Ловушка страсти - Джулия Лонг

Ну и ну!

— Никто не в силах заставить меня делать то, чего я не желаю, — спокойно ответил герцог. — Я счастлив возможности побеседовать с вами.

— Моя сестра чрезвычайно добра.

Оливия скорчила гримасу, а ее тон был ироничным. Казалось, она решила во что бы то ни стало позднее ущипнуть Женевьеву за ухо, потому что та навязала ей герцога. Именно так и думала Оливия.

— Она действительно добра. — Герцог решил, что нет ничего дурного в том, если он начнет расхваливать Женевьеву перед ее сестрой. — Она знала, как мне будет приятно ваше общество и беседа с вами. Она говорила, что и вы очень добры.

— Нет, — покачала головой Оливия. — Я самоотверженна, но не добра.

— И это она мне тоже говорила, — мягко продолжал герцог. — Прекрасное свойство характера. Я и сам этим грешу.

Герцог и в самом деле самоотверженно придерживался своего плана в отношении Женевьевы Эверси. Только вряд ли кто-то назвал бы его устремление похвальным.

В углу комнаты он увидел Йена Эверси — так охотник замечает свою жертву.

— Вы определенно не можете жить без лести.

Едкое замечание, хотя его можно стерпеть от такой прелестной женщины. Как если бы вас клюнула певчая птичка.

— Наоборот, я, можно сказать, служу лести.

Оливия улыбнулась. Склонив голову набок, она задумалась, интересен ей герцог или нет.

«Осторожно, мисс Эверси. Вы можете забыться и начать флиртовать».

Герцог не знал, по душе ли ему прямота Оливии. Конечно, она значительно упрощала разговор. Но простота отнюдь не всегда была достоинством. Откровенность зачастую скрывала больше, чем выставляла напоказ, и ее можно было бы считать прекрасной защитой. Наверняка поклонники убегали прочь после откровенной беседы с прелестной Оливией Эверси.

Сначала он решил, будто Оливии все равно, что он думает о ней, в то время как мотивы Женевьевы Эверси на самом деле были обусловлены ее добротой. Она участливо справлялась, удобно ли герцогу, хотя сама чувствовала себя не в своей тарелке. С одной стороны, она бросала ему вызов, а с другой — была легкой добычей.

И в конце концов герцогу придется воспользоваться ее добротой, чтобы добиться своей цели.

Возможно, она хитра, но он уже выстроил свою стратегию.

Герцог принялся самоотверженно искать Женевьеву. Она беседовала с мистером Адамом Силвейном, викарием из Пеннироял-Грин, кузеном со стороны матери. Он был долговяз и вел себя непринужденно. Поразительное сочетание высокого роста и серебристо-белых волос. Все это позабавило герцога. Он был уверен, что по воскресеньям в церкви Пеннироял-Грин все скамьи заняты и большинство присутствующих — дамы. Мудрое решение со стороны Эверси — устроить кузена викарием.

Зная об их склонностях, возможен печальный исход в виде скандала с участием какой-нибудь несчастной незамужней деревенской девушки и викария, которого с бранью прогонят из Пеннироял-Грин, или же он выпадет из окна дамы.

— Возможно, вы уделите мне танец сегодня вечером, мисс Эверси?

— Возможно, — улыбнулась Оливия.

Наверное, герцогу досталась точно такая же доля внимания и обаяния, как и любому другому мужчине, который приблизился бы к ней. Оливия показалась ему упрямой. Он ожидал увидеть нечто другое.

Герцогу была известна история об исчезновении Лайона Редмонда, говорили, что это из-за Оливии он был вынужден уехать.

Герцог знал: потерю любимого человека каждый воспринимает по-своему. Возможно, Оливия растратила всю свою любовь и теперь залечивала раны.

— Миллисент! — воскликнула Оливия, и тут же прелестная смеющаяся девушка с блестящими волосами, стоявшая в нескольких футах от них, повернулась к ней. — Может быть, расскажешь лорду Монкриффу об искусстве?

— Я люблю рисовать, — радостно кивнула Миллисент.

— Вам нравится итальянское искусство, леди Бленкеншип?

Оливия Эверси уже ускользнула. Герцог чуть не рассмеялся, увидев ее исчезающий в толпе силуэт.

Женевьевы Эверси нигде не было видно.

— А, вы имели в виду Женевьеву, мисс Эверси. Она большая поклонница итальянских мастеров. Караваджо и тому подобных.

Леди Миллисент оживленно махнула рукой.

«И тому подобных»… Скорее всего немало выдающихся художников. Герцог ничего не смыслил в живописи.

Миллисент беспокойно смотрела на него большими светло-карими глазами. Она исподтишка изучала его лоб. Наверное, в поисках рогов, шрамов от дуэлей или признаков надвигающейся старости.

Герцог подавил вздох. Сегодня вечером он уже сыграл в игру «напугать девушку». Ему было намного интереснее, Когда их подслушивала некая особа, а Женевьевы по-прежнему не было видно нигде.

— Какие стили живописи вам нравятся, леди Бленкеншип?

Герцог постарался подавить нетерпение в голосе. Боже, как же он устал притворяться любителем искусства!

Миллисент медлила, закусив губу, а затем подалась вперед и прошептала:

— Я могу показать вам прямо сейчас.

Удивительно. И многообещающе.

— Вас интересуют работы Джеймса Уорда? — осторожно спросил герцог.

Он был горд собой, потому что запомнил это имя. Однако ему больше не хотелось разглядывать чертову лошадь.

Леди Бленкеншип огляделась по сторонам, ее большие глаза внимательно изучали толпу — не смотрит ли кто на них.

— Вы хотите посмотреть мои наброски?

Она задала этот вопрос, опустив взгляд и лишь время от времени кокетливо поглядывая на герцога сквозь ресницы.

Ее наброски?

Неужели ему сделали предложение прямо посреди переполненного зала? Неужели она намеревалась заманить его в свою комнату? Откажется ли он? Герцог оказался в затруднительном положении, однако если леди Бленкеншип собиралась его соблазнить, ему не привыкать.

— Покажите мне ваши наброски, леди Бленкеншип, — мягко произнес он с многозначительной улыбкой.

Она пошарила за диваном и, к его изумлению, извлекла на свет альбом.

— Вот, скажите мне ваше мнение, — шепотом попросила Миллисент.

Она сжала руки на груди, затем взволнованно поднесла их к губам. Ее огромные глаза блестели от предвкушения.

Что может быть в этом альбоме? Герцог огляделся по сторонам, убедился, что никто на них не смотрит. Он надеялся увидеть обнаженную натуру и в то же время боялся этого.

Наконец он осторожно открыл альбом. Медленно перевернул первую страницу, украдкой взглянул и только потом решился посмотреть как следует.

Герцог не мог отвести взгляда от первого рисунка.

Миллисент с трудом сидела на месте в ожидании его вердикта.

— Леди Бленкеншип?

— Да? — чуть слышно прошептала она.