Новые заветы. Самые известные люди России о своих мечтах, страхах и успехах - Коллектив авторов

Это не помешало нам после душа вновь заговорить о вечном. Спор о еврействе и христианстве не был бы таким интересным, если бы не Ваге. В нашей компании упрямых и довольно подкованных людей он с честью представлял свою позицию. Я рад, что мы познакомились с этим интеллигентным и тонким человеком.

Утром шестого апреля для нас было приготовлено особое символическое действо. После завтрака Шая принес некий деревянный аппарат, который оказался машиной для изготовления муки из зерна. Он сыпал туда зерно, и машина медленно перемалывала его, превращая в муку. Из этой муки мы должны были своими руками сделать мацу!

По закону весь процесс не должен занимать более восемнадцати минут, магическое каббалистическое число, а кроме того, время, за которое смесь из муки и воды начинает закисать. Напомню – смысл мацы на Песах в том, что она делается без окисления.

Мы успели, каждый изготовил свою пластинку теста и возложил ее на раскаленный табун. Вечером мы, люди не религиозные, а некоторые из нас необрезанные безбожники, будем читать благословение на эту мацу на пасхальном Седере.

Так закончился наш поход. После выпечки мацы мы начали выбираться на шоссе.

По дороге мы еще заехали в Кумран, место, где нашли самый древний сохранившийся текст Торы, а дальше – подъем в Иерусалим.

Наш Седер, завершающий этот проект, мы проводили в замечательном месте у стен Старого города, некоторые олигархи как дети рвали из рук испеченную ими мацу. Желая благословить именно на ту, что испекли сами.

Конечно, не обошлось и без доброй еврейской шутки. Ведущих для Седера я пригласил заранее. Они должны были за это получить определенные деньги. Человек, с которым я договаривался, видимо, решил дать подхалтурить бедному еврею. Этот соведущий, как правильно заметил один из наших людей, имел целых три дефекта речи. Он заикался, шепелявил и картавил одновременно. Кроме того, он хлебнул перед началом вечера дорогого хорошего винца, к которому не очень привык, и поэтому его невозможно было остановить. Я вспомнил анекдот про картавого диктора, который уверяет, что антисемиты в России не взяли его работать на радио.

Хорошо, что есть Израиль, подумал я, ведь где-нибудь в Харькове или Ростове его бы ежедневно мордовали только за внешность, а если бы его слышали, то добавляли бы по первое число, а если бы пытались разобрать, что он несет, то могли бы дойти и до смертоубийства.

Вита Буйвид. Голодные галлюцинации

Рубрика, посвященная употреблению алкоголя, несколько номеров не появлялась в журнале: по правде сказать, все ведущие сошли с дистанции, не справившись с ведением.

За дело взялась фотодиректор «РП» Вита Буйвид.

В итоге вышла, возможно, самая проникновенная колонка номера. Масштаб «от ненависти до любви» – а с алкоголем только так.

Скушно. Невыносимо. И дело не в отсутствии соли. Или шоколадки. Подумаешь, ерунда какая. Дело в другом. В страшном сне любой диеты. В отсутствии алкоголя. Жизнь стремительно теряет вкус. И цвет. И объем. Или это я теряю объем? Совсем запуталась. Поеду лучше на выставку. Художник прекрасный. Возможно, эстетическое чувство вернет меня к жизни. Только бы не съесть там на фуршете запретный плод какой-нибудь. Поеду с опозданием. К тому времени останется только газировка и картины.

Что-то не очень. Поздравить автора нужно, конечно, но что я ему скажу? Или с ним все в порядке? Неужели диета? И вдруг поцелуй с размаха. Господи, кто это? Ну, Вита! У тебя же фотографическая память! Страдает мозг, видать, без углеводов. Не могу вспомнить. Воду пьет. Выглядит прилично. Не какой-нибудь вернисажный алкоголик. По выставкам он точно не ходит. Давно не виделись. Ну, как тебе в Москве живется? Вспомнила! Это же Вадик, журналист, приятель моего бывшего мужа. Непременно встречаться, завтра. В ЦДЛ. Только внизу, в буфете! Ностальгия у него, что ли? Правда, он парень прижимистый. Люди не меняются. Ну и ладно, внизу соблазнов меньше. Хотя раньше там пирожки были волшебные. Зато выпить нечего. Не водку же.

Все, валить с этой выставки. А то встречу еще кого-нибудь и вина выпью. Красного. Ну и что, что чилийское. Красное ведь. Оно мне снится по ночам. Не знаю, о чем мечтают на диете другие люди. А я о нем. Закончится моя диета. Куплю бутылочку самого лучшего красного вина, которое смогу себе позволить. Нет, декантировать точно не буду. Выпью первый стаканчик огромными глотками, как компот в детстве. Поздравляю, отличные работы. Нет, мне правда нравится. И не унылая я, и все у меня в порядке.

Вадик точно опоздает. Он ни разу в жизни вовремя не пришел. Возьму пока минералки. Без газа и с лимоном, пожалуйста. Вадик. Имя какое-то хлыщеватое. Всегда меня раздражало. Мужику уже 50+, а он все еще Вадик. Зачем мне эта встреча? Ну не сидеть же дома одной. Домочадцы мои сбежали. За пределы Москвы. От голодных глаз и плохо контролируемой агрессии. Только собака осталась. Она-то меня понимает как никто. Говорят, им чувство сытости неведомо. Наказание это такое, по версии буддистов. Но тут и без буддистов – на сухом корме какая сытость? Формальная только. Нет, собака, это не ты меня понимаешь. Это я тебя теперь понимаю. Потерпи четыре дня всего, куплю себе вина, а тебе кость. Огромную, сахарную.

Интересно, зачем ему пишмашинка? Хипстерский интерьерчик делает или концептуальные произведения? В стельку. Как же я ему завидую. Вот только не нужно за мой стол плюхаться. Достаточно соседнего. И выпить мне предлагать тоже не нужно. С поэтом-песенником я никогда не мечтала познакомиться. Я даже не знала, что бывает такая разновидность. Эта область мною не охвачена. Тяжело беседовать с пьяным, особенно трезвому. И еще я не знаю, кто такой Анатолий Поперечный и почему его пишущая машинка должна спасти от творческого кризиса. И прогуглить не могу, я телефон забыла. Так вот в чем проблема – Вадик мне дозвониться не может. Ну что же, наша встреча явно отменяется. Пойду. Нет, только не вместе. Мне далеко, в Бутово. И почему это ложь? Как по моим сапогам понятно, что ни в метро, ни в Бутово мы не были ни разу? Наблюдательный какой, ну и писал бы детективы, а не подсказки для караоке. Повезло его девушке в глянце, раз он ей тексты про мастхэв редактирует. Поэтические истории, наверное, нужно будет прочитать при случае. Вот ведь мания величия у поэта. Неужели он искренне считает, что я купила сапоги после чтения его опуса. Следуя этой логике, после знакомства с ним я еще и запою.

Такси брать не буду. Прогуляюсь. Давно я по Вспольному переулку не ходила. У меня что, голодные галлюцинации? Еще одна машинка Анатолия Поперечного? Как она могла сюда попасть? Вот это встреча. Приличный человек, поэт-песенник можно сказать, и так банально, за углом. Штаны-то застегнуть не забудьте. Спасибо, даже по демпинговой цене в сто баксов я эту машинку приобретать не желаю. И тут же их пропивать тоже. Так вот каким образом она должна из творческого кризиса вывести. Ну извините, откуда же мне знать, что Поперечный ваш великий учитель. А неуместная ирония – это мой конек, между прочим. Хорошо, я подержу машинку, чтобы ускорить поиски бумажника. Ладно, я выпью с вами на Патриках. Только не водку, не пиво, не портвейн и не ликеры. Да, минералочку. Без газа!

Ну все, он меня вычислил. Мерзавчик и бутылка красного. Боже мой, ее даже открыли. Самое приличное, которое там было. Первый раз такое вижу. Я и не знала, что такое шато бывает. Левое, наверное. Неужели? Правда друг работал? Садовником? И повесился?! И я должна пить это теперь? За друга? А, все, поздняк уже. Я уже почти собака Павлова, у меня полный рот слюны. За друга, за шато, за поэтов и поэтов-песенников в частности, за великого учителя Анатолия Поперечного. Большими глотками, как компот. Как вкусно, господи!

Домой-то я дойду? На пятьдесят второй день диеты вино явно действует в пропорции 1:4. Четверть бутылочки всего, а как будто целую. На первом слоге ударение. Какой милый мужчина, пробку в магазине оставил. И когда я успела сболтнуть, что в Старопименовском живу? Я и сама знаю, что тут два шага до моего дома. Представляю картину: мой, как всегда повздоривший со своей сестрой спутник, возвращается с кучей малосъедобных продуктов, а у нас с поэтом-песенником лалалайла на кухне. А что, бутылка красного вполне заменит одно зеленое яблоко, двести пятьдесят рыбы на пару и стакан кефира. Формально. А неформально – Нобелевку разработчику диеты с вином! Так, стоп. Что-то я расслабилась. Никаких гостей. Вот на этом углу отлично такси ловится. Давайте я вам денег одолжу. О, я в восторге от такой позиции. Мужчина, который просто физически не может взять денег у женщины, восторг, да и только. Но пешком до ВДНХ… Вы уверены?

Промашечка все же вышла. Не бывает в жизни идеальных ситуаций. Машинка у меня осталась. Тяжелая. Что же ее, домой теперь тащить? И перчатка потерялась. Наверное, вывалилась в машине, когда я водителю втихаря стольник отдавала. Вот теперь у меня классические волк, коза и капуста: полбутылки явно хорошего вина – не выбрасывать же – плюс оранжевая пишущая машинка «Юнис» и всего одна перчатка. Руки мерзнут страшно, они от этой диеты даже в помещении мерзнут. А я еще не в помещении. Если допью вино здесь – от Садового до Старопименовского не дойду точно. Путь в 500 м станет непреодолим, а еще с собакой погулять нужно. Можно припрятать машинку, добежать домой, взять собаку и теплые перчатки и вернуться за машинкой. А вдруг заберет кто-нибудь? Это, видимо, раритет. Ну почему, почему я всегда попадаю в такие глупые истории. А может быть, это банальная жадность… Мне уже явно хватит, и машинка мне точно не нужна. Ну разве что еще один глоточек, вкусно же.