Посланники безумной страны доктора Персиваля - Ms. Swan

А вот и они, не спеша выбираются из палатки и, протирая кулочонками глаза, бредут к нам:

— Мы, что все выпили? — спросил Алекс, поднимая бутылку, дорогого виски и, выливая последние капли, на землю.

— Не мы, а ты! — пробубнил Дейв. — Ви, можно тебя на минуту?

Виктория посмотрела на меня, большими от удивления, глазами и искривила губы в улыбке, на что я одобрительно кивнула и дотронулась до ее руки…

Пока Дэйв и Вики о чем-то болтали, мы потихоньку начали собираться.

— Я сегодня за тобой заеду, — Мико, взглянув пронзительными глазами, обратился ко мне.

— Оу. Заманчиво, — я прикусила нижнюю губу верхними зубами…

В это утро Джексон развез нас по домам…

После двухчасового сна, я затеяла генеральную уборку всего дома, даже пообещала себе, что наведу порядок и в родительской спальне, куда не входила со дня маминого ухода.

Лишиться одного родителя это уже слишком, а двух — тем более. Я до сих пор не понимаю, как я с этим всем справляюсь. А ведь за все нужно благодарить моих друзей, и я не устану это повторять. Вики, Мико, Дейв, Джексон, Алекс и даже этот безукоризненный парень Эдгард — все они помогают мне справляться с самыми трудными событиями в моей жизни. Каждый по-своему, но это вселяет в меня надежду, что мир может быть прекрасен, когда кажется, что хуже и быть не может.

Наведя порядок в доме, я наконец-то открыла двери той самой комнаты, которая наводила на меня тоску по чему-то необятному и несовершённому: полумрак, только тусклый свет от телевизора дает волю глазам — пижама лежит на незастеленной бархатным пледом, кровати, возле которой стоят уютные тапочки с веселой мордочкой енота, стакан воды на тумбочке и невыключенный телевизор — все как обычно. Будто никто и не уезжал (будто она и не уезжала). Можно представить мама ушла в ванную, только вот воду забыла включить…

Хоть я и забыла все, что со мной происходило до двенадцати лет — родителей я очень любила. Невозможно же просто так выкинуть из головы самую ценную память, что была, есть и будет…

Помню, как мы с папой, в четыре утра, колесили по всему городу в поисках любимых маминых цветов — остеоспермумов, ведь в тот день — пятнадцатого марта — она подарила папе сына, а мне брата.

Объехав все магазины города, а если быть точнее все круглосуточные, а их не так уж и много, мы не нашли нужных цветов. В итоге остановились на шикарнейшем букете ромашек, который смотрелся ничуть не хуже остеоспермумов. Также папа купил золотое колечко с пяточкой младенца.

Мы, стоя возле родильного отделения, смотрели на веселую и уставшую маму, державшую в руках маленький комочек счастья.

Слезы, улыбки, слова любви, столько нежности и ласки было передано через окно третьего этажа. А через окно, потому что нас не пустили внутрь…

Ну и набегались же мы в то утро, но зато счастливые и благодарные Богу…

Глаза наполнились слезами, и я зарыдала, плюхнувшись на кровать, уткнулась лицом в покрывало, которое все еще пахло мамой, создавая ощущение ее присутствия.

Раздался телефонный звонок… Я, немного успокоилась и села на край кровати, утерев нос и одновременно шмыгнув при этом, посмотрела перед собой и увидела фотографию, отображающуюся на телевизоре, хотя, зайдя в спальню я не обратила на нее особого внимания.

Держа телефон в руке, я так и не ответила на звонок, ведь, что было на той фотографии меня слегка удивило: женщина, на голове которой надета какая-то непонятная штука, сидит на откидном кресле, которое можно сравнить со стоматологическим. У женщины отрезал кончик носа, прям как у девочки, что была в моем сне… Очевидно над ней проводили опыты… Эти мысли приводили меня в ужас. Но странно то, что в этой женщине я узнала свою маму, но она здесь более молодая, даже юная совсем и у нее белые волосы… Не отводя взгляд, я смотрела на фото, пытаясь найти ответы на многочисленные вопросы…

Я знала, что сегодня за мной должен был заехать Мико, да и пропущенные от него звонки говорили, что он наверняка поджидает меня возле дома, но, по правде говоря, я совсем не желала куда-либо выбираться, на данный момент мое состояние было настолько паршивым, что даже Мико не смог бы вызвать на моем лице улыбку. Нахлынувшие воспоминания о родителях, не позволяли мне строить из себя веселую девочку, радующуюся жизни и не знавшую бед.

— Кристин, вот ты где. Спряталась Принцесса? — он появился в двери, мило улыбаясь.

— Аа, Мико, прости я засиделась, — найдя пульт и нажав на кнопку выключения, я вытрала "почти сухие" слезы.

— Может я не вовремя?

— Прости меня, слушай серьезно прости, я не могу… — мой язык заплетался, слова путались, а из глаз снова полились слезы…

— Да ты чего принцесса, — Мико сразу вошел в комнату, — давай забирайся ко мне на коленки, все хорошо, давай мы тебе слезки вытрем, — его голос как глоток свежего воздуха, успокаивающе убаюкивал, его нежные слегка холодные, после улицы пальцы, но тут же согревающие вытирали беспрестанно бегущие по моим щекам слезы…

Я прижималась к его сильной груди и чувствовала, как по моему телу идут некие импульсы, сигналы, растекающиеся по всему телу, заряжая каждую клеточку энергией, придающей силы. Я даже не знаю, как описать эти чувства, но могу сказать одно: мне приятно и так хорошо находиться рядом с этим человеком, просто хорошо, просто очень приятно…

Открывший дверь лапками Себастьян забрался на кровать и свернулся калачиком рядом с моими ногами, — ой, какой милаха, ты котенка завела? — спросил Мико и это был первый звоночек, напоминающий, что от него у меня есть секреты, которые мне не хотелось бы озвучивать.

Уже тогда меня посетили разносторонние чувства.

Почему я все еще не рассказала Мико про Эдгарда? Почему мне кажется, что я предаю Мико?

Эдгард для меня стал не просто знакомым и даже не просто другом, а кем-то особенным, занимающим немаловажное место в моей жизни, хотя моментов, проведенных вместе с ним было не так много, но за то короткое время, когда Эд был рядом, я успела пустить его в свое сердце. Но не подумайте, эта ситуация совсем не похожа на мои отношения с Мико.

— Мико, мне стоило тебе раньше рассказать… — неуверенный голос, давал понять, что я изрядно распереживалась.

Он отодвинул меня от себя, теперь его глаза напротив пристально всматривались в