Сердце Таэраны - Тимофей Печёрин

Множество сапог загремело по лестнице: воины Ордена поднимались на верхний этаж, отведенный под комнаты для постояльцев. Они безошибочно определили дверь, ведущую в комнату Ирайи, незапертую дверь… но трое из них, едва оказавшись на пороге, были встречены метательными ножами. Этим коварным оружием Падших, что не убивало сразу, но смертельно ранило, обрекая жертву на мучительную агонию… а также давало возможность напоследок послужить своему палачу.

Это и нужно было Ирайе: буквально втащив ближайшего из сраженных ножами воинов в комнату, она поспешно затворила дверь на засов и принялась лихорадочно кромсать жертву кинжалом. Какой бы добротной ни была дверь, продержаться долго против стали она не могла — поэтому спешка эльфийки была оправданной.

Очень быстро воздух в комнате оказался буквально пропитан эманациями боли и страха. Оказавшись во власти ритуала Темных Эльфов, они превращались в то самое багровое марево, что составляло основу для их чародейства. Материал, столь же необходимый, как в строительстве необходимы дерево и камень. Багровое марево силы все сгущалось, собираясь вокруг Ирайи, в то время как воины Ордена буквально кромсали мечами дверь, подстегнутые агонизирующими воплями своего товарища.

А затем последовал удар огромного кулака: невидимого, но такого могучего. Многострадальную дверь не сорвало, буквально смело с петель, а штурмовавших ее мечников вмяло в противоположную стену. Кто-то из них даже прошиб своим телом дверь напротив, и, под истошный визг постоялицы, пролетел ее комнату насквозь, вывалившись из окна. К тому времени бедолага совсем уж превратился в мешок с костями… и в таком-то виде упал под ноги товарищам — тем, что дежурили у задней двери.

Этим, последним, все было более чем понятно. Штурм пошел наперекосяк; амулетики, коими были снабжены воины Ордена, защищали разве что от жалких фокусов вроде чар Замедления. Против серьезного же чародейства, примененного на сей раз, эти игрушки были ненамного полезнее шалаша в качестве защиты от мороза. Вдобавок, даже этих амулетиков на всех не хватало: в той группе, что пошла через парадный вход, их, к примеру, было лишь на каждого второго.

Провал был очевиден… хотя и не казался воинам Ордена фатальным. Следовало бы ввести в бой свежие силы и не особенно бояться хтонической волшбы. Ведь запас силы не бесконечен — и он вполне мог изрядно «похудеть» после атаки первой группы. В честной же схватке «оружие против оружия» шансов немного даже у Темной Эльфийки — ибо на стороне ее противника был подавляющий численный перевес.

Все эти рассуждения имели смысл, и возможно стали бы залогом сегодняшней победы Ордена… если бы не одно «но». Не успели люди в серых плащах даже ступить на порог гостиницы, как обстановка вокруг них внезапно изменилась. Ручейками, через ведущие к гостинице улицы и переулки, сюда во множестве устремились люди с алебардами и в двуцветной черно-белой форме, украшенной изображением орла — гербом Грейпорта, унаследованным с имперских времен.

Очень быстро люди Ордена оказались в меньшинстве и были сперва оттеснены от задней двери в гостиницу, а затем окружены. Сопротивления не было: даже арбалетчики предпочли дать деру, ограничившись единственным выстрелом. Который, кстати, был сделан тем же горе-стрелком, что надеялся прослыть героем в самом начале штурма.

Окруженные многократно превосходящим противником и под наставленными на них алебардами, воины Ордена стушевались, даже и не думая ни о каком прорыве или сопротивлении. Лишь один из них зашелся в гневе, еще надеясь на благоприятный для себя исход.

— Ты! Вы! — кричал он, тыкая пальцем в сторону людей с алебардами, — а ну пшли вон! Не ваше, в Бездну, дело! Знаете, вообще, кто мы?

— Ага, — это отозвался капитан городской стражи — могучий детина с пышными рыжими усами, — вы оборзевшие ублюдки, считающие город своей вотчиной.

По мере того, как капитан подходил к взятым в кольцо людям Ордена, его подчиненные послушно расступались, освобождая дорогу и ставя алебарды в вертикальное положение. А командир тем временем отдавал распоряжения:

— Значит, так. Вы, свои железки — на землю. Не трепыхайтесь, а то хуже будет, — затем он повернулся к подчиненным, — этих — заковать в цепи и в тюрьму. Внутри кто-нибудь остался? Проверить.

И несколько стражников с алебардами наперевес направились внутрь гостиницы.

Тем временем Ирайа незаметно выскользнула в окно и поспешила убраться подальше от места последней схватки. Шла она не абы куда, но к порту, где и встретила своего проводника. Тому сегодня повезло: он сумел договориться с одним из местных капитанов, и отбытие в Рах-Наваз ожидалось уже через пару часов. Даррен как раз направлялся в гостиницу, чтобы забрать оттуда Ирайу — и был удивлен, встретив ее по пути.

Причину этой встречи лучше всяких слов объясняли пятна крови на дорожном плаще девушки.

— Гляжу, в переплет попала, — сказал он почти сочувственно. Ирайа в ответ лишь молча кивнула.

Она крепилась как могла, но даже ее, дочь Перворожденного Народа так и тянуло расплакаться и прижаться хотя бы к этому рхавану. Который, как ни крути, был в этом городе единственным существом, не стремящимся ее поймать или убить.

Ночь принесла в пустыню долгожданную прохладу, а на улицы Рах-Наваза — тишину и покой. Огромная луна, похожая на серебряную монету, красовалась в небе, отражалась в воде фонтанов и своим робким бледным светом озаряла башни магов, дома простых горожан, сады и мостовые.

Время от времени над верхушкой какой-нибудь из башен, высящихся над городом, возникали странные сполохи — похожие когда на языки пламени, когда на вспышки молний, а временами и на холодные зеленые огоньки с болот. Это хозяева магического города не спали ночью, дабы пополнить копилку знаний… ну или свой арсенал. Первый вариант больше подходил оптимисту, второй пессимисту, причем пессимисту приезжему. Реалист же сказал бы, что подобрать магическим деяниям аналог в мире простых смертных столь же невозможно, как невозможно объяснить, что такое солнце человеку, слепому от рождения.

И был бы прав больше остальных.

Да, пресловутая сила доступна в самых разных уголках Таэраны. Но только здесь, на том месте, где был основан Рах-Наваз, она велика как нигде. И лишь в Рах-Навазе можно постичь ее в полной мере — целиком отдавшись великому знанию и не боясь кар от менее любознательных сородичей.

Для сравнения: мирхский колдун способен лишь на простые заклятья — наподобие порчи или приворота. Плата за такие скудные умения — участь изгоя и «козла отпущения» при всевозможных невзгодах. Алхимик из Грейпорта может вмиг озолотиться, создав и продав чудодейственное зелье, но при условии, если он прежде не погибнет от очередного опыта. Эльфийский чародей берет силу из кладовой собственной души, управляя ею посредством мысли, чувства и жестов. И вынужден пополнять эту кладовую любыми доступными способами.