Белый волчонок - Маркус Кас

дальнем конце комнаты. Умно, иначе не получилось бы поднять меня с кровати.

Тело болит, татуировка чешется, под глазами синяки размером с чёрную дыру. Но сила на месте — мне показалось, что вчера Панаевский разорвал её в клочья. Что же, так просто её не лишиться, утешает.

Душ, завтрак и взволнованная родительница начинают новый день. Пока я уминаю вторую яичницу, мать уговаривает меня остаться дома и отлежаться. Нет уж, женщина, в постельке я дожидаться своего конца не буду.

Брат молчит всю дорогу к храму Маат. Это не мешает ему нарушать ПДД, материться сквозь зубы и чуть не сбить девушку в самом конце поездки.

Ну а на кого мы ещё могли наехать? Эратская злобно скалится, призывая силу. Из золотого свечения появляется львица, разевает пасть в рёве и клацает на нас зубами.

— Брысь, — огрызаюсь я на пета и выхожу из машины.

Есть тут кто, например, с бобром? Ну а что, отличные фамильяры. Мне приходится проделать короткую дыхательную гимнастику, прежде чем открыть рот.

— Извини, — киваю в сторону «Мустанга».

Меня осматривают с головы до ног. А я понимаю, что её глаза такие же золотисто-карие, как у львицы. Девушка хмурится, раздражённо выдыхает и скрывается в дверях храма.

Опять дышу. Ладно, проехали. Я и не сомневался, что об меня ноги вытрут, но шанс дал. Такие как она, молчаливые и холодные, особенно громко орут в других обстоятельствах.

Провожатая у нас оказывается одна, так что и заходим мы на урок вместе. И даже по затылку видно, как девушка от этого бесится. Да кто же тебя недо…

— Игорь! — на меня бросается рыжая бестия. — Жаль, тебя вчера с нами не было! Но мы сегодня опять собираемся в Александровском, давай с нами.

Понятно, наглость — первое счастье. Я аккуратно отцепляю девчонку от себя. Её брат, как и Покровский, усмехаются. Ботаник краснеет, не отрывая взгляда от огненных волос.

С этим всё ясно, влип. Олег опять неодобрительно качает головой. Что-то Саницкий слишком уж серьёзный для подростка.

— Вряд ли получится. Я буду занят, — улыбаюсь с сожалением.

— Чем? — Илена, похоже, вообще не думает, когда задает вопросы.

— О таком не говорят в приличном обществе, — кидаю короткий взгляд на Эратскую.

Та вскакивает и возмущённо открывает рот, но в этот момент заходит Верховная жрица. Впрочем лица вытягиваются у всех без исключения. Знать бы ещё, кто эта недотрога.

— Быстро расселись по местам! — у кого-то тоже утро не задалось.

Мы впихиваемся за узкие парты со скоростью стаи вспугнутых летучих мышей. Голос у моей двоюродной бабушки такой, что слушаешься моментально. Не иначе, как подкреплённый магией.

Взгляд сверкающих голубых глаз останавливается на мне, Верховная хмурится. Видит, что меня сильно потрепало? Это хреново, надо учиться маскироваться.

— Сегодня мы поговорим о родовом даре, — жрица отворачивается. — Каждый из вас… кхм, наследников, владеет особенной силой. Той, что одарили боги на ритуале посвящения. Учить обращаться с ней — задача ваших Верховных. Моя задача — научить думать, прежде чем обращаться.

Я уже готовлюсь к долгой и занудной проповеди. Вижу, как и остальные немного расслабляются. Только Истровский весь во внимании, даже забывает на Илену украдкой любоваться.

Но тут темнота в углу комнаты сгущается и начинает быстро разрастаться. Из неё выпрыгивает тварь — помесь жука и носорога, только размером в два раза больше амбала Покровского.

Она взвизгивает, противно и громко, и бросается на нас. Вокруг меня сверкают вспышки призыва силы и начинается ад.

Тварь пролетает через ряды парт, снося нас вместе с ними, как пушинки. Я отлетаю к стене и даже умудряюсь удивиться, что разбросанная мебель остается целой. Не успеваю собраться и сильно ударяюсь головой.

Чёрный носорог с полутораметровыми жвалами верещит и плюется тьмой, как автоматной очередью — тупо покрывая всё пространство вокруг. Рыжему достается «пуля» и он, только поднявшийся на ноги, падает мешком обратно.

Я призываю свою силу и судорожно латаю дыры, ну хоть теперь это получается. Проклятье, это за хтонь? На тварь бросаются трое людей и их призрачных тотемов. Лютый бурый медведь Покровского, оскалившаяся львица Эратской и, внезапно, огненная, как и её хозяйка, тоже львица Илены.

Адский мутант верещит и я уже не могу разглядеть, что там происходит, в этой куче мельтешения зверей, свечения и красных вспышек.

Саницкий подползает к парализованному Каритскому и, похоже, пытается помочь, их окутывает сияние и я слышу стон. А Володя…

Дрищ сидит, привалившись к стене. Рукав рубашки разорван, по руке течёт кровь, очки слетели, глаза закатились. Твою ж, у него что, припадок? Я, держась одной рукой за голову, на карачках двигаюсь в его сторону.

— В сторону! — орёт Истровский так, что я шарахаюсь от него.

Снова истошный визг и Эратская отлетает, её несёт пару метров по полу и прикладывает о каменную стену. Жива, но дезориентирована — моргает, шатается на руках, пытаясь подняться.

Покровский хватает тварь за жвалы, тянет в стороны, силясь порвать. Илена долбит в черепушку маленьким кулачком. Но, судя по звуку, веса в её руке там на целого медведя, который беснуется за спиной здоровяка.

Вскакиваю, поскальзываюсь на чьей-то крови и скольжу в самое пекло. Группируюсь на лету, целясь в колено одной из ног твари. Завалить, а там затопчем!

Хруст и носорог падает на меня, выбивая воздух из лёгких. Рыжая тащит меня из под туши, выворачивая руку. Ну и силища у малышки, твою ж мать.

— Бей! — снова вопит Володя, его трясёт. — Сейчас! Быстро!

Покровский продолжает пытаться разорвать тварюгу пополам, Илена замахивается и тут носорог, издав очередной высокий звук, мотает головой и раскидывает парочку в стороны.

Эратская, очухавшись, уже бежит обратно, но поздно. Тварь раскрывает пасть с тремя рядами зубов и прицельно плюется тьмой. В каждого по очереди.

Меня оставляют на сладкое. Я даже не знаю, чем атаковать это генетическое недоразумение, только успеваю собрать силу в одной точке и тут прилетает сгусток тьмы. Прямо в лобешник.

Тело отказывает моментально, как рубильником выключают. Сила не откликается. Ни на кусок мяса, ни на шарики, ни на угрозу расправы сексуального характера. Жвалы склоняются ко мне, из зубастой пасти текут слюни. Да чтоб тебя…

Пффф. Тварь исчезает, как и паралич.

— Вы не справились, поздравляю, — спокойный голос жрицы в наступившей тишине бьёт по ушам. — А теперь разберём ваши ошибки.

Глава 9

Да ты, бабуля, в край охренела. Это что, сейчас был урок?! Хочется заорать от возмущения, но на меня обрушиваются чувства. От попытки встать вывихнутая