Сьюзан, которая примчалась к нам раньше, чем 911, вызвалась отвезти меня.

— Поехали ко мне, тебе сейчас надо отвлечься, — предложила она.

Миссис Филипс проявила вежливый интерес к состоянию моего здоровья, после чего мы со Сьюзан уединились на кухне за чаем. Но почти сразу же зазвонил мой мобильник.

— Как проводишь время без меня? — спросил Питер.

— Незабываемо, — ответила я, не покривив душой.

— М-да, я надеялся на несколько другой ответ, — озадаченно протянул он, заставив меня улыбнуться.

— И поделом тебе. Нечего быть таким самодовольным.

— Ну а теперь, когда ты поставила на место мое эго, можешь ответить что-нибудь приятное?

— Могу. Я очень рада твоему звонку. Как ты?

— Неплохо. Встретился со своими адвокатами, дал им пару советов.

— Боже! Представляю картину.

— Нам предстоит много работы, и я плачу им не за то, чтоб они расслаблялись. Без боя я не сдамся. Хочется хорошей настоящей драки.

— Мне нравится твое настроение.

— Могу поделиться, — радушно отозвался Питер.

— Нет уж, перед боем воины не должны растрачивать силы на женщин.

— Но они вправе получить награду после.

— Кажется, твое настроение потекло совсем в другое русло.

— Нет, но чтобы так не случилось, я отключаюсь.

— Ладно, пока.

— Пока.

Я положила мобильный на стол, поймав многозначительный взгляд Сьюзан.

— Итак?

— Что «итак»?

— Вы снова вместе с мистером законником?

— Да. Нет. Не знаю, — честно ответила я.

— Ладно, брось прикидываться. А то я не догадываюсь, почему, несмотря на весь этот кошмар, ты вся сияешь.

— Не поэтому. То есть не совсем поэтому.

— Тогда почему?

— В больнице подтвердили, но я и так знала… я беременна.

— Упс! — Сьюзан, улыбаясь, подняла брови. Но затем, вспомнив кое-что, добавила: — Надеюсь, ты ему сказала?

— Вообще-то, нет, — нехотя призналась я.

— Салли!!! Ты должна ему сказать.

— Я скажу. Но не сейчас.

— Начинается…

— Я скажу, честно. Но, во-первых, это не телефонный разговор, во-вторых, отцом может быть и Дэниэл, а в-третьих, еще слишком маленький срок…

— Сколько?

— Четыре недели.

— Ты все равно должна ему сказать. Поезжай в Сидней и скажи.

Я внимательно посмотрела ей в лоб.

— Ладно, я поняла, ты не можешь никуда ехать. Тогда пусть он приедет.

— Он тоже не может.

— Господи, вы оба меня достали, — Сьюзан закатила глаза к небу.

— Кто кого достал, еще вопрос, — выразила сомнение я.

— И вообще, причем тут этот урод? Дэниэл или как его там?

— Сью, ударилась головой я, а у тебя почему-то амнезия.

— У меня с головой, как раз, все в порядке. Сколько ты кувыркалась в постели с этим Дэниэлом?

— Две месяца. Почти.

— Вот именно, дорогая. Два месяца. И что? А теперь скажи мне, как быстро ты залетела в прошлый раз, после того как перестала принимать таблетки?

— Почти сразу.

— И ты мне еще что-то рассказываешь про Дэниэла? Больше чем уверена, у этого козла и в мыслях не было никаких детей. Так, потрахался на халяву.

— Сью, для меня не столь важно, чей ребенок, важнее, чтобы все прошло нормально.

— Ладно, я сделаю вид, что тебе поверила, но только потому, что ты ударилась головой.

Следующие две недели я провела между фермой, больницей и родительским коттеджем. Мне пришлось переехать к родителям, потому что отца выписали раньше, чем маму. Вел он себя теперь тихо как мышь, то ли от раскаяния, то ли от большого количества таблеток, которые ему выписали. Я была склонна больше верить второму варианту. В больнице мне предложили отправить его в социальный приют. Я отказалась, но в интернете посмотрела расценки более приличных социальных центров. Мне они были сейчас не по карману, однако проблему придется как-то решать, это очевидно. Больше я не оставлю маму с ним один на один. Ей было уже лучше, но я настояла, чтобы обследование было полным. Я приезжала к ней каждый день, утром и вечером. Днем работала на ферме. Отца приходилось либо возить с собой, либо оставлять дома. Чаще я брала его с собой, так и мне и ему было спокойнее. С мамой он объяснялся наедине, я вышла из палаты. Разумеется, она его простила. Со мной он практически не разговаривал, как и я с ним, ограничиваясь простым «иди кушать», «пора пить таблетки», «едем» и т. д. в том же духе.

И лишь однажды вечером, когда мы ужинали вдвоем, я вдруг увидела, что он плачет.

— Салли, дочка, не сдавай меня в приют, я там умру.

Несколько дней потом у меня было муторно на душе.

На ферму мы, наконец, наняли двух человек. Точнее, наняла Френни, а я лишь одобрила. Семейная пара родом из Мангалора — Санджай стал нашим водителем, Мадхури здорово облегчила работу на плантациях, а их трехлетний сынишка Арджун просто поднял всем настроение. Документы на сей раз тщательно проверили и оформили в полном объеме, в чем я не преминула отчитаться Питеру.

Из-за начала процесса, мы теперь перезванивались очень редко. Он не имел права в разговоре разглашать какие-либо подробности разбирательства, но голос у него был сосредоточенный, уверенный, и я верила, что он сумеет отделаться минимальными последствиями. По телевизору и в интернете я отслеживала все новости об этом процессе, какие могла найти, и пару раз видела, как Питер дает интервью журналистам, безупречно одетый, вызывающе красивый и вежливо-спокойный на грани наглости. Насколько я могла понять, он отрицал какое-либо свое участие в изготовлении фальшивок, в то время, как его бывшие клиенты, пытаясь спихнуть часть вины на него, утверждали обратное. Это было его слово против их слова. Весь вопрос заключался в том, кому поверят.

Я старалась не думать о худшем. О том, что будет, если Питер проиграет процесс, или о том, что впервые была так близка к тому, чтобы потерять маму. Источником оптимизма для меня была маленькая жизнь у меня внутри. Все будет хорошо, твердила я себе. Все будет хорошо.